Страница 25 из 41
Почти наяву вижу как он закатывает глаза.
— Неа. Мам, — серьезно начинает он, — сбежал из школы. хочу к тебе. Папа совсем чокнулся, отобрал телефоны, запретил за комп садиться, не разрешает звонить тебе. Мам, он ваще невыносим!
Бедный мой мальчик. Каково ему было эти дни. Не думала я, что гнев Руслана распространится на детей. Как он изменился буквально за неделю, стал настолько непримирим и жесток.
— Даня, где ты сейчас?
Сын называет адрес, это буквально следующая улица от школы, он не успел далеко уйти.
Я готова вскочить и умчаться на помощь своему ребенку, но машина и сама хорошо справляется с этой задачей, да только не в ту сторону!
Машина мчит по центральному проспекту в противоположную сторону от школы. Я умоляюще смотрю на Ярослава, встречая его внимательный, настороженный взгляд.
— Пожалуйста разворачивай на Ольховского 12!
Яр кивает водителю, тот вбивает адрес в навигатор и на ближайшей развилке мы разворачиваемся в нужную сторону.
— Яр быстрее, пожалуйста! — смотрю на него умоляюще, не отрывая телефона от уха, но этот возглас скорее к водителю, чьего имени я не знаю.
Яр выжидающе смотрит на меня, он не понимает, что происходит.
— Что случилось?
— Там сын, один. Он сбежал из школы. Нужно поскорее забрать его. — выдаю хоть какое-то объяснение.
Яр кивает, набирая что-то на своем телефоне.
— Охрану направлю на опережение, кто ближе, быстрее доедет, присмотрят за пацаном. — поясняет он, сжимая мою свободную кисть в знак поддержки и приобнимая за плечи.
— Боюсь, мне нужно самой его забрать, он не пойдет к чужим, просто сбежит. Их отец хорошо натренировал в свое время.
— Дань, вернись пожалуйста в школу, я заберу тебя. — говорю в трубку, не могу не думать о безопасности сына.
— Неа, там нас загребут церберы отца. Итак еле ускользнули от них, еще целый час ждали пока школьный охранник на обед свалит.
— Нас⁈ Боже, ты не один? Тема с тобой⁈ — сердце ухает вниз, задерживаю дыхание, ожидая ответ.
— Угу. Он со мной. Этот трус свинтить пытался, но я ему не дал. — самодовольно выдает сын.
— Кто? Я? — слышу возмущенный голос младшего на заднем плане.
— Мам он врет!
Звуки потасовки сменяются шумным сопением в трубку.
Вот же два прохвоста.
Медленно выдыхаю, они вместе. С одной стороны это хорошо, но с другой –
тревожное предчувствие никуда не пропало, сжимая сердце. Мне нужно торопиться, забрать их, они самостоятельные мальчики но боюсь, сейчас не в себе и могут всяких глупостей натворить.
— Дань, только не клади трубку, говори со мной. Объясни подробнее, где вы находитесь? Я сейчас подъеду и заберу вас.
— О, класс! Мама щас приедет. — комментирует Темке. — Ма, мы недалеко от парка, рядом со входом, зайдем, посидим.
— Дань, только не в парк! Найдите кафе и посидите там!
Этот парк носит дурную славу, в нем вечно кто-то пропадает, много неухоженных, темных дорожек уводящих вглубь парка не внушающих доверия. Не хочу, чтобы мальчики туда сувались.
— Угу, уже идем в Тупиццу.
— Тупица? Что это? — не понимаю.
— Пиццерия на углу, мам, Ту пицца. — разъясняет мне как несмышленой.
Вспоминаю, есть там какая то пиццерия. Вот и отлично, все лучше, чем парк.
— Пиццерия, подойдет. Далеко вам до нее?
— Да почти пришли уже.
Я смотрю на Яра, говоря новый ориентировочный адрес. Яр обнимает меня, даря так нужную сейчас поддержку. Мне даже не нужно его уговаривать и объяснять всю важность ситуации, он и сам понимает и успокаивает меня шепотом на ушко:
— Все хорошо будет, не переживай. Сейчас быстро домчим, немножко осталось.
Господи, как же долго, минуты тянутся как вечность, мы пролетаем проспект в мгновение, но остается еще трасса длиною в несколько кварталов.
Я не слежу за спидометром, но машина мчит очень быстро. Дома за окном пролетают с ужасающей быстротой. Виртуозный водитель как-то успевает лавировать в оживленном потоке машин. Господи, уже почти обед, как бы самим не впечататься в аварию! Но приказать снизить скорость не позволяет страх, сковавший сердце дурным предчувствием.
Мои мальчики конечно самостоятельные и разумные, но это не отменяет человеческого фактора. Остается только молится высшим силам и подгонять время как только можно, но оно неумолимо.
— Мам я люблю тебя. — ошарашивает мой мальчик. — За эту неделю с Элей Руслановной понял насколько соскучился по тебе. — тепло разливается по сердцу. Мой мальчик уже чувствует себя взрослым и от него все реже слышу столь теплые, но нужные слова.
Элией Руслановной они называют мать Руслана, это не заскоки мальчишек, а прихоть их бабушки, так она «не чувствует себя такой старой», якобы если внуки начнут звать ее бабкой она автоматически состарится на десяток лет и станет немощной старушкой.
— Я тоже, — шепчу ему, ответ уже не получаю. В трубке нарастает какая-то возня.
— Да отцепись ты… Ма-а-ам! — отчаянный крик Дани в динамике, прерванный бездушными гудками.
Смотрю на Яра испуганными глазами.
— Гудки… — растерянно перевожу взгляд на телефон. — связь оборвалась. Яр, быстрее, пожалуйста!
Но приказ водителю ничего уже не изменит, вряд ли можно ехать еще быстрее.
Сердце ускоряет бег, как будто куда-то опаздывает. Я чувствую, как безнадежно опаздываю!
Мы подлетаем к месту буквально за несколько минут, но около пиццерии никого нет.
Я выскакиваю из машины, растерянно оглядываюсь по сторонам в поисках двух мальчишек. Набираю вновь и вновь последний принятый номер, в ответ лишь слышу «абонент временно недоступен…»
Яр поднимает лежащий на тротуаре телефон с треснутым сеточкой темным экраном, словно его намеренно давили сверху.
32
Взгляд по сторонам ничего не дает. Вокруг нет никого похожего на моих мальчиков. Машины снуют туда сюда по проезжей части и люди спокойно прохаживаются.
Яр вертит в руках разбитый телефон. Он мог бы дать ответ, но теперь навеки замолк. Я мечусь то в одну сторону, то в другую. Бесполезное занятие, мои метания не помогут поиску детей. Ясно, что здесь их больше нет.
Шумная толпа молодежи вываливается из дверей пиццерии. Яр подходит к ним, спрашивает про детей, те дружно мотают головой, дескать, ничего не видели.
— Мы за дальним столиком сидели, спросите лучше у тех, кто у окна сидел. — дает совет один парниша.
Яр кивает, отпуская молодежь. Стремительно входит в пиццерию.
Я уже понимаю, что внутри моих детей нет. Этот разбитый телефон, как предзнаменование, он может быть чьим угодно, но мое сердце чувствует, что последними перед Яром его держали руки моего Даньки.
В руках жгет телефон. Как это не хотелось бы делать, но мне снова придется звонить Руслану. Скорее всего мальчиков забрала его СБ. Глупо было совершать побег, они же обвешаны маячками как новогодняя гирлянда, но маячки в отличае от новогоднего украшения не так легко найти, они скрыты в одежде, встроены в подкладку школьных рюкзаков, единственное под кожу еще не вшиты.
Я следую за Яром внутрь пиццерии. Это небольшое кафе, в предобеденный час оно уже полностью забито посетителями. Есть надежда, что хоть кто-нибудь что-нибудь видел. У окна всего лишь один столик. Молодая парочка подтверждает, что двое пацанов были с рюкзаками за плечами, буквально пять минут назад, уже собирались заходить в пиццерию, когда резко подкатил черный тонированный джип и амбалы в черной затащили пацанов за шкирку, как котят в машину и укатили. Все случилось очень быстро буквально за десять секунд и их след простыл.
Я хватаюсь за голову. Господи, моих детей украли среди бела дня и никто даже не пошевелился!
Водитель подходит к Яру.
— Бариста ничего не видел, с его места плохо просматривается вид из окна, да и посетителей много. Официантка тоже ничего не видела, говорит времени не было по сторонам смотреть. Думаю опрос посетителей ничего не даст, окно здесь маленькое и наполовину закрыто вывеской. — отчитывается он.