Проделки близнецов

– Как утверждает твой брат Люк, это над тобой сыграли шутку, выставив тебя дураком. Он обвинил меня в том, что я умышленно решила забеременеть, чтобы вынудить тебя жениться на мне. Он представляет тебя жертвой моего гнусного замысла.

– Ну, мы оба знаем, что Люк ошибается. Мне жаль, если его слова расстроили тебя. Я, как только смогу, расставлю все по своим местам, чтобы у него не оставалось на этот счет никаких заблуждений.

Кейла пожала плечами.

– Нет необходимости. В любом случае это не его дело.

– Но я не хочу, чтобы он думал, что…

– Видно, это несколько уязвляет твое самолюбие, – сухо заметила Кейла.

– Просто я не хочу, чтобы Люк считан мою жену гнусной интриганкой, – возразил Мэт. – Я знаю, что ты привыкла учить людей, что им следует говорить – этим ты зарабатываешь на жизнь, – но, будь добра, позволь мне самому говорить за себя.

– О да, сэр! – Она шутливо отсалютовала ему.

Он бросил на нее быстрый, пытливый взгляд.

– Ты не против, если я кое о чем спрошу тебя?

– Можешь спрашивать, но я могу не ответить. Или, если я и отвечу, ответ необязательно тебе понравится, – невозмутимо пояснила она.

– Ладно. Ты все еще злишься на меня? И если злишься, то очень ли сильно?

Ее невозмутимость мгновенно улетучилась.

– Ты полагаешь, что я могу измерить свою злость, да? Подобно тому как измеряется сила землетрясений по шкале Рихтера?

– Я просто пытаюсь определить, как обстоят наши дела, Кейла. Это наша первая брачная ночь и…

– О, понятно. Ты пытаешься выяснить, есть ли у тебя шансы одержать победу этой ночью?

– Одержать победу? Я не мыслю подобными категориями со студенческих лет. Нельзя же так, Кейла.

Мы все-таки муж и жена. Муж не может одерживать победу над своей собственной женой.

– В твоем случае это, конечно, будет именно так.

– Ты хочешь сказать, что не будешь спать со мной этой ночью? Да?

– Правильно. У нас будут не только отдельные постели, но, кроме того, я намерена спать в отдельной комнате. – Она вдруг спохватилась и повернулась к нему. – А куда мы, собственно, едем?

Он не говорил, куда они едут, а она до этого не спрашивала. Они ехали по темной дороге, ведущей в горы, далеко позади мерцали огни города. Других машин не было видно.

– Это сюрприз.

Его улыбка показалась ей явно угрожающей. Кейла содрогнулась, но, как всегда, решила не падать духом.

– Не вздумай отвезти меня в какой-нибудь кемпинг в лесу, где придется ночевать в палатке без малейших удобств, – предупредила она. – Потому что я категорически отказываюсь ночевать в палатке.

– В самом деле?

– Да!

Он озорно рассмеялся.

– В таком случае вас действительно ждет сюрприз, миссис Минтир. – Он повернул машину на дорогу с двумя полосами движения, еще выше поднимающуюся в горы, еще глубже убегающую в леса. Сейчас в зеркале заднего обзора не отражалось даже слабого мерцания городских огней.

Он и в самом деле задумал что-то подобное? – лихорадочно соображала Кейла. Свою первую брачную ночь он решил провести в палатке. В этих холодных горах, в середине марта!

– Сейчас же отвези меня назад, в Джонстаун, – потребовала она.

Мэт, ухмыляясь, продолжал ехать вперед и не потрудился ответить. Он не развернул машину и не поехал назад в Джонстаун.

– Сейчас слишком холодно для того, чтобы ночевать в палатке, расположенной посреди леса в горах. Более того, если я заболею, это скажется на ребенке, – справедливо добавила она.

– Кто говорит о палатке? Палатки для хлюпиков. Мне больше по вкусу, разложить добрые старые спальные мешки на куче листьев и спать прямо под звездами. – Он быстро искоса взглянул на нее. – И я надеюсь, ты не собираешься последующие восемь месяцев использовать ребенка как аргумент, чтобы настаивать на своем.

– Чурбан ты бесчувственный! – разбушевалась Кейла. – Нет такой силы на земле, которая бы заставила меня спать на куче листьев! Я проведу ночь в машине. И… – Она резко замолчала.

Мэт выехал на ярко освещенную дорогу, которая возникла словно из-под земли. В центре широкой подъездной аллеи стоял летний коттедж. На столбе висела вывеска, на которой литерами для ручного набора было написано: «Гостиница "Кистон"».

– Ты, помнится говорила, что проведешь ночь в машине? – напомнил Мэт. Притормозив, он остановился перед домом. – Лично я пойду в гостиницу. У меня там забронирован номер. – Он открыл дверь машины.

– Ты… ты, – захлебывалась она. – Ты нарочно морочил мне голову…

– Признаю себя виновным в предъявленном обвинении. – Мэт хохотал. – Ты была такой настырной, такой возмущенной, такой разгневанной. Я вынужден был так поступить, я просто не смог удержаться.

Губы Кейлы дрогнули. Через минуту она тоже хохотала.

– Я и сейчас разгневана, подлец ты эдакий! Ты знаешь, как я испугалась? Спать на куче листьев, под открытым небом, при тридцати пяти градусах?

Перспектива, которая несколькими минутами раньше возмутила ее, сейчас казалась такой нелепой, что она еще сильнее расхохоталась.

– Ты изверг! – Она сделала движение, чтобы стукнуть его. Он быстро отодвинулся на безопасное расстояние.

– Позволь мне успокоить тебя, Кейла. – Он все еще смеялся. – Я ненавижу жизнь в палатке, видимо, еще больше, чем ты. Я бы не пошел на это, даже если бы мне заплатили. Все эти деревья и лесная флора на нашей планете ассоциируются у меня с сильными головными болями. У меня аллергия на такие вещи, – объяснил он. – Она у всех Минтиров. Не исключено, что и у ребенка она тоже будет. Мы станем проводить отпуск на пляже, вдали от деревьев, травы и зелени:

Мэт вышел из машины. Кейла открыла дверцу, он подошел, чтобы помочь ей. Они стояли возле машины, лицом друг к другу. Оба все еще посмеивались над его удачной шуткой.

Их глаза встретились. И смех замер. Кейла пристально вглядывалась в его темно-синие глаза с густыми ресницами и вдруг почувствовала, что слабеет и задыхается, приходя в какое-то невероятное волнение от всего, что ее окружает: от прохладного свежего запаха горного воздуха, от потрескивания веток на деревьях при дуновении легкого ветерка, от тепла, исходящего от высокого сильного тела Мэта, которое было так близко.

– Прощаешь меня? – тихо спросил Мэт. Его мерцающие в темноте глаза опустились к ее губам. Ее губы были полными и красиво очерченными. Он вспомнил их нежность, их вкус, и его пронзила сладкая и острая боль возбуждения. – Я дразнил тебя. Я виноват.

Кейла покачнулась в сторону Мэта.

– Я это заслужила. Я и в самом деле была до безобразия… э-э-э… деспотичной.

Его руки легли ей на талию.

– Такой же деспотичной и излишне самоуверенной, каким выгляжу я в твоих обвинениях. – Он наклонил голову и коснулся губами ее рта, поцелуем, который был слишком недолгим, чтобы доставить удовлетворение. – Я говорил тебе, что мы подходим друг другу. Мне нужен кто-то достаточно сильный, чтобы «показать зубы», когда меня чересчур заносит.

А тебе нужен кто-то, на ком бы ты не смогла ездить верхом.

– Это больше похоже на схватку титанов, чем на брак. – Она поднялась на цыпочки и обняла его за шею. В эту минуту она поняла, как сильно ей хотелось, чтобы он был прав, как сильно ей хотелось верить, что их вынужденный брак в самом деле мог оказаться состоятельным.

Мэт мгновенно откликнулся на ее немой призыв. Его руки крепко обняли ее, и он поднял ее, прижимая к своему крепкому телу, а его рот властно и по-хозяйски овладел ее губами в глубоком и жадном поцелуе.

Быстро, слишком быстро, как показалось им обоим, он отпустил ее. Ноги Кейлы снова твердо стояли на земле, но мысленно она парила в облаках. Мэт взял ее за руку, и они вошли в гостиницу в молчании, обремененном приятным ожиданием и возбуждением.

Вдоль всей стены тянулась конторка из красного дерева, а другую стену целиком занимал большой кирпичный камин, в котором за решеткой с экраном весело потрескивал огонь. Комплект из удобных диванчиков, кресел и стульев был умело размещен так, что в центре внимания оказывался камин, придававший вестибюлю уютный и привлекательный вид.