Страница 30 из 41
Проклиная свою судьбу, нo подчиняясь обстоятельствам и опустив головы, Беловы направились в сторону зловещего строения. В эту минуту Глаша ненавидела себя, по ее щекам текли слезы, а губы сжались до боли, так ей не хотелось видеть этих нелепых людей. Воспоминания о жестоком вторжении и о пережитой опасности обременяли ее сердце, ни на минуту не отпуская ее. И вот сейчас эти уроды предстанут перед ней! Глашу передернуло от отвращения, но выбора у нее не было. Семья вошла в дом и остановилась на пороге. Было дымно, жарко, грязно и не очень уютно. Свисавшая с потолка электрическая лампа освещала боевиков, свободно и привольно расположившихся за столом в самых живописных позах. У одного морда была опущена в тарелку с капустой, другой сгорбился и обезьяньи руки его свисали под стол, у третьего вся физиономия облеплена в птичьем пуху — он расположился на полу, вытянул ноги и лакомился вареным куриным яйцом. Однако автоматические пистолеты боевиков находились на расстоянии вытянутой руки и висели наготове в кобурах на спинках стульев. Между тем радиоприемник наигрывал арабские мелодии и, полузакрыв глаза, слегка покачиваясь из стороны в сторону, присутствующие внимали музыке. Кажется, ужин закончился, но в воздухе витал аппетитный запах стряпни. На тарелках лежали остатки стейков, обглоданные куски хлеба и немного вермишели. Услышав шаги, боевики, как по команде обернулись, подтянулись, привстали и привели себя в благостный вид. Танвил прихлебывал чай из кружки и откусывал пончик; Маджед глядел в полную картофеля кастрюлю, указательным пальцем рассеянно рисуя на столе кружочки и квадратики; и обожженное, покрытое красными пятнами, лицо Навафа ничего не выражало. Глаша сразу узнала троицу, с которой недавно сражалась. Их взгляды встретились. Короткая волна паники захлестнула уставшую женщину. Однако, судя по всему, террористы нисколько на нее не обиделись. Они радостно приветствовали новых членов в свои ряды и предложили им ужин. Глаша отказалась и отвернула насупленное лицо. Михаил был более дипломатичен и сказал, что они не голодны. «Где мы разместимся?» стараясь не замечать неловкости, громко спросил он. Трио переглянулось, не зная ответа; ведь изба была невелика и забита вещами. «Если вы не против,» высказался Михаил, «то мы отдохнем в комнате, которая служит складом. Мы неприхотливы. Нам ничего особенного не нужно». «Как пожелаете,» пожал плечами Танвил. «Не маловато ли для вас помещение?» «Все в порядке.» Получив разрешение хозяев, гости прошли в кладовку. Утомленная длинным и трудным днем Глаша плюхнулась на первый попавшийся ящик, в котором, судя по надписи, хранилась легковоспламеняющаяся жидкость. Вокруг нее на полках до потолка громоздились многочисленные нераспакованные коробки и, свернутые в рулоны, гибкие трубы. Алюминиевые крылья и стабилизаторы были сложены в углу. Михаил плотно закрыл дверь и начал снимать груз со своих плеч. Он тяжело дышал и у него слипались глаза. Глаша разложила на полу мягкие мешки с вещами и уложила Катю. Она устроилась рядом с дочерью, чтобы успокаивать ее. Глава семейства пожелал всем спокойной ночи и выключил свет. Только теперь, в темноте, получив иллюзию уединения, Глаша смогла сосредоточиться и подумать о будущем. Ее охватила масса сомнений. «В каком отчаянном положении мы оказались», размышляла она. «Сколько опасностей нас ждет впереди: сможем ли мы восстановить ракету; удастся ли переоборудовать ее для наших нужд; и в случае успешного прибытия в западное полушарие сможем ли мы замедлить боеголовку, в которой находимся, и выпустить парашюты?» Глаша закусила губу и сжала кулаки, сдерживая себя от слёз. Она была рада, что никто не видел ее в кромешной тьме. Тревога не оставляла бедную женщину. Она продолжала рассуждать. «Если мы не погибнем во время полета и благополучно приземлимся, то что нас ждет в новом мире? Как нас встретят американцы? Кино и телевидение рассказывают о янки ужасные вещи! Они просто нечистоплотные свиньи!» С отвращением Глаша пожала плечами. «Где нам там жить и чем заниматься? Ведь никто из нас, кроме Кати, не говорит по-английски!» Страх не давал ей уснуть. Она долго ворочалась и только перед рассветом забылась тревожным сном.
Рано утром следующего дня смельчаки и хозяева вышли из дома, уселись в свое потрепанное транспортное средство и направились на ракетную базу. Серое небо затянуло низкими облаками, перепадал мелкий дождик, сменяемый временами живительным солнечным сиянием. Грандиозные сумрачные массивы северного леса, через которые они проезжали, угнетали боевиков Аль-Каиды. Клацая зубами и застегнув плащи на все пуговицы, продрогшие южане взирали из кабины на негостеприимные виды, которые так отличались от их жаркой и солнечной родины. Призрачные туманы окутывали угрюмые и непроходимые скопления елей и пихт с примесью берез и осин. Во влажной густой чаще таились страшные, неслыханные звери, куда опаснее чем леопарды, питоны и тигры, населяющие их знойную, скалистую сторону. Но все эти неприятности меркли по сравнению с великой целью, поставленной им шейхом. За такое можно было и пострадать! У них теперь было все необходимое для успеха, даже завербованный советский персонал! Беловы лежали на сене в кузове грузовика, не видя ничего, кроме грубой ткани своего оливково-зеленого брезента. Наконец все милицейские посты были преодолены и путешественники оказались вне зоны действия властей. Когда впереди появились знакомые ворота, то следуя правилам, они остановились перед соответствующими дорожными знаками и вежливо посигналили. Танвил обернулся и постучал в заднее окно, вызывая Михаила. Тот поднялся со скрипучих досок, встал на ноги и вытянулся во весь рост, почувствовав близкую надежду на свободу. Со своего места в кузове Михаил рассматривал окружавшую его природную среду. Ничего не изменилось с тех пор, как он в последний раз посетил базу три месяца назад. Но не совсем так. Возможно, что руки того самого единственного охранника дрожали сильнее от пьянства и зеленая пустыня совсем приблизилась к покосившейся ограде, захватывая больше территории, но в остальном все осталось по-прежнему. Михаил повел группу к ближайшему к зданию клуба «стакану». На заброшенном куполе пускового контейнера пробивалась высокая клочковатая трава. Рядом с ним сквозь заросли ромашек выступала бетонная крыша бункера. Заметные углубления в грунте указывали на вход. Осторожно ступая, группа спустилась по крутым, засыпанным лесным мусором, ступеням. Дальнейший доступ перегораживала большая стальная дверь с красной пятиконечной звездой. Михаил порылся в своем кармане и вытащил связку старинных ключей, которые были в ходу западных странах в 19-ом веке, нo до сих пор находятся в употреблении в странах третьего мира. После внимательного осмотра он выбрал один из них с большой зубчатой головкой на длинной стальной ножке и вставил его в замочную скважину. Однако попытки повернуть ключ оказались тщетными. «Попробуем смазать это устройство», процедил он сквозь зубы Танвилу, не отступавшему от своего подопечного ни на шаг. Из грузовика принесли масленку, ключ повернулся и ржавая дверь со скрипом поддалась толчку мускулистого террориста. Войдя первым, oн направил луч фонарика на хаос, вызванный десятилетним забвением и преступным пренебрежением государства к собственным усилиям и затраченным ресурсам. Здесь не было ни дуновения ветерка, ни малейший звук не проникал из яркого мира наверху; только затхлый запах сырости и гробовая тишина висели в подземном здании. Глаша обняла Катю и, осмелившись, сделала крошечный шаг вперед. Двое других боевиков робко прижались к нише двери, глядя в темноту. Безжизненные консоли отбрасывали квадратные тени на серые потресканные стены и гирлянды толстых резиновых кабелей. Неустрашимые Танвил и Михаил двинулись вперед. Они пересекли погруженный во тьму модуль управления запуском и направились к пусковому контейнеру. Они проследовали через лабиринт ответвлений, переходов, наглухо задраенных дверей и заваренных люков пока не уперлись в приоткрытую ржавую дверь, выходящую в обширное круглое пространство. Они оказались в огромном вертикальном цилиндре, высотой примерно сорок метров. Площадка, на которой они стояли, находилась на полпути между верхом и низом «стакана». Прямо перед ними искрился зеленый корпус баллистической ракеты, острие ее боеголовки почти на уровне верхнего края шахты. К внутренней стенке «стакана» была прикреплена узкая металлическая лестница. Танвил подошел к краю площадки и осторожно заглянул вниз. Крохотная точка света его фонаря отразилась в луже далеко внизу под ним. Сопло ракеты отбрасывало круглую тень на черную неподвижную поверхность воды, скопившейся на дне. «Вот она, дорогуша,» выглянув из-за плеча террориста, промямлил Михаил, сообразив, что обращается к этой бесчеловечной, жестокой машине, как к живому существу. «Мы ее вылечим и поставим на ноги. Она у нас далеко полетит,» обретя былую уверенность, продолжал он. Михаил замолчал и опустил голову, внезапно осознав, насколько он напуган затеваемым безрассудным приключением, которое, возможно, убьет всю его семью и заодно его. «Действительно «ракета никогда не использовалась!» Чего еще террористы от меня ожидают?» фыркнул он про себя. «Мы отправим эту милашку в Америку с большой водородной бомбой на борту», угрожающе заявил Танвил. Лицо его посинело и перекосилось от злобы, в глазах замелькали красные огоньки. «Конечно, отправим,» невозмутимо подтвердил Михаил, отряхивая пыль с рукава. «Куда этот хлам еще деть?» Танвил всматривался в темноту шахты, исследуя ее внутренность фонариком. Пятно света скользило и покачивалось, поочередно выхватывая узкую лесенку, нос ракеты, грубые бетонные стены и снова корпус ракеты. «Я начну с главной комнаты», без колебаний решил Танвил. Эхо его голоса еще вибрировало в шахте, в то время как он уже направлялся к командному модулю. Террорист так быстро несся по коридору, что Михаил едва поспевал за ним. Через несколько шагов Михаил споткнулся о разбросанные по полу твердые предметы и упал на каменный пол, больно ушибив колени и локти. Цепляясь за скобы, укрепленные в черной влажной стене, он восстановил равновесие, хотя голова у него кружилась. Осторожно ступая, он продолжил движение, понимая, что сильно отстал. Он слышал стук шагов Танвила далеко впереди себя. Прихрамывая и преодолевая боль в суставах, дезориентированный Михаил искал пропавшего спутника. Коридор закончился и Михаил вошел в командный модуль. Здесь он смог присесть на случайно сохранившееся кресло и отдышаться. Вокруг звучали знакомые голоса. Свет фонарика вырывал из темноты силуэты террористов, слушавших своего главаря. Танвил непринужденно расхаживал взад и вперед, тоном лектора что-то громко объясняя на своем языке и тыкая указательным пальцем в окружающие предметы. Михаил узнал эту комнату. Раньше, много лет назад здесь находилось его рабочее место. Бывший военный почувствовал грусть, возвращаясь в родные пенаты. В этом бункере он и Глаша провели столько лет своих жизней и многое пережили. Кроме того, это укрепленное сооружение было спроектировано, чтобы выдержать американскую ядерную атаку и нанести ответный удар или ударить первым, в зависимости от полученного из Кремля приказа. Как в дальнейшем выяснилось, бункер был самым безопасным местом для него и для Глаши в годы Холодной войны. Хаос и запустение, царившие здесь, казались непоправимыми и катастрофическими. Но вспоминая доставленные террористами инвентарь, инструменты, оснастку и запасы продовольствия, которые он видел в Ужуре, Михаил попытался поверить в невероятное. «Умелые учёные Аль-Каиды все наладят,» представилось ему. «Электрический ток снова потечет по проводам, пробуждая дремлющие приборы и оборудование; флуоресцентные панели зальют подземелье ярким светом; системы вентиляции и очистки наполнят помещения свежим, душистым воздухом; компьютеры опять замурлыкают свои тихие счастливые песенки; входная информация будет скрупулезно обрабатываться; индикаторы засветятся огоньками; стрелки аппаратуры вытянутся в аккуратный ряд, рапортуя о полной боевой готовности, и, наконец, — ее сатанинское величество, — межконтинентальная баллистическая ракета начнет свое поначалу медленное движение вверх, а затем разгоняясь быстрее и быстрее, наберет космическую скорость, покидая свое гнездо в славе ревущего, всесжигающего пламени.» Михаил тряхнул головой, борясь с возникшим наваждением. Танвил хлопнул в ладоши и отвлек своего партнера от грез. «Мы должны подготовить ракету к запуску через две-три недели», категорично заявил он и прокричал что-то своим компаньонам на другом языке. Они захихикали и дружно, как болванчики, закивали головами. Через минуту ученая братия скрылась из виду, но ее шаги и голоса эхом отдавались внутри подземных пустот. «Сначала нам нужно электричество», Танвил принял роль мастера. «Затем мы включим осушитель и кондиционер. Это сделает главную комнату, командный модуль и жилые отсеки пригодными для проживания». Танвил исчез в проходе, ведущем на нижний уровень. Михаил услышал стук его ног по металлической лестнице. Свет его лампы двигался пятном на закопченом потолке. «На это у нас уйдет день, а потом приступим к восстановлению оборудования», кричал он снизу. «А затем, приятель, я поручу тебе настоящую работу!» Услышав последнее распоряжение, Михаил вздрогнул и проглотил комок, застрявший в горле.