Страница 2 из 13
Процесс этот не нами начат и не нам его завершать, несмотря на то, что в современной действительности обнаруживается большое количество приспособлений, позволяющих человеку с удивительной быстротой и в безмерном объеме получать необходимую информацию путем нажатия нескольких клавиш на своем компьютере или на аналогичном гаджете. И нам кажется, что осуществлять наше мышление сегодня гораздо проще, чем, к примеру, в античности. Процессы мысли, поэтому, для подавляющего большинства людей превратились в технические способы получения обезличенной информации. Ответы уже не возникают от проведенной внутри сознания человека долговременной и последовательной процедуры поиска некой истины, соединенной одновременно с некоторыми моментами озарения. Они преподносятся как нечто уже существующее и всеми принятое.
Процессы верификации, то есть оценка той или иной информации, ее достоверности, сочетаемости с иными процессами интеллектуальной и социальной деятельности человека не принимаются во внимание. Они просто игнорируются. Что появится пока на этом пустом месте очевидного угасания мыслительной деятельности человека, совершенно непонятно? (Совсем недавно, в процессе работы над этой книгой автор ознакомился с исследованиями психологов последних лет, которые на основе большого количества проведенных исследований утверждают, что средний индекс интеллектуальности – IQ, в мире катастрофически понизился, и тенденция выглядит уже как неотменяемая). Тем более, что искусственный интеллект будет предлагать и свои ответы на самые разнообразные вопросы, какими задается человек. Они будут, скорее всего, походить на прежние объяснительные формулы, и распознать в этих формулах ложь, специально замаскированный подвох, просто наукообразную абракадабру – для неподготовленного человека будет невозможно.
Таким образом, понемногу будут отмирать ключевые вопросы философии, мучавшие человека на протяжения тысячелетий, как только он вошел в стадию активной когнитивной деятельности и какие легли в основание всей человеческой культуры, определили развитие человека как антропологического разумного существа на планете Земля.
Философия и сопутствующие ей науки с высокой степенью абстрактности отомрут за ненадобностью, так как, с одной стороны, процесс осмысления тех или иных сложных вопросов будет отдан компьютерам и искусственному интеллекту, а с другой, уйдет в сторону весь накопленный объем отвлеченного знания, поскольку областей для его применения почти не останется. Но – главное – сам человек превратится в придаток разнообразной машинерии, и весь пласт вопросов о смысле существования человека, о бытии и времени, о тайне космоса, об этических ценностях, о вере, подобно снежной лавине, подточенной изнутри невидимыми водами и находящейся на склоне горы, соскользнет в долину, погребя под собой витрувианского человека.
Автор вовсе не намерен сотрясать устои, предлагать нечто революционное в плане нового объяснения классических категорий философии. Его задача состоит в другом – поделиться своими соображениями, какие возникли у него в ходе многолетнего изучения разнообразных феноменов культуры. В связи с данным обстоятельством у него выработалось свое отношение к содержанию многих понятий философского аппарата. Вот эти уточняющие моменты он и предлагает тому читателю, какой продолжается интересоваться подобной материей.
Убеждение автора этих строк, что человечество находится в ситуации, когда совершается антропологический слом современного человека (и он немало написал об этом в своих других работах), дополнились другими соображениями, может даже более тревожными, чем вышеотмеченные. Человек, и цивилизация в целом, переживают глубочайший эпистемологический кризис, вторгнувшийся, в том числе, и на мировоззренческую территорию современного индивида. Человек перестал понимать (в широком смысле) окружающий его мир. Его инструменты анализа, оценки, выработки индивидуального отношения к реальности перестали быть адекватными. Говоря совсем лапидарно, и с известной мерой преувеличения – человек перестал узнавать мир, устал его объяснять, оценивать, видеть какую-то в нем перспективу для себя. Реальность стала представать перед сознанием человека конгломератом случайных технологических, социальных, исторических, цивилизацонных линий развития, которые уже не сцеплены друг с другом, не дополняют одна другую. Энтропия вверглась не только в мыслительные процессы homo sapiens, но и в выстраиваемые модели мира, не говоря уже о каких-то отдаленных проекциях будущего.
Человечество катится по какой-то не им наезженной колее, не зная, что встретит его в конце пути и чем закончится это путешествие. В этом своем состоянии человеческая культура достаточно определенно отказывается заниматься «высокими» материями (включая философию), не видя в этом никакого смысла. Существование человека стало носить «реактивный» характер, он откликается на «потребу дня», не задумываясь о дальних горизонтах развития событий. Можно, разумеется, сослаться на известное число пассионарных наций, находящихся на стадии исторического подъема, вроде ряда стран Юго-Восточной Азии, Африки, Латинской Америки, но в силу того, что западная цивилизация продолжает исполнять роль лидера всего человечества, то ее движение неуклонно влияет на весь мир.
Умножение друг на друга этих двух сущностей – антропологического разлома в природном устройстве человека и эпистемологической неуверенности его в познаваемости и объяснении мира неизбежно ведет общечеловеческую культуру к краху невиданного порядка. Не только правила политического и социально-экономического порядка меняются, но незаметным образом реконструируются более глубинные вещи, связанные с сущностью человека как представителя разумной расы на планете Земля.
Хотелось бы с большей иронией отнестись к разнообразным феминистическим, экологическим, гендерным, расовым движениям в мире, приобретающим характер известной эпидемии, но массовость и мгновенное распространение идеологии всех этих «концепций и теорий» по всему миру говорят о том, что перед нами явный феномен эволюции человеческого сообщества. Эволюции известного рода заданности и получения результата, о каком мы еще не догадываемся. Просто мы еще не видим сути этой апостериорности, нам непонятны исходные начала данных процессов, но что-то подсказывает, что это отражение нового витка в развитии биолого-социальной стороны человеческого существа. Мы, как киты, стали выбрасываться на берег и гибнуть от отсутствия воды и привычной среды обитания.
Можно ли с этим бороться, есть ли видимые пути одоления? Это и есть совокупность вопрошаний данной книги. Есть определенная традиция в жанровом своеобразии работ подобного рода, ей и следовал автор этих строк, назвав то, что лежит перед читателем – философскими эссе. Ему кажется, что такого рода работы есть вклад культуры в преодоление хаоса текущего состояния цивилизации и сохранение, хоть каких-то, но островков смысла и упорядоченного понимания бытия, где человек продолжает находиться в его центре и дальше развивается по законам гуманизма, высокого интеллекта и ответственности перед человеческой расой.
И еще одно, во многом техническое замечание. Автор данной книги сознательно ушел от всякого рода привычных для научного стиля изложения материала ссылок на другое мнение, апеллирования к каким-то источникам, концепциям, полемика с ними и прочее в таком же роде. Разумеется, в полном объеме этого ему не удалось избежать, и те или иные имена появляются на страницах книги. Но установка была как раз на логику представления чистых сущностей ключевых понятий философского мышления. Имя Парменида не случайно открывает книгу, и опора на древнегреческий стиль отношения к воссозданию бытия в самых крупных категориях человеческого сознания (в индивидуальном авторском понимании, конечно), лежит в основе не метода – методом выступает феноменология, но матрицы отношения к действительности, представленной в данном тексте.