Сказка для Анжелики

- Нет, случайно узнала, - не хочу подставлять няньку. - Твой любимый Роберт проговорился про деньги. А дальше при наличии денег можно раскрутить все.

Отец замолкает на несколько минут, стоит посреди гостиной и кивает головой каким-то своим мыслям. А потом поднимает указательный палец и грозит мне.

- Дура ты, Анжелка. Закопаю я тебя.

Его охранник стоит подле меня и лыбится, глаза у него, как у снулой рыбы.

- Может сначала, Дим, отдашь нам, мы поиграем, - его взгляд красноречивее его слов.

- Дебил, хочешь, чтобы на ней нашли твои потожировые, давно в тюрьме не сидел, олух, - орет на него мой отец. - Даже не смей!

- А чяооо, ничоооо…

Истинный дебил.

- Мы вот что сделаем, мы тебя завтра с Робертом поженим, через недельку твои документы в фонд отправим, что бы все было честь по чести. А когда денежки придут на твой счет, мы тебя и закопаем, а пока ты у меня в яме посидишь.

-В яме она, говоришь, посидит? - вдруг слышу голос своей матери, а отец при этом сильно меняется в лице.

От удивления я даже присаживаюсь на диван. Мать зашла незаметно, на ее появление не обратил внимание ни отец, ни его охранник. Вот только она пришла не с добрыми намерениями, потому что в ее руках пистолет. Охранник тянется к подмышке, видимо там у него оружие, но грохочет выстрел. И тот заваливается набок. Выстрел прозвучал так резко, что на какой-то миг у меня появился звон в ушах. Я смотрю на охранника, который пару минут назад хохмил и плотоядно смотрел на меня, и вот он валяется возле моих ног с маленькой дырочкой в области сердца, а под ним расплывается темно-красная лужа.

- Даже не дергайся, подними руки! – командует мать отцу. Тот быстро выполняет ее команду.

- Дорогая, не нужно этого делать, я же тебя люблю, - быстро говорит отец.

- Ага, так сильно любишь, что не перестаешь трахаться с каждой мало-мальски симпатичной бабенкой? – ехидно подмечает моя маман.

- Ты все не правильно истолковала, - пробует вывернуться отец, вот только у маман глаза горят, и она настроена очень серьезно.

- У какой суки подрастает твой сын: у Кати, у Снежаны или у Светки?

- К-к-ка-какой сын?

- Не ври мне! Роберт рассказал все этой, - переходит на ультразвук мать и тычет в меня пальцем.

- Ах, Роберт! Наш пострел, смотрю, везде успел, - отец смеется, через минуту его смех переходит в истерику.

- Заткнись! – орет на него мать.

Но тут происходит то, что не сразу укладывается у меня в голове.

Отец, гомерически смеясь, складывается пополам, словно хватается за животик. А потом вдруг резко бросается в ноги матери, сбивая ту с ног. Вот только она с испугу нажимает курок.

Мать падает, пистолет отлетает в угол. А под отцом растекается лужа крови.

Я с ужасом смотрю на все это. От страха меня трясет.

А мать вскакивает и начинает лихорадочно двигать мебель, ища пистолет.

Я следующая, - с ужасом проносится у меня в голове. – Свидетелей убирают.

И я спрыгиваю на пол с дивана и лечу на выход.

- Стой, - орет мне в след мать.

Но я вылетаю на улицу, и перед самым выходом меня хватают крепкие руки и пихают в очередную машину.

Роберт!

Глава шестнадцатая

Меня толкают в спину, я спотыкаюсь и падаю в раскрытые дверки минивена. Краем глаза вижу, что к входу в дом спешит прислуга. Видимо родители вызвали для уборки дома. Ага, там как раз надо прибрать трупы!

- Роберт, - слышу, как мать окликает моего похитителя.

Она уже без пистолета в руках. Хватает того за грудки и что-то шепчет ему на ухо. Но тот лишь сально ухмыляется и до меня доносится ответ: У меня есть теперь игрушка моложе лет на -дцать.

О чём это он? Это меня он игрушкой назвал? Ошибся адресом паренек, я ещё повоюю, не рад будешь.

А мать? Она только что убила своего мужа и уже виснет на плечах молодого мужика. Кстати, а как она собирается объяснять прислуге трупы в нашей гостиной?

И тут мать замечает прислугу, что встала столбом у дальнего входа. Те топчутся и испуганно смотрят на меня. У меня есть надежда, что они уведомят кого надо о моем похищении. Не могли же они не увидеть мои связанные руки.

- Пошли вон, - орет на них мать. – Вон! Я сказала.

Те испуганно вздрагивают и семенят на выход. По-моему у меня сообщников среди них нет. Ни одна даже глаза на меня не подняла. Им насрать на разборки в семье. Вряд ли они позвонят, чтобы меня успели спасти.

Мать еще какое-то время вешается на шею Роберту. Но тот грубо ее отталкивает и уходит к машине. А она с ненавистью смотрит на меня. Меня затягивают внутрь и бросают между сиденьями.

Машина резко взревела и с визгом и пробуксовкой выехала со двора.

Мы гоним по городу на предельной скорости, а я молю бога, чтобы нам попался гаишник, ну хоть кто-нибудь пусть остановит эту машину. Но нас не тормозят. Вот за окном замелькали сосны и березки. Мы уже вдалеке от города. А вот и знакомый рекламный щит, возле которого мы поворачиваем. Со своего места я плохо вижу дорогу, но даже по тем ориентирам, что проскакивают мимо несущейся машины, я понимаю, что мы едем в тот же дом, где я была прошлый раз. То есть, ума-то совсем нет.

Мне это на руку, если Пашка забеспокоится, что меня нет, будет искать, то приедет и проверит этот дом.

И вот мы проезжаем ворота и тормозим возле главного входа. Дом, видимо, строился в девяностые. Окна маленькие, беспорядочно разбросанные по наружной стене, в одной стороне балкончик, прилепленный, как ласточкино гнездо. Все какое-то несуразное, но зато большое.

В этот раз меня заносят на третий этаж в биллиардную и вновь бросают на пол.

- Хоть бы подстилку бросили, а то, как собаке бездомной, на полу лежать приходится, - бурчу я.

И двое парней бросают мне матрасик для собак, они ржут и фотографируют, как я устраиваюсь на ней. Но попе холодно, выбора у меня нет.

Меня по-прежнему мучает жажда, неприятно затекли руки, связанные позади, мокрая кофта липнет к телу, вызывая мурашки.

Но я устраиваюсь по удобнее, ведь не известно, как долго придется ждать помощи.

Через час засыпаю. Просыпаюсь от толчка в бок. Заспанно хлопаю глазами. Надо мной возвышается Роберт.

- Ну, что? Готова, - он улыбается, и его улыбка напоминает мне оскал гиены.

- К чему? – удивляюсь я.

- Сейчас замуж выйдешь, - ржет он. – Будешь Хусаиновой.

Я молча смотрю на него, а он наклоняется и перерезает веревки, что стягивали мои руки.

На миг горячее тепло хлынуло по сосудам к пальчикам, ладошки нагрелись, как батареи. Но через несколько мгновений появляется неприятная боль. Руки я отлежала. Пока я разминаю руки, Роберт достает откуда-то мою сумку и ищет, я даже знаю что. Но паспорт лежит в скрытом отделении, просто так его не найти. Я лишь усмехаюсь про себя.

Покопавшись немного, он машет рукой. Посылает всех к черту, хватает меня за предплечье и тянет вниз.

Мы проходим по коридорчику и спускаемся по ступеням, дом действительно построен запутанно, здесь есть этажи и межэтажные ответвления, ведущие в непонятные комнаты, темные и неуютные.

Внизу нас ждала женщина, этакая совдеповская тетка в строгом, деловом, трикотажном костюме с папкой в руках. На голове хала, очки в золотистой оправе, ноги обуты в зимние сапоги, рядом на стуле доха из нутрии.

- Начнем? - спросила тетка, бросив на меня быстрый, оценивающий взгляд.

- Давай, - бросает ей Роберт.

Та семенит к столу, кладет папку на стол, раскрывает на нужной странице и достает ручку.

- Готово, - кивает головой Роберту.

Тот тоже кивает в ответ и встает рядом со мной, как жених.

Тетка начинает нести бред про брак, ну что там обычно бормочут чиновницы брачующимся, а меня накрывает смех. Я тихонько хихикаю, а тетка строит мне страшные глаза.

- Согласны ли вы Роберт Хайдарович взять в жены Анжелику Дмитриевну?

Не, тетка не спрашивает, она утверждает.

- Согласен, - Роберт кивает головой и скашивает глаза в мою сторону.