Мы немы, пока мы – не мы

Александр Кулик

Мы немы, пока мы – не мы

Единственному, что остаётся с нами

всю нашу жизнь, – самой жизни посвящается эта книга.

Тем из вас, мои дорогие вечно спешащие по своим неотложным делам читатели, кому будет не жаль потратить на изучение данного текста ещё одну минуту, рекомендую ознакомиться с небольшой предысторией его создания.

Первая фраза этой книги появилась в моей голове почти сразу после того, как я осознал, что выиграл в лотерею самый крупный из возможных призов – свою собственную жизнь.

Проклятые последствия ковида заставили меня, лёжа на больничной койке, сыграть в русскую рулетку – по словам моего лечащего врача, шансы на успех у меня были примерно такие же, как и в этой, без сомнения, увлекательнейшей игре, если зарядить в барабан все патроны, кроме одного.

Весь же дальнейший сюжет обретал свои очертания немного дольше – после отмены двойных доз внутримышечного коктейля на основе димедрола с добавлением ещё каких-то чудодейственных препаратов фантазировать стало гораздо сложнее, поэтому законченная рукопись появилась приблизительно через восемь месяцев, после того, как я вернулся домой.

Перед тем, как приступить к основному повествованию, я хочу поблагодарить двух человек, без которых не смогла бы увидеть свет вся эта история. Во-первых – мою любимую супругу, всегда поддерживающую меня и читавшую, несмотря ни на что, каждую главу буквально через несколько часов после её написания, а, во-вторых, Майю Рванец – поэтессу, стихами которой говорит с нами главный герой.

Все совпадения в книге, как и в жизни, не случайны. Если вам вдруг покажется, что вы узнали себя и вам это понравится – прекрасно, я рад, что смог доставить вам это удовольствие, в том же случае, если такое совпадение заставило вас нервничать и возмущаться, – уверяю, вам просто показалось, и герой этот был списан вовсе не с вас. Честное писательское.

Глава 1. Знакомство

Умер я первого марта 2017-го, в четвертом часу утра, лежа на протертом местами белье городской больницы №7, в хирургическом отделении, от осложнений после неумело проведенной операции.

Не скажу, что я как-то особенно зол на тех, кто должен был меня спасать. Теперь я просто желаю им лечиться у таких же, как они, специалистов, чтобы перед смертью у этих горе-последователей Гиппократа было время понять и почувствовать, что печальный финал неминуем, что никто и ничто им уже не поможет, что это конец. Думаю, этого их страха будет вполне достаточно, чтобы удовлетворить мое не слишком сильное желание отомстить.

Про то же, что «это конец», думают только те, кто пока еще находится там, на Земле. Например, такие мысли приходят к людям в тонущем автомобиле или падающем самолете, к лежащим на операционном столе, к парашютистам, понявшим, что запасной тоже не раскрылся, к солдату, оставшемуся с одной гранатой и без патронов на высоте 3234. Но эта мысль в корне неправильна, ошибочна и пуста. Беда только в том, что об этом ты узнаешь уже после того, как всё земное действительно закончится.

Зато когда ты это осознаешь, жить (да, придется называть дальнейшее наше существование вне своего земного тела этим же словом, иначе нужно будет постоянно придумывать какие-то нелепые синонимы) становится гораздо приятнее, покойнее, интереснее. Про то, как там (точнее, уже «тут») всё устроено, я обязательно вам поведаю, но для лучшего понимания этого устройства мне придется немного отступить назад и рассказать вам, чем же я занимался во времена своего обитания в мясо-костном состоянии.

Итак, о былом.

Родился я в далёком (по меркам какого-нибудь школьника-третьеклассника из 2020 года) 1984 году, в славном городе Ташкент, где проходил очередной этап своей службы мой отец. Учитывая то, что узбеков у нас в роду не было, а также последствия событий 1991 года для русских в Средней Азии, мне очень повезло, что уже через год с небольшим мы распрощались с арбузами по копейке за килограмм, кумысом, квартирой в новом микрорайоне и легким потряхиванием земной коры. С 1985 года я окончательно и бесповоротно осел в столице нашей родины – городе-герое Москве.

Как вы понимаете, детство моё пришлось на те самые девяностые, о которых ходит сейчас столько легенд и преданий. Не знаю, хорошо это или плохо, но у меня и моих товарищей любимым развлечением были костры для плавки свинца из автомобильных аккумуляторов, дымовухи из селитры, строительные патроны, пневматика ИЖ да сухой лед, вываливаемый в лужи с облаками белого пара.

Что такое интернет (медленный, работающий через модем по телефонной линии и бесплатный ночью), мы узнали только лет в тринадцать, зато любили читать и придумывать свои истории, что позже и сыграло свою роль в выборе пути. Ещё в этом, конечно же, помогли уроки литературы, которые я терпеть не мог, пока не ушел с головой в творчество Сергея Александровича Есенина, не влюбился в девочку Катю, которая теперь чаще бывает в Монако, чем в Москве, и не начал писать, с позволения сказать, стихи и прозу.

Конечно, когда я оканчивал школу (в неполные шестнадцать лет), выбор будущей профессии я сделал, пойдя на поводу у родителей, старших товарищей и у быстро растущего рынка компьютерной индустрии. И через шесть лет, после окончания университета, пришлось её (профессию) перевыбирать, подбирая что-то более подходящее для чуть повзрослевшего себя.

Все мы проходим в жизни через не одну трансформацию, которая влечет за собой смену ориентиров, появление новых идеалов и целей. Так, например, опытный юрист начинает торговать маслом для лодочных моторов через интернет, социальный педагог руководит продажами табака от Москвы до Анапы, майор полиции, бросив службу, развивает сеть пиротехнических магазинов, а успешный менеджер проектов в тридцать пять лет решает стать учителем младших классов.

Вот и я, заканчивая дипломный проект, касающийся магистральных улов связи для предоставления услуг по технологии triple play, не смог больше бороться с собой и из проектного отдела крупнейшей отечественной корпорации ушел работать корреспондентом в крупнейшее российское издательство. Р – рокировочка.

В общем, так я стал писать за деньги, что понравилось мне гораздо больше, чем писать «за спасибо» или же просто «в стол» для себя.

Для общего понимания картины, этой информации тебе, мой дорогой читатель, будет достаточно, разве что добавлю еще кое-что: через какое-то время я перешел от малых журналистских форм к большим писательским – рассказам, повестям, романам.

Глава 2. Голоса в голове

Мне всегда было интересно изучать ответы музыкантов, поэтов и писателей на вопросы о том, как к ним приходит вдохновение, как рождается идея, откуда возникает образ будущего произведения. Путей этих, как оказалось, не так много, причем все они, если подумать, на самом деле являются одним и тем же, но немного видоизменяются в зависимости от личности конкретного человека.

Кому-то нужно просто сесть и, сосредоточившись в тишине на своих ощущениях, перенести их на бумагу в виде нот или букв. Кому-то, например, моей любимой Агате Кристи, нужно просто начать мыть посуду. Кто-то же прямо говорит, что слышит какие-то голоса в голове. Голоса эти буквально диктуют им, что нужно писать, причем иногда с такой скоростью, что человек успевает только записывать, а осмыслить результат может уже только после того, как этот поток информации иссякнет и появится возможность не спеша перечитать всё написанное.

В принципе, это и отличает, как мне казалось, творческого человека от человека разумного. Этот «человек разумный», как он думает, мыслит сам. Чаще всего мыслит очень убого, ограниченно и несовершенно, зачастую вообще основываясь на чужих суждениях. Зато без голосов в голове и всякой прочей потусторонней метафизики.

В моей голове тоже всегда жил такой голос. Пока жил я сам, конечно же. Он появлялся не всегда, иногда вообще пропадал на несколько дней или даже (о, ужас!) месяцев, оставляя меня в состоянии полной безнадеги, вгоняя в жесточайшую депрессию, заставляя сомневаться в себе и в правильности выбора пути.