Настоящий американец – 3

Аристарх Риддер, Николай Живцов

Настоящий американец – 3

Глава 1

Суббота все никак не спешила заканчиваться. После изматывающей гонки и бурного ликования, в здании автомобильного клуба, что обосновался как раз в Ле-Мане началась пресс-конференция. Нас с Шелби засыпали каверзными вопросами, только американский репортер искренне радовался победе соотечественников, европейские журналисты большей частью недоумевали.

– Мистер Шелби, как вам трасса?

Мы с напарником сидим за столом, выставив на всеобщее обозрение полученные за победу кубки. За нашей спиной плакат с огромной цифрой «24». Журналисты расположились в зале, фотографы перемещаются, выискивая нужный ракурс, операторы спрятались за своей громоздкой техникой.

– Это не трасса, а форменный ад, – отвечает Кэрролл, вызывая удовольствие таким сравнением у французов – хозяев гонки. – Кое-где это даже не гоночный трек, а настоящая проселочная дорога со всеми прелестями кроме навоза. – Переждав смех, напарник продолжает. – Соперники внезапно вылетают из темноты, кто-то столкнулся и горит на обочине, может быть это твой друг с которым ты еще вчера пил пиво в баре, ты стараешься ни в кого не врезаться и постоянно крутишь головой на 360 градусов и при этом давишь на все деньги.

– А как вы оцениваете уровень ваших соперников? Вы считаете они плохо подготовились к гонке?

– Нет, не считаю, – мотнул головой Кэрролл, усиливая эффект слов. – Нам достались сильные соперники с хорошей подготовкой и отличными машинами, многие из которых были заводской сборки. Так что мы победили в конкурентной борьбе.

– То есть вы считаете, что спорткар, сделанный любителями из пластмассы и алюминия лучше заводского над которым трудились профессионалы? – гримаса насмешки исказила лицо репортера из Англии.

– Ковчег построил любитель, профессионалы построили Титаник, – встреваю я.

Расхожая фраза из моего времени, после того, как ее перевели всем присутствующим, вызвала смех и аплодисменты.

– Пластмасса и алюминий – легкие материалы, потому мы их и использовали, чтобы облегчить кузов, – дополняет меня Кэрролл, когда все успокаиваются. – К тому же мой напарник несмотря на молодость – дипломированный инженер и талантливый изобретатель. Именно он придумал антикрыло, которое улучшило аэродинамику автомобиля и помогло одержать нам победу.

– Мистер Уилсон, почему вы не спешили на старте? – внимание репортеров переключается на меня.

Выхватываю взглядом из толпы задавшего вопрос немца и начинаю обстоятельно отвечать:

– Ле-Ман считается самой опасной гонкой в мире. Шансов свернуть в ней шею хватает и без безумия в самом начале. Вы же видели аварию сразу на старте? Это как раз следствие этой традиции. Так что я для себя решил, что спокойно подойду к машине, спокойно пристегну ремни безопасности и только потом стартую. Как видите, все удалось – я избежал аварии, и мы выиграли!

– Ремни безопасности? – переспросил, заглотивший приманку, репортер.

– Наш болид оснащен системой безопасности: ремнями и подголовником. Их предназначение – смягчить удар при аварии и предотвратить тяжелые последствия для водителя, – отвечаю я и перехожу к рекламе своих изобретений. – Как автогонщик и инженер я рекомендую устанавливать такую систему безопасности не только на спортивные машины, но и вообще на все. Пользуясь ремнями безопасности и защищающими шейные позвонки подголовниками, вы сможете сохранить как свою жизнь, так и жизни ваших пассажиров!

– А вы сможете на этом хорошо заработать! – выкрикнул все тот же англичанин.

– Патент на трехточечный ремень безопасности я сделал открытым для всех производителей транспорта в мире, – с прессой вступать в открытую конфронтацию нельзя, поэтому улыбаюсь.

– И что же такое произошло, что заставило американца отказаться от прибыли? – в ответ ухмыляется репортер.

Я делаю серьезное лицо, впускаю во взгляд грусть и тусклым голосом произношу:

– Мой отец погиб в автомобильной аварии.

Слышу перешептывания – это перевод фразы кочует по залу. Англичанин недоволен своей промашкой и реакцией коллег, которые теперь смотрят на меня с симпатией, а вот на него без особой теплоты. Островитян в континентальной Европе все же не любят и не упускают удобного случая продемонстрировать им это.

– Мистер Уилсон, это ведь были ваши первые гонки? – меняет тему репортер из ФРГ.

– Да, вы правы, – киваю я, возвращая на лицо приветливую улыбку. – Хотел бы я повторить? Сейчас – точно нет, – на показ смахиваю пот со лба и устало вздыхаю.

Репортеры смеются.

– Посмотрим, что вы ответите на мой вопрос после того, как отоспитесь! – по-доброму подначивает меня немец.

Смех в зале усиливается.

Нет, это суббота точно бесконечна. Никакого отдыха после конференции не случилось. Под самый вечер пришлось возвращаться все в тот же клуб, там должен был состояться прием в честь покорителей вершины автоспорта. Понятное дело, пропустить я его не мог.

– Вот ты где, – на выходе из отеля меня перехватил Ромео.

Мы с ним уже сегодня виделись, сразу после конференции, но Винченцо успел лишь поздравить нашу команду с победой, меня все никак не хотели отпускать журналисты, требовали все новых деталей моей биографии. Ромео же, пока я прорывался из окружения, увел на второй этаж президент автомобильного клуба. Видимо, у него возникло какое-то неотложное дело к моему итальянскому деловому партнеру.

– Перри Мэтьюз, глава юридической службы «Way of Future LTD», – представил я Винченцо второго моего сопровождающего. Шелби он знал.

– Господа, вы не против если Фрэнк поедет со мной?

– Конечно, – не стал обижаться Кэрролл и залез в вызванное нами такси.

Мэтьюз, дождавшись моего кивка, сделал тоже самое.

Нам же с Винченцо предстояло добираться до клуба на черном «рено».

– Тебя сегодня будут брать в оборот, – после того, как мы оба устроились на заднем сидении, сообщил мне мой итальянский бизнес-партнер. В отличие от меня, одетого в официальный черный костюм-тройку, Ромео выбрал для визита на прием демократичную светлую двойку. – Слетелись стервятники! – выругался он. – Меня настоятельно просили не пытаться заполучить права на антикрылья, как на центральный замок и галогеновые фары. Этим козлам, видите ли не нравится, что ты сотрудничаешь с Альфа Ромео, – он вновь эмоционально выругался. – Фрэнк, ты чего молчишь?! Ты слышишь, что я тебе говорю?! Тебя постараются переманить!

– Я сделал ставку на Альфа Ромео, не переживай, – успокоил я своего делового партнера. – Продам им патенты, может даже за акции и разойдемся, довольные сделкой.

– Ты, черт возьми, хоть понимаешь, что сделал переворот в автоспорте?!

– Понимаю, – я поморщился от его крика.

– Нет, ты не понимаешь, – удрученно покачал головой итальянец. – Тебя попытаются заполучить целиком.

– Выкрасть что ли? Посадят в аналог советской шарашки и заставят изобретать для них железки дальше? – рассмеялся я, не веря в подобное развитие событий.

– Шарашки? – недоуменно уставился на меня Винченцо. – Все бы тебе шутки шутить, – проворчал он, когда я объяснил ему значение слова. – Нет, тебя попытаются женить.

– На ком? – теперь уже я насторожился.

– Тебе же вроде понравилась моя племянница, Александра? – увел он разговор немного в сторону. – Почему бы тебе не жениться на ней?

– Предложение, конечно, лестное, – я подбирал слова, чтобы ненароком не задеть родственных чувств своего бизнес-партнера, – но это все так неожиданно.

– Это бы решило проблему, – практично заметил Ромео.

– Но нет же никакой проблемы, – пожал я плечами, так и не придумав, как меня можно женить без моего желания, я же не в средневековье угодил и не в тело принца.

Винченцо неопределенно хмыкнул.

– Что ты решил насчет заводской команды? – теперь уже я сменил тему разговора.

– Ты еще спрашиваешь? – мы оба рассмеялись. – Конечно команде быть!