Время Z

Евгения Широкая-Ляшко

Время Z

Выездной концерт

Нарядные зрители, поглядывая на часы, ждали, когда поднимется занавес. По расписанию детский спектакль, посвящённый Дню защитника Отечества, должен был уже начаться. Многие взрослые вопросительно бросали взгляды на яркие лампы: почему-то свет в зале ещё не потушили. Детвора весело шумела, предвкушая представление. Вдруг за кулисами началась какая-то возня, а через пару секунд прогремел выстрел. Люди в панике бросились к выходу. Началась давка, послышались крики.

– Это предупредительный! Не будет вам праздника! Уходите по-хорошему! – прорычал молодой человек в камуфляже, возглавлявший пару вооружённых бритоголовых парней с наколками нацисткой свастики.

Он размахивал пистолетом перед седовласым режиссёром, за которым пряталась побелевшая, как мел, директор театра.

– А вы кто такие? – осведомился режиссёр.

Тройка молодых людей оживилась:

– Мы новая власть! Теперь всё будет по-новому! Нет русскому языку! На мове размовлять будем! Спектакли на украиньском ставить будешь!

Мужчина иронично подметил:

– Как я погляжу, вы пока сами мовой не владеете.

Парни оскалились, а директриса, моментально вцепившись стальной хваткой в руку режиссёра, зашипела:

– Владимир Константинович, не злите их.

– Слышь, что начальник говорит? Не зли нас! – хохотнул вожак, и махнул соратникам, – идёмте, актёры разбежались, зрители тоже. Задача выполнена.

Когда тройка скрылась из виду, директор отстранилась от Владимира Константиновича, оправила жакет и возмущённо заявила:

– А я предупреждала, что так будет. Надо было сразу отменить представление, когда они попросили в первый раз. Ну, поймите вы! Это же подростки. Подурачатся, перестанут. Сами знаете молодёжь, они все по духу бунтари. Скоро всё станет как прежде. Просто надо переждать. А вы их, между прочим, провоцируете! Подумайте и побыстрее, пожалуйста, как обновить репертуар театра. Не хотелось бы актёров в отпуск отправлять, разбегутся потом, не собрать будет. Проявите профессионализм, что мне вас учить?

– Сегодня они с пистолетом Макарова дурачатся, а завтра с чем придут? Кто они вообще эти «подростки заезжие»?

– Вы опять? Время сейчас такое. Потерпите. Скоро всё будет хорошо. И чего нам вообще переживать? Вы что на украинском языке пьесу не напишите? Для нас всегда работа найдётся.

– Хорошо. Я подумаю.

Директор удовлетворённо хмыкнула и отстучала каблуками со сцены, а режиссёр стоял неподвижно. Взгляд мужчины проскользил по декорациям, задержался на подъёмных устройствах. Он покачал головой и пошёл в кабинет. Отыскал мобильник, и набрал номер соседа.

– Василич, ты дома? Я зайду в гости?

– Дома, конечно, праздник же! Мясо на мангале к обеду собрался приготовить. Думал вечерком угостить, а ты сам объявился! Тебя же по праздникам не сыскать, ты же у нас заслуженный работник культуры, работаешь тогда, когда другие отдыхают. Приходи, в кои то веки с мясом возиться поможешь.

– Жди меня. Вместе попразднуем.

– Договорились.

Через час у дымящегося мангала во дворе соседа, где ещё стояли изрядно подтаявшие сугробы, и пробивалась куцая зелёная травка, состоялся мужской разговор.

– А людей? Ты да я, да мы с тобой? Потянем ли?

– Сына возьму.

– О, да-а-а. Это помощь. Сколько твоему Пашке? В девятом классе учится?

– В десятом.

– О, мужик уже большой! А вот ещё вопросик. Ну, тебе-то ладно, ты вдовец. А мне как Ольге сказать, куда я собрался? И сыновей у меня нет, дочки только.

– Василич, кто, если не мы?

Сосед почесал бороду с проседью и клацнул языком:

– Сам знаю, что некому. Это я так, по-стариковски ворчу. Когда идти предлагаешь?

– Серёга, сегодня надо. В праздничный день внимание у охранников, как ни крути, рассеянное. Проскочим.

– И чё скажем? Здравствуйте уважаемые, мы к вам с выездным концертом?

– А это мысль. Я гитару возьму.

– Тогда уж и форму давай наденем. Только светиться в ней не будем, под пальто спрячем, а то молодчики из «Правого сектора» приметят, и не дойдём куда хотим.

Скрипнула дверь в дом. Мужчины умолкли. К мангалу подошла соседка с младшей дочкой и румяная девчонка задорным голоском отчиталась:

– Стол накрыт!

– Солнышко, а мы тут к бывшим сослуживцам на шахту хотим сгонять, с праздником поздравить. Ты бери с мамкой мясо, а мы потом присоединимся.

Супруга притворно надула губы:

– Мы там с девочками старались, стол украшали, торт испекли, а ты к друзьям намылился?

– Родная, не могу отказать. И вообще сегодня ж мой праздник.

Соседка покачала головой, и нежно улыбнувшись, произнесла:

– Смотри, чтоб недолго. Детвора торт растащит, на себя пеняй.

Он расцеловал обеих:

– Вы мне фото вас с тортом сделайте и ешьте, сколько душе угодно!

Дочка тотчас побежала в дом с радостным кличем:

– Папа торт разрешил!

Мать схватила кастрюлю с шашлыком и помчалась следом.

– Собирайся и к гаражу. Я с Пашей через пять минут выйду, – отчеканил Владимир Константинович.

– Так точно! – приложил руку к козырьку кепки Сергей Васильевич.

Пашки дома не оказалось. Отец прошёлся по комнатам и, вздохнув, тихо проговорил:

– Что ж, так даже лучше.

Он достал форму из шкафа и быстро переоделся. Тридцать лет прошло после того, как отслужил срочную службу, а она села как влитая. Но этот факт не радовал. С хмурым видом Владимир Константинович прихватил гитару. Он поймал свой сосредоточенный взгляд в зеркале.

– Так не пойдёт, – Владимир Константинович осуждающе покачал головой и «надел» нарядную улыбку, – теперь другое дело.

Вбежал Паша:

– Пап, ты дома! Сколько котлет разогреть?

– Бери с собой. Сейчас выезжаем.

Сын внимательно посмотрел на отца с гитарой: тот обычно не брал его с собой на концертные мероприятия.

– Что-то случилось?

– Случилось, сынок. По дороге расскажу. Я машину прогревать, а ты одна нога здесь, другая там.

Сын набросал холодных котлет в банку, нарезал хлеб и стремглав выскочил вслед за отцом.

Рессоры «Нивы» поскрипывали по дороге, ставшей к концу зимы ухабистой. Пашка, заглатывая котлеты, сосредоточенно слушал отца.

– Ультраправые радикалы зашли слишком далеко. Сегодня Верховная рада отменила закон, по которому русский язык имел статус регионального и его можно было использовать наравне с украинским. Им не нравится, что у Донбасса тесные связи с Россией. Если мы не будет отстаивать свои интересы, то потеряем самое ценное – возможность общаться на родном языке.

– А как дать отпор? Чем? – спросил Паша.

– Толковый парень. В корень зрит, – усмехнулся Сергей Васильевич.

– Вот для этого мы на рудник и едем, – сдержанно ответил Владимир Константинович.

Сын перестал жевать:

– Мы планируем пробраться на секретный 152-й горизонт?

– Именно. Проведём отвлекающий концерт.

– Пап, но все же знают, что там хоть оружия и немерено, но оно всё разобранное. И старое оно. Зачем нам стволы фашистов времён Второй мировой войны? Ещё и ржавое, наверное.

– В смазке и в условиях соляного рудника это оружие и через сто лет стрелять будет, как новое. Сюда, кстати, и после первой Карабахской войны вооружение свозили… Но не суть. Карты составлялись. Всё расписано, где что лежит. К тому же пулемёт Дегтярёва очень даже дельная вещь.

– Ух ты! Так нам надо добыть карты и по ним собрать пулемёты! – потёр руки подросток.

– И патроны тоже нужны, – вставил Сергей Васильевич.

Владимир Константинович закивал:

– Но для начала туда надо попасть. Осторожность не помешает. Кто знает, кто за кого в это смутное время. Коли под угрозами в украинские батальоны людей будут сгонять, то по разные стороны в прицел станут смотреть те, кто сегодня один хлеб делят. Горечь именно от этого осознания… – он прокашлялся. – Подъезжаем. На КПП под гитару споём, а потом к клети. Там уж будем договариваться на каждом уровне, чтоб ниже дали спуститься.