Страница 25 из 61
Между тем в Разведупре происходили перемены, связанные не столько с образованием в июне 1934 года Народного комиссариата обороны, сколько с сильным давлением извне — со стороны руководства НКВД СССР. В докладной записке о работе IV Управления Штаба РККА, направленной секретарю ЦК ВКП(б) Сталину, нарком внутренних дел Г. Ягода писал о провалах военной разведки за первую половину 1933 и начало 1934 года. Документ этот часто цитировали, но, похоже, его никто не проверял. Наркомвнудел винит во всем руководство и сотрудников Разведупра, указывает на их некомпетентность, несоблюдение ими правил конспирации, ряд разведчиков называет предателями. Рассказывая о провале М. Тылтынь в Финляндии, он называет изменником начальника ПРП Разведотдела штаба ЛВО А. Утриайнена, утверждает, что начальники военной разведки могли вывести из-под удара практически всю сеть Тылтынь, но и пальцем для этого не шевельнули. Далее он сообщает о провале во Франции и предъявляет те же обвинения: по его словам, резидент в Париже Г. Килачицкий поставил в известность Москву о том, что за ним ведется слежка и существует опасность провала. Но, как пишет Ягода, доводы резидента не были приняты во внимание, а самого Килачицкого обвинили в трусости. В начале 1934-го, по сведениям наркомвнудела, произошел провал нескольких резидентур Разведотдела штаба ОКДВА. Одним из главных виновников он называет начальника Разведотдела В. Карпова. А под этим именем, как теперь известно, работал в военной разведке В. Чуйков. Затем следует латвийский провал в июне 1933-го. Он произошел, как утверждает нарком, исключительно по вине Четвертого Управления, к тому же меры после раскрытия группы в Латвии не были приняты, и провалы пошли по цепочке в Германию и другие страны Западной Европы. Ненадежностью агентуры и некомпетентностью начальников Аккерманского и Одесского ПРП Ягода объясняет провалы их резидентур в Румынии в 1933–1934 годах. Нарком пишет также о ликвидации в Белоруссии в начале июля 1933 года контрреволюционной организации «Белорусский национальный центр», связанной с польской разведкой. В составе БНЦ, доносит нарком, было девятнадцать человек негласных сотрудников Разведотдела штаба БВО. И завершается документ рассказом о провалах в пограничных разведывательных пунктах Закавказского военного округа.
В результате Политбюро ЦК ВКП(б) принимает 26 мая 1934 года постановление «Вопросы IV Управления РККА». Военной разведке ставилось в вину громоздкость агентурных сетей и засоренность их ненадежными и «засветившимися» агентами (что привело к ряду провалов), недостаточную подготовку кадров, слабую увязку деятельности Разведупра с Особым и Иностранным отделами ОГПУ — НКВД и т. д. Возможно, Ягода надеялся взять под полный контроль деятельность военной разведки, как это было, например, в Таджикской группе войск Средне-Азиатского военного округа, но получилось несколько иначе. Исправлять положение в Разведупре было поручено чекистам во главе с А. Артузовым, которые присылались на работу в Управление в 1934–1936 годах. Сотрудники военной разведки, естественно, отнеслись к этому отрицательно. Не улучшало обстановки и то, что Артузов называл себя «глазами и ушами» Сталина в Разведупре. Там и без того хватало «глаз и ушей», информировавших Особый отдел. Однако в дальнейшем все могло бы утрястись; достаточно профессиональная команда чекистов имела шансы полностью войти в курс дела, наладить отношения с сотрудниками Разведупра, но времени уже не оставалось. Конфликт, возникший в результате решения Сталина направить чекистов в военную разведку, был им же и разрешен, разрешен по принципу — нет человека, нет проблемы.
В ноябре 1934 года ЦИК СССР утвердил «Положение о Народном комиссариате обороны СССР». Согласно пунктам 13–14 раздела III этого документа, Разведывательное управление РККА теперь подчинялось непосредственно наркому, а не входило в структуру Штаба РККА. Задачи, возлагаемые на начальника Разведупра, остались неизменными (глава 5, пункты 30–31), структура же центрального аппарата военной разведки теперь радикально изменилась.
25 декабря «в связи с переходом центральных управлений НКО СССР на новую организационную структуру, в соответствии с новым положением о НКО СССР», на должность начальника Разведупра был назначен Ян Карлович Берзин. Прочие назначения по новой структуре состоялись в январе 1935-го. При этом целый ряд ключевых постов (включая должности начальников новых, региональных теперь 1-го и 2-го отделов) заняли сотрудники ИНО (Иностранного отдела), пришедшие в военную разведку вместе с А. Артузовым.
На этом перемены не закончились. Вскоре в Дании произошел провал резидентуры во главе с А. Улановским. И 15 апреля 1935 года секретным приказом наркома за № 0531 Берзин был освобожден по его просьбе от руководства Разведупром и зачислен в распоряжение наркома обороны с выражением признательности и уверенности в том, «что и в будущей своей работе т. Берзин вполне оправдает свой заслуженный авторитет одного из лучших людей Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Характерно, однако, что в первоначальном проекте этого приказа, датированном 10 апреля, ни о какой благодарности речи нет — он выглядит как обычный приказ о снятии с должности.
Яна Карловича назначили «вторым заместителем по политической части командующего войсками ОКДВА (для руководства работой разведки)» — то есть отправили в «почетную ссылку» с явным понижением в должности. Начальником Разведотдела Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, место дислокации которой приравнивалось к военному округу, и его заместителем были старые сотрудники Берзина — А. Гайлис (Валин) и X. Салнынь. В аппарате разведотдела и в сопредельных странах действовали знакомые ему по прежней работе Р. Зорге, И. Ринк, Г. Гилев, Н. Лухманов, Н. Вишневецкий, X. Боев (Русев), Э. Лепин, К. Батманов, Г. Цатуров и другие.
В полночь 18 июля 1936 года радиостанция города Сеуты (испанское Марокко) передала в эфир фразу: «Над всей Испанией безоблачное небо» — прозвучал сигнал к мятежу генерала Франко против Испанской республики. Мятеж удался только отчасти. В большинстве крупных городов вооруженные группы путчистов были сразу же разгромлены, им удалось захватить лишь несколько районов. Так началась длившаяся три года тяжелая и кровопролитная гражданская война. Германия и Италия сразу же открыто поддержали мятежников. В страну вторглись интервенты. На стороне республиканцев выступил Советский Союз — явно на словах и тайно на деле. Конечно, присутствие советского оружия и советских военных в Испании было секретом Полишинеля, тем не менее конспирация упорно соблюдалась.
В октябре 1936 года в Испанию в качестве советников стали прибывать советские военные специалисты. Уже в начале октября немецкие разведчики отправили из Мадрида в Берлин сообщение: «Сюда прибыл главный военный советник республики и советский генерал Гришин». Этим генералом и был Ян Карлович Берзин. Его вызвали в Москву еще весной 1936 года, и когда начался франкистский мятеж, отправили в Испанию.
Первое, чем ему пришлось заниматься, — организацией обороны Мадрида. Уже в начале ноября войска мятежников вышли на ближние подступы к испанской столице. 6 ноября бои шли уже на окраинах города. Военные советники торопились организовать оборону. А 8 ноября в городе появилась первая из интернациональных бригад, этой гвардии Коминтерна. Франкистам так и не удалось взять город.
«Неоценим вклад советников — специалистов Красной Армии в оборону Мадрида. Кто еще мог подсказать “мили-сианос”, как построить в условиях миллионного города долговременную оборону со стрелковыми окопами полного профиля, с правильно расположенными орудиями и пулеметами. И, разумеется, советники не только учили, но и учились, строя оборонительные рубежи на подступах к Мадриду. Показывая мадридцам, как следует вгрызаться в камень, как и где возводить проволочные заграждения, как и где готовить секторы обстрела. Откуда испанцам, не воевавшим целую вечность, было знать, что на один погонный километр фронта нужно около четырех тонн колючей проволоки и около двух тысяч мин и фугасов! Требовалось немедленно переключить заводы столицы на производство всего необходимого для фронта, и в этом важнейшем деле на помощь защитникам Мадрида также приходили “совьетикос”, — отмечал разведчик и писатель Овидий Горчаков. И действительно, научить сражаться в условиях нехватки всего необходимого, интервенции и блокады, лучше командиров Красной армии научить не мог никто.