Страница 7 из 41
На мелководье торчало несколько обросших мхом гранитных валунов. Солнце сверкало в хрустальных струях, в которых резвились и грелись стайки рыб. Перепрыгивая с камня на камень, Михаил перебрался на другой берег. Он оглянулся. Здесь было сумрачно и сыро. Глухая таежная чаща, занятая своей жизнью, не замечала присутствия человека. Маленький олень с обиженной мордой осторожно пробирался сквозь кусты ольшаника. Его мех был коричневым, а на боку зиял заживший шрам. Между елок мелькал рыжий хвост лисицы, гоняющейся за проворным зайцем. Высоко над деревьями с громким карканьем носилась стая ворон. Но Михаил не замечал ничего вокруг, занятый поисками хранилища для своего сокровища. Наконец он нашел подходящее место. Быстрым движением руки он засунул мешок в дупло сломанной сосны и наполнил его перегнившей хвоей. Вернувшись к мотоциклу, он доложил по радиопередатчику, «Товарищ генерал, говорит Михаил Белов. Я нахожусь в тайге, в пяти километрах от Ужура, к северу от Никольского шоссе. Я положил сумку в дупло дерева. Какие ваши приказания?» Он внимательно слушал ответ. На несколько мгновений воцарилось молчание. Он надеялся, что генерал записал заранее условленное «место в тайге» — на тот случай, если Михаил никогда не вернется домой. На случай, если Глаше и Кате понадобятся деньги и никто, кроме него, не сможет их найти. Но вот, наконец, он услышал ответ, «Принято к сведению. Продолжаю, как запланировано».
Глава третья
Генерал Андрей Иванович Костылев, невысокий, толстенький, лысеющий человек средних лет, закончил инструктаж Михаила и повесил трубку. Из окна своего кабинета в Москве он видел Лубянскую площадь, в центре которой стоял опустевший постамент, откуда пару лет назад разгневанные москвичи сбросили статую основателя ЧК/ГПУ/НКВД/КГБ/ФСБ тов. Феликса Дзержинского. Безразличный к переменам, густой поток транспорта обтекал площадь по кругу. «Действительно, идеи, овладевшие массами, становятся материальной силой», генерал продолжал философские рассуждения. Повернувшись к посетителю, он хлопнул ладонью об стол и для убедительности повертел пальцами. «Мы ведь все это изучали в партшколе, дорогой товарищ. Неужели забыли великого Ленина?» Костылев противно усмехнулся и платочком обтер свой широкий вспотевший лоб. «Идеи являются самым мощным оружием в мире,» наставлял он, «потому что они мобилизуют людей и направляют их действия. Хорошие или плохие — в зависимости от идей, заложенных в их головах. Группы лиц, увлеченные вредоносными идеями, представляют собой опасность для общества. Таких следует нейтрализовать, противопоставляя им другие идеи. Или же, если носителей вредоносных идей удастся задержать, арестовать или физически уничтожить, такая мера будет вполне достаточной для урегулирования неприятной проблемы». «Но кто решает, какие идеи хорошие, а какие плохие для благоденствия нашей родины?» спросил Костылева его гость, начальник Управления контрразведывательного обеспечения стратегических объектов. Он был выше Костылева и шире в плечах и держался с некоторой надменностью. Он не был непосредственным начальником Костылева, но превосходил его по званию. Гость предпочел оставаться стоять на ковре посреди кабинета, засунув правую руку за борт увешанного медалями кителя — в привычной позе выдающегося деятеля истории. Его грудь выгнулась колесом, а голова была высоко поднята, напоминая Муссолини, принимающего фашистский военный парад в Риме. Внезапно почувствовав себя некомфортно, он слегка передвинулся на ногах, его глаза отразились в стеклянной дверце книжного шкафа — он любовался собою. «Идеи хороши только тогда, когда они приносят пользу всему обществу и не вредят никому,» устремив взгляд в окно, не уставал проповедовать Костылев, «или, по крайней мере, не мешают людям подчиняться правительству и властям. Бессмысленные идеи должны относиться к категории хороших идей, поскольку они отвлекают внимание населения. Мы могли бы даже назвать такие идеи весьма полезными». Довольный остротой генерал по-детски рассмеялся и, наклонившись вперед, поставил локти на стол. Блестевшие на его форме медали и ордена, тихо звякнули. Поправив разноцветную орденскую планку, он изрек, «Мир кишит идеями, а их приверженцы постоянно борются друг с другом». Он продолжал говорить и смеяться и даже захлопал в ладоши. «А потом вступаем мы и бьём по головам тех, кто одолел». Генерал пришел в полный восторг и на его губах выступили вспенившиеся слюни. «Нo нас волнуют только государственные интересы Российской Федерации и ничего больше,» раздраженно отрезал гость, «и я вижу новую угрозу для нашей страны, возникшую в Сибири». Он коротко дернул своей черной кучерявой головой, обозначая серьезность утверждения. «Не думаю, что это наша борьба», заметил Костылев. «Это сфера действия НАТО. Нам следует держаться от этой ссоры подальше,» захихикал он. «Кроме того, не считаю, что нам нужно напрягать наши ограниченные ресурсы для противодействия Аль-Каиде, угождая тем самым нашим бывшим противникам. Что нам нужно сделать сейчас, так это повысить безопасность наших ракетных объектов и лучше их охранять». «Да и нет; но здесь вы совершенно правы,» неохотно согласился его собеседник. «Мы будем участвовать в этой авантюре Аль-Каиды на ограниченной основе». Он поднял указательный палец вверх и прошептал, «Это то, чего хочет руководство». Посетитель замолчал, глядя на свое отражение в книжном шкафу, поправил волосы и сверкнул кривой улыбкой. «Кстати, какого вы мнения о Белове? Справиться ли он с ситуацией, работая с нашим местным персоналом? Или ему необходим постоянный надзор старшего офицера разведки?» Глубоко посаженные черные глаза гостя впились в генерала. Костылев, похоже, заколебался. На минуту он наклонил голову, а затем признался, «В Конторе не хватает персонала; после 1992 года лучшие кадры покинули нас и поисках высокой оплаты` перешли в частный сектор в. В настоящее время в наших рядах остались самые неуклюжие и неумелые, да и те в свободное время подрабатывают телохранителями богачей». Он достал из кармана носовой платок и, громко высморкавшись, заявил, «Семь лет назад нам очень повезло, когда нашим кадровикам удалось нанять товарища Белова в качестве смотрящего за Ужурской базой. Товарищ Белов работает за мизерную плату, но некомпетентным его назвать нельзя. Он умен, физически крепок, морально устойчив и имеет безупречный послужной список. Товарищ Белов пламенный патриот нашей родины, но ему не хватает профессиональных знаний, навыков и тренировки».
Костылев внимательно взглянул на задумчивое бледное лицо начальника Управления контрразведки. «Тем не менее, я считаю, что товарищ Белов справится с поставленной задачей.» Начальник немного подумал, ухмыльнулся и в знак согласия кивнул головой, «Начинайте, но следите за каждым его шагом. Вы несете ответственность за проведение этой операции», угрожающе добавил он и вышел из кабинета.
Вернувшись домой, Михаил обнаружил припаркованный во дворе строительный грузовик с передвижным краном. Местные номерные знаки были прикреплены к его переднему и заднему бамперам. Грузовик сверкал свежей краской и хромированной отделкой. Трое соседских мальчишек с любопытством рассматривали громоздкую машину. Их озорные глазки сверкали любопытством, стриженые головы подняты вверх, а губы раскрылись в благоговении. Самый решительный из них вытянул руку вперед, пытаясь убедиться, что шикарный автотранспорт не мираж. После подтверждения они помогли друг другу подняться на подножку и заглянуть в пустое водительское сиденье. Завидев Михаила, мальчишки спрыгнули на землю и с дробным топотом убежали. «Нашли что-нибудь полезное?!» смеясь, Михаил прокричал им вслед. По скрипучим деревянным ступеням Михаил поднялся на крыльцо и приготовился открыть входную дверь своей квартиры, нo обнаружил, что она не заперта. Он осторожно вошел и остановился, пораженный. Пять человек, скрестив ноги, сидели на полу посередине гостиной, как будто стулья и диван там отсутствовали. Они монотонно напевали сквозь сомкнутые губы, производя мистические звуки, похожие на непрерывное жужжанье. Их тусклые глаза смотрели в пустоту. Яссим находился в центре группы, раскачиваясь и урча себе под нос, его голова наклонена вперед, а руки сложены на коленях. Яссим был единственным, кто обернулся, завидев в комнате хозяина. Он не удосужился представить новоприбывших. Он встал, отряхнул колени и возбужденно спросил, «Ты готов?» «Готов сию же секунду», по-военному вытянувшись, ответил Михаил. «Мой план таков. Я привезу вас на площадку. У вас имеется четыре часа. На вас лежит ответственность отделить боеголовку и увезти ее. Это все». «Мы знаем, что делаем», веско заявил Яссим, а затем сказал что-то своей команде на языке, которого Михаил не понимал. Боевики послушно поднялись и последовали за своим лидером. Одетые в одинаковые черные одежды, они выглядели копиями друг друга. Даже их движения были похожи. Сплоченной массой группа вышла из дома и направилась к грузовику. Тот стоял на солнце и кабина его успела нагреться. Пришлось опустить стекла. Яссим занял место водителя, а Михаил рядом с ним. Боевиков поместили в кузове. Им было очень неудобно. В поисках комфорта они ерзали на жестких досках и, наконец, уселись на корточках, как куры на насесте. Но все равно поездка для них была мучительной. Они морщились на каждом ухабе и крутили ушибленными задами.