Страница 5 из 8
После его ухода Сашка закрыла дверь и принялась выкладывать на стол купленные для Андрюшки продукты. Ксюха хлопнулась лицом на диванную подушку и мелко затряслась. После рождения Андрюшки она заплакала впервые.
Сашка, ни слова ни говоря, положила продукты в холодильник, покормила Андрюшку и, подойдя к Оксанке и положив руку ей на плечо, сказала:
– Прекрати. Это необходимо, иначе ты никогда от него не избавишься. Так и измотает он тебя.
И ушла.
Ксюха еще долго плакала, чувствуя себя совсем одинокой маленькой девочкой, которую никто не любит. Она понимала, что Сашка абсолютно права, но ведь так хотелось надеяться…
После этого Славка еще как-то раз пришел, даже принес шоколадку. И Ксюха не выгнала его. Славка остался на ночь, а наутро, позавтракав на радостях приготовленными Ксюхой котлетами, ушел, сказав, что у него дела и зайдет он как-нибудь на неделе.
Потом он еще приходил, и Ксюха – чего там греха таить! – каждый раз давая слово не пускать, все равно пускала, убеждая саму себя, что теперь он пришел навсегда. Она тщательно скрывала это от девчонок, но те все равно догадывались, правда, до поры до времени помалкивали.
Ксюха сварила новую кашу и села кормить Андрюшку. В этот момент раздался стук в окно.
Ксюха выглянула в окно и увидела Ларису. Та давненько у нее не была, и Ксюха не ожидала ее увидеть и даже не поняла сперва, обрадовалась или огорчилась.
«Да, наверное, и хорошо, что пришла, – решила она. – А то одна сижу, кисну. А с Лариской не получится поныть – она сейчас как начнет о своих приключениях рассказывать…»
Однако открыв дверь, Ксюха с удивлением констатировала, что сегодня Лариска не похожа сама на себя.
– Одна? – коротко спросила она Ксюху, и когда та несколько растерянно кивнула, быстро прошла в комнату и, сев на стул, тут же достала сигарету и прикурила дрожащими руками.
– Что случилось, Лора? – спросила Ксюха, запирая дверь.
– И на нижний закрой, – глухо отозвалась Лариса.
Ксюха, пожав плечами, задвинула тяжеленный засов и села напротив Ларисы, продолжая совать Андрюшке ложку с кашей. Ребенок крутил головой, стараясь увильнуть от кормежки, но Ксюха терпеливо впихивала в него ложку за ложкой.
– Ты чего в пальто-то сидишь? – повернулась она к Ларисе.
Та ничего не ответила, и Ксюха, зная характер подруги, не стала больше ничего спрашивать. Захочет – сама расскажет. Небось с матерью поругалась.
Докурив, Лариса прошла к вешалке и небрежно швырнула на нее пальто.
– Хреновые дела, Ксюха, – устало бросила она, возвращаясь на стул и задумчиво глядя в окно.
– С Адой, что ли, поругалась? – осторожно спросила Оксанка.
– Если бы… – невесело усмехнулась Лариса. – Хахаль откинулся.
– Чего? – не поняла Ксюха.
Она быстро сунула Андрюшке последнюю ложку, облизнула ее и подвинула стул ближе к Ларисе.
– Он тебя бросил, да, Лоронька? – поглаживая Ларисину руку, сочувственно спросила Ксюха.
– Да что у тебя вечно одна херь на уме! – неожиданно взорвалась Лариса, выдергивая руку. – Как будто кроме этих соплей, никаких проблем не существует!
Она нервно заходила по комнате, сжимая и разжимая пальцы. Ксюха обиженно шмыгнула носом и прошла к раковине. Низко наклонившись над ней, чтобы Лариса не увидела ее слез, она долго мыла одну-единственную тарелку. Еще не совсем успокоившись после своих недавних слез, она легко рассопливилась снова.
Наконец, она тщательно вытерла тарелку и сунула ее в шкаф.
– Ладно, извини, – подходя к Ксюхе, примиряюще сказала Лариса. – Извини, Ксюх, я просто на нервах вся. Сейчас я тебе все расскажу.
Ксюха, которая никогда не обижалась долго, с готовностью опустилась на стул и, подперев голову руками, приготовилась слушать.
– …Вот такая, значит, фигня… – стряхивая пепел в блюдце, закончила Лариса. – И что теперь – ума не приложу!
– Но ведь ты ни в чем не виновата! – с жаром принялась убеждать Ксюха. – Он же просто умер, и все!
– Ага, умер! Кто-то же его привязал!
– Ну мало ли кто, почему обязательно ты? Наверняка трахался с кем-то до твоего прихода! Ты-то здесь при чем?
– А сбежала зачем? – подняла глаза Лариса.
– А действительно, зачем? – спросила Ксюха.
– Тебе хорошо говорить! – раздраженно отреагировала Лариса. – Сидя дома на стульчике! А я тогда не соображала, что делаю! И главное, сумку там оставила, твою мать! – она стукнула кулаком по столу и сцепила зубы.
– Ларис, ну что в этом такого уж страшного? Максимум, что будет, так это узнают о твоей связи с ним, и все!
– И так уж все знают! – махнула рукой Лариса и закурила очередную сигарету. В кармане оставалась одна, последняя.
– У тебя сигареты есть? – хмуро спросила она у Ксюхи.
– Есть! – с готовностью ответила та, подбегая к шкафчику и доставая нераспечатанную пачку «Явы».
– Тьфу, гадость, – проворчала Лариса. – Хотя на безрыбье…
– У тебя что, и денег нет?
– Нет, они в сумке остались. Блин… Чего делать-то? – с какой-то надеждой посмотрела Лариса на Ксюху.
– Лор, почему бы тебе просто не пойти домой?
– Ага, а меня там уже ждут!
– Ну и что? Сразу все и расскажешь. Реши разом эту проблему – и все, ты же не будешь теперь прятаться все время!
– Ксюх… – просительно посмотрела на Оксанку Лариса. – А ты не сходишь туда сама, а? Ну просто на разведку, чтобы мне полегче стало.
– Я? Ну я даже не знаю. Вообще я думаю, ты зря загоняешься!
– Ксюх, сходи, а?
– А Андрейку куда я дену?
– Да я с ним посижу! Сколько угодно! Ты же не надолго.
– Ой, ну ты прямо меня загрузила… – Оксанка в раздумьях покачала головой.
– Ксюх, ты же только туда и обратно!
– А у кого я что узнаю-то?
– Ты сначала ко мне зайди. Спроси, не приходил ли кто. А потом с бабульками покалякай, они наверняка там на ушах стоят, все разговоры на одну тему.
– Ну ладно, – пожала плечами Ксюха, накидывая старенькое пальтишко. – Я постараюсь.
Оставшись одна, Лариса выкурила последнюю сигарету, вздохнула и с тоской уставилась в окно.
Ксюха, выскользнув на улицу, зажмурилась от ударившего в лицо холодного ветра и, поеживаясь, поспешила к остановке.
«Какие на фиг бабульки! – подумала она. – Они все по домам сидят в такую холодину. Что же мне, по квартирам ходить?»
Доехав до Ларисиного дома, она бросила взгляд на свой, в котором жили родители. У них горело окно на кухне. За неплотно задернутой занавеской маячила лохматая голова отца.
«Зайти, что ли?» – с тоской подумала Ксюха, ощутив, как ей хочется просто поговорить по душам с родителями, поделиться новостями об Андрюшке… Но, вспомнив, чем каждый раз оборачивались подобные визиты, решительно заспешила к Ларискиному подъезду.
– Привет, – томно улыбнулась Аделаида Александровна, открывая дверь. – Проходи, солнце. Только Лорки нет. И не знаю, когда будет. Но мы с тобой сейчас кофейку попьем. А где твое сокровище-то?
– Оставила с подругой, – ответила Ксюха, снимая дырявые ботинки, которые носила третий год, и отставляя их подальше.
«Хорошо, что пока дождей нет, – подумалось ей. – Польют, опять ноги промокать будут, снова болеть…»
– Аделаида Александровна, а к Ларисе никто не приходил? – спросила она, проходя на кухню.
– Нет, зайка. А кто должен был прийти?
– Ну, я думала, может, кто из девчонок, – выкрутилась Оксанка, чувствуя, что краснеет. Она очень не любила и не умела врать.
– Нет, не был никто. Сашку я видела, она с работы шла. Но зайти не обещалась, – говорила Аделаида Александровна, ставя чайник на плиту.
Ксюха посмотрела на нее и в очередной раз убедилась, насколько Лариска похожа на мать. Аделаида Александровна, или Ада, как звали ее друзья, муж и даже дочь, была высокая, статная, рыжая, с ослепительно белой, словно прозрачной кожей. В красивых зеленых глазах таился живой огонек и вечно какая-то смешинка. На Ксюху словно бы смотрела Лариса, ставшая вдруг старше на двадцать лет.
Впрочем, для своих сорока шести Аделаида Александровна выглядела просто великолепно. Лицо было чистым и гладким, а волосы – ах уж эти волосы, предмет вечной зависти Ксюхи! – пламенными хлопьями спадали на плечи.