Страница 13 из 41
«У нас есть серьезные изменения. Нашим агентам удалось установить жучки на мобильные телефоны двух боевиков Аль-Каиды. Теперь мы знаем, чего хотят их вожди. Руководство Аль-Каиды с нетерпением ждет прибытия боеголовки и вместе с ней инженера-ядерщика Белова. У них грандиозные планы. Но они очень расстроены тем, что Михаил под стражей в полиции. Они не хотят, чтобы его отправили обратно в Россию, потому что он нужен им в Варизистане. Они злятся на какого-то «Яссима», Том разразился смехом. «Это, должно быть, один из тех парней на «Халифе». Это наверное, кодла, которую я видел на палубе,» Том снова засмеялся. «Но главное то, что у «Аль-Каиды» есть свои люди в центральном полицейском управлении и теперь они многое знают. Михаила планируют похитить по дороге в международный аэропорт, где его должны посадить на самолет, улетающий в Москву. В таком случае Аль-Каида его никогда больше не увидит». Том сделал паузу, давая собеседнику время усвоить новость. «И так, что вы думаете? Есть ли у нас какие-нибудь возможности?» Он внимательно выслушал Аджаба и, когда тот закончил, немедленно одобрил его инициативу, «Отличная идея. Вы гений, доктор. У вас в самом деле остались старые связи в этом здании?» Он сделал паузу в ожидании ответа. «Хорошо, даю вам разрешение. Пароль к Белову — …», Том произнес несколько фраз по — русски, которые Аджаб записал на пленку. «Удачи. Поговорим позже.» Том завершил дистанционное общение и начал собирать свои вещи. Ему предстояло долгое и трудное путешествие на север.
Глава седьмая
Михаил был мрачен и зол. Все, что могло пойти не так, пошло не так. Он не только был заперт в кутузке, нo и застрял в чужой стране за тысячи миль от дома. У него не было ни денег, ни документов, ни знания местного языка. С отвращением он разместился на жесткой пластиковой койке в одиночной камере полицейского управления г. Карачи. Его обувь вместе с личными вещами была отобрана при оформлении в тюрьму и сейчас босые ноги его касались гладкого бетонного пола. Всего двадцать минут назад его допрашивал худощавый темнокожий следователь. Михаил не раскрыл ни своего настоящего имени, ни цели своего путешествия. Он попросил о встрече с должностным лицом Российской Федерации и его заверили, что кто-то из консульства придет сегодня или на следующий день. Следователь задавал ему через переводчика, невысокого лысого черноволосого толстяка, массу вопросов о достопримечательностях Москвы и Петербурга, о туристических поездках и о многом другом, не имеющем никакого отношения к делу Михаила. «Куда он клонит?» думал арестованный, неохотно отвечая на вопросы. «Что этому плюгавому сыщику от меня надо? Это какая-то подковырка или что-то другое?» Cквозь зубы Михаил цедил скупые ответы. В конце концов лед был сломан, он проникся доверием и энтузиазмом и все внимание сосредоточил на описании красот своей родины. «Приезжайте к нам зимой в Сибирь, ребята», ревел он совершенно медвежьим голосом. «Вы увидите северные сияния, заснеженную тайгу, замерзшие озера и реки. Я возьму вас обоих на охоту. Однако…» Михаил кивнул на легкую хлопчатобумажную рубашку, закрывающую худое индийское тело следователя. «В Сибири вам понадобится одежда потяжелее», почесав в затылке, сообщил он своим загипнотизированным слушателям. «Не беда. Когда вы приедете, я подарю каждому из вас медвежью шубу и настоящую зимнюю обувь». Михаил радостно хлопнул ладонью по краю стула, представляя себя на охоте среди заснеженных елей и кедров. В его мечтах следователь и переводчик, оба в объемистых шубах и валенках, шли рядом с ним по скрипящему снегу, целясь из ружей в лосей. Клубы пара заволокли лица гостей, а их носы покраснели. Михаил закончил свою опьяняющую речь и сделал паузу. «У нас в Пакистане тоже весьма разнообразная природа: от раскаленных пустынь до вечных ледников и высочайших горных хребтов в мире», с достоинством ответил следователь. Его тонкие руки перекладывали бумаги в папке, а глаза были опущены. «Нам очень жаль, но у вас не будет возможности увидеть великолепие нашей страны. Чтобы насладиться очарованием Пакистана,» его губы сложились в тонкую, извиняющуюся улыбку, «вам следовало бы приехать с визой и соответствующими документами. Ненавижу это говорить, но через три дня вас депортируют. Мы надеемся, что у вас останутся хорошие воспоминания о вашем пребывании в Карачи». На этом их разговор закончился: следователь что-то нацарапал на листке бумаги, сунул ее в дело и вызвал охрану. Несколько минут спустя Михаила вернули в камеру. Время тянулось час за часом, истощая терпение заключенного. В глубокой тишине его темницы даже самый слабый звук — отдаленное восклицание, позвякивание ключей, шорох осторожных шагов — вызывал у него дрожь и пульсировал в ушах. Любой самый незначительный шум представлял собой загадочное событие, требующее немедленного объяснения, поскольку изоляция сыграла с его разумом злую шутку. Стиснув зубы, он пытался отвлечься. Мысли Михаила вернулись к семье, которая была так далеко от него. Он вспомнил поспешное прощание, грустное лицо Глаши, ее завораживающие глаза, немного грустные, но решительные и слезы их ребенка. «Возвращайся скорее, папа,» шептала Катя. «Возвращайся скорее, дорогой,» вторила заплаканная жена. «Не беспокойтесь обо мне», бодро отвечал он. «Я выкован из железа. Я всегда побеждаю.» То было шесть недель назад. С тех пор он не подавал о себе никаких вестей. Михаил опустил голову и закрыл глаза. «У меня нет возможности сообщить семье, где я», терзался он. «Конечно, будучи депортированным я скоро вернусь домой, но миссия моя не будет выполнена…» Вежливый стук в дверь прервал его горькие мысли. «Кто будет спрашивать у задержанного разрешения войти в его камеру?» недоуменно посмотрел он на вход, ожидая дальнейшего. Массивная дверь медленно повернулась, впустив высокого человека лет тридцати, склонного к полноте, но тем не менее сильного и подтянутого. Его тонкие ухоженные усики, характерные черты лица и слегка загорелая кожа наводили на мысль, что он уроженец здешних мест. Голову он нес высоко и с достоинством, и волосы цвета воронова крыла были зачесаны назад. Выражение его лица было непроницаемо пустым, а на губах застыла легкая полуулыбка. Что-то в том, как держался вошедший, подсказывало вдумчивому наблюдателю, что он был искателем приключений и профессиональным смельчаком. Он был одет в безупречную форму младшего инспектора полиции. Мужчина устремил свои хитрые черные глазки на Михаила, поклонился, ухмыльнулся и произнес что-то, чего тот не мог понять. Михаил неуклюже согнулся в ответ и промычал, «Не понимаю». Человек уселся на кровати рядом с Михаилом и открыл ноутбук. Он нажал на кнопку и какое чудо! Компьютер громко и четко произнес по-русски: «Моя сестра больше не курит по средам». Уверенный и праздничный голос далекой родины ошеломлял и был неуместен и фальшив в этом чужестранном заточении. Прижимая потные ладони к скользкому краю кровати, потрясенный Михаил таращился на светящийся темносиний планшет. Между тем незнакомец взирал на Михаила своими немигающими орлиными глазами. В его взгляде не было человеческого тепла, только холод и тяжелое ожидание. Bнезапно до Михаила дошло, что от него требуется, и он выпалил отзыв к паролю генерала Костылева: «Потому что по пятницам она кушает омлет!» Мужчина кивнул, громко запыхтел и пробормотал что-то непонятное; его пальцы запорхали над клавиатурой. «Кто вы, товарищ?» осторожно спросил Михаил. Мужчина перестал печатать и на экране образовалась строчка по-русски, «Я ваш контакт с ЦРУ. Я не могу назвать свое имя. Можете называть меня Ловкий Парень». Машина продолжала говорить, а мужчина продолжал возиться с клавиатурой. Время от времени его глаза пронзали Михаила, как бы проверяя, что он в курсе дел. «Как вы себя чувствуете?» спросил компьютер. Михаил поначалу хотел выложить начистоту, что у него все болит и саднит, и от тоски по дому он того гляди сломается, но вместо этого он высоко поднял голову и произнес, «Я в полном порядке». «Что о вас знает следователь?» «Я ничего ему о себе не сказал. Он даже не знает моего имени». Ловкий Парень прочитал на экране переведенные ответы Михаила и возобновил расспросы. «Вы готовы продолжить свою миссию?» Михаил кивнул и расправил плечи. «Вы очень нужны Аль-Каиде. Они предотвратят вашу депортацию в Россию. Аль-Каида знает, когда и кто повезет вас в аэропорт. Они похитят вас в пути, где-то за городом, устроив засаду на полицейскую машину. Это может быть очень драматично, со стрельбой и кровью, но вам не причинят вреда. Вы слишком дороги для них. Эти ребята в отчаянии и охранники могут пострадать. Ожидайте крайностей». Ловкий Парень задумчиво оглядел Михаила. «Это продолжение вашего задания по проникновению в ряды террористов», сказал он через компьютер. «Как будет угодно судьбе,» пробормотал Михаил, отводя глаза в сторону. «Могу ли я дать знать своей жене?» «Никаких проблем.» Солнечная улыбка внезапно появилась на лице Ловкого Парня. Он повернулся и положил компьютер на колени Михаилу. «Сообщите машине номер телефона вашей супруги». Михаил, не веря в происходящее, начал произносить цифры, восхищаясь, как каждое произнесенное им слово воспроизводится на красочном дисплее. Его сердце сильно забилось, когда соединение было установлено и он услышал длинные гудки. Так продолжалось полминуты. Внезапно сигналы оборвались и кто-то взял трубку. «Да,» сказал уставший женский голос. «Кто это? Говорите. Я вас не слышу». Облако сладких воспоминаний нахлынуло на Михаила; он узнал голос своей супруги. «Глаша, это я!» взревел он от радости. «У вас все хорошо?!» «Ой, Миша, это ты?! Где ты, дорогой?» «Я в Пакистане, в подземной тюрьме, но не волнуйся! Со мной все в порядке!» Ловкий Парень, следивший через наушники за разговором, выглядел удивленным и раздраженным, и покачав головой, дал Михаилу знак попридержать язык. «Тебе очень плохо?» испуганным голосом спросила жена. «Что ты там опять натворил?» Михаил опомнился и быстро взял себя в руки. «Я не сделал ничего плохого, но мои документы украли,» сохраняя спокойствие, сообщил он. «Чиновники разберутся и вскоре отпустят меня. Как поживает наша дочь?» «Катя в порядке. Она каждый день спрашивает — где папа? Мы очень скучаем по тебе. Когда ты вернешься к нам, Миша?» «Через месяц», выпалил наугад Михаил и в этот момент услышал сухой щелчок. Связь оборвалась. «Что случилось?» забеспокоился Михаил. Обеими руками он схватил компьютер и поднял его над головой в поисках неисправности. Ловкий Парень выхватил свою собственность из его объятий и молниеносно напечатал несколько слов. «Поломка на линии», невозмутимо заявил он. «Позже мы дадим вам возможность поговорить с семьей еще раз.» Погруженный в себя, Михаил так и не услышал ответ. Он страдал. Он сидел тихо, не озираясь по сторонам, и глядел в стену прямо перед собой. Его поникшая голова была полна мыслей о Глаше и Кате. «Интересно, сколько сейчас времени в Сибири?» прошептал он. «В Ужуре на два часа позже», ответил Ловкий Парень через компьютер. Михаила охватила мучительная ностальгия. Воспоминания о прошлом наводнили его. Он всхлипнул, но тут же спохватился и не позволил себе раскисать. Ему пришел на ум приказ генерала Костылева. Упрямо тряхнув головой, Михаил отрывисто спросил, «Какие мои обязанности?» Ловкий Парень вздохнул с облегчением. Его губы растянулись в приветливой улыбке. Он оторвал свои пальцы от клавиатуры, потянулся, восторженно хлопнул в ладони и снова начал печатать. Приняв сосредоточенный вид, он ничего не хотел замечать. Когда он остановился и скрестил руки на груди, компьютер сказал женским голосом, «Михаил, после того, как Аль-Каида похитит вас, вы остаетесь один. Вам придется полагаться только на себя». Михаил почувствовал, как проницательные глазки собеседника ощупывают его лицо, ища признаки отпора или возражения. Но Михаил только улыбнулся. С такой поддержкой, как ЦРУ, ему было все нипочем. По видимости Ловкий Парень не обнаружил ничего сомнительного. Он ободряюще улыбнулся, когда устройство произнесло, «Мы даем вам гаджет, который техники Аль-Каиды обнаружить не cмогут. Это позволит нам в ЦРУ точно определять ваше местоположение каждую минуту. Кроме того, через этот прибор вы будете получать наши инструкции». Из своего кармана Ловкий Парень достал полупрозрачную коробку с маленьким розовым конусом внутри и протянул ее Михаилу. «Это миниатюрное пассивное устройство слежения со встроенной системой односторонней связи. Если бы мы дали вам двустороннюю систему, они бы быстро ее нашли, и это стало бы вашим концом».