Хуррит. Книга первая

– Не советую, попытаешься, сразу отправлю к Бандере на кофе. Шагай!

Андрий смирился, или, скорее, отложил попытку реванша: я шел за ним на расстоянии пяти метров. В фильмах часто видно, как конвоир чуть ли не впритык идет за преступником. Это большая ошибка – если впереди идущий что-то задумал, у него преимущество, ведь время атаки выбирает он. А чтобы отреагировать на его действия, среднестатистическому человеку нужна секунда. Секунда – очень большой промежуток времени, если человек отчаянный и не боится смерти. Помня наставления с академии, я держал почтительную дистанцию – не хватало быть обезоруженным после того, как завладел оружием. Но оставался еще Хамви, там как минимум еще два автомата, не считая пистолета Штика. Пусть водитель и без сознания, но Ада была вполне способна пристрелить меня в спину даже сейчас – расстояние мизерное.

– Стой, – остановил я Андрия. Человеколюбие требовало дойти до белой машины в густой траве – до нее оставалось меньше двадцати метров. Но был риск нарваться на пулю от Ады или водителя внедорожника, если парень придет в себя.

– Иди к машине и осмотри ее, если там есть живые, приведи их к Хамви, – украинец потопал вниз по высокой траве, я же бросился назад, проклиная себя за невнимательность. Расстояние в тридцать пять-сорок метров преодолел быстро и едва не опоздал. Ада вытаскивала пистолет из поясной кобуры мертвого Штика: не теряя времени на предупреждения и крики, отшвырнул девушку в сторону. Выронив пистолет, Ада упала в траву, издав слабый крик.

– Это ты меня пулей хотела отблагодарить за свое спасение? – сняв кобуру с пояса мертвого особиста, залюбовался Глоком – реально отличный пистолет. Пришлось снять и ремень со Штика – мой с меня сняли еще накануне. Подпоясавшись, почувствовал себя увереннее. С автомата, торчащего из груди Штика, снял затвор, спрятав его в карман. Оставался еще автомат водителя, по-прежнему находившегося без сознания. Я видел его в машине, когда мы ехали к объекту. Ада отрешенно смотрела вдаль, вариантов не было, не мог же я ее связать, пока снова лезу в салон Хамви. Понадеявшись на русское «авось», полез внутрь.

Автомат нашелся быстро, но уже вылезая наружу, я получил удар в спину такой силы, что потемнело в глазах. На пару секунд меня даже парализовало, от мысли, что мне могли перебить позвоночник, по коже прошел мороз. Второй удар прикладом по спине я почувствовал интуитивно, уже почти выбравшись полностью. Меня обдало холодом, и я инстинктивно подался направо: удар прошел по касательной, задев область левой подвздошной области. Перекатившись в сторону, не выпуская из рук автоматы, присел на колено, вскидывая автомат.

– Клянусь, ты меня уже достала, дай мне только повод убить тебя! Бросай автомат, сука!

По своей натуре очень не люблю ругаться, но боль в спине кардинально поменяла отношение к слабому полу, что бьет тебя прикладом по позвоночнику. Ада уронила автомат на траву, в ее глазах была неприкрытая ненависть. Дура! Я, возможно, ее наилучший шанс выжить в этом неведомом месте, водитель Хамви до сих пор в отключке, а Андрий вряд ли обучен моим навыкам.

– Где мы, что случилось?

– Не знаю, – зло буркнул в ответ. Все мое первоначальное восхищение этой красноеволосой красавицей прошло, оставив место злости. Ее вытаскиваешь из разбитой машины, вытаскиваешь ее коллег, а она норовит убить. Что с людьми стало за последние тридцать лет, ведь жили же одной дружной семьей народов. Впрочем, эта девушка едва ли застала великую страну, ей на вид-то меньше, чем договору в Беловежской Пуще.

– Там внизу еще одна машина, твоего соплеменника послал на разведку, – заполнил возникшую паузу, – Водитель не приходил в себя?

– Данила он, брат мой двоюродный по матери, – всхлипнула девушка, присаживаясь рядом с лежащим без сознания. – Я его тормошила, пульс ровный, дышит сам, но в сознание не приходит.

– Дай посмотрю, – приподняв голову, обнаружил на затылке крупную гематому. Похоже, водителю досталось серьезно, если было кровоизлияние в мозг -точно не жилец. Я только открыл рот, чтобы немного утешить Аду, с размазанными соплями и слезами она выглядела беззащитной девочкой, как последняя радостно вскрикнула:

– Андрий!

– Предатель твой Андрий, – буркнул злой, что чуть не поддался жалости к врагу, вспомнил героя романа Гоголя. Андрий шел к нам, неся, перекинув через плечо, человеческое тело.

Я снова быстро огляделся – во все стороны, сколько хватало зрения, уходило зеленое травяное море. Никаких намеков на присутствие человека, никаких инверсионных следов на небе, а солнце припекало как-то явно не по-осеннему. Да и трава была сочная, зеленая, как в конце весны или в самом начале лета.

– Один только в машине был, – опустившись на колено, Андрий аккуратно положил мужчину перед собой на траву. У мужчины было разбито лицо – осколками посечена левая щека и довольно крупная ссадина на лбу. На правой скуле красовалась выраженная припухлость, подозрительно напоминая скулу самого Андрия. Поймав мой взгляд, украинец виновато развел руками и показал на запястье:

– Укусил меня, когда я его вытаскивал, двинул его маленько, очухается.

Мимо меня промчалась Ада, бросившись в объятия Андрия: они торопливо заговорили на украинском. До сих пор использовали русский язык, а как встретились – сразу перешли на свою мову.

– Так, слушайте сюда, – привлек внимание парочки, – С этого момента говорим только на русском. И прежде всего надо привести в чувство этого чудика, может, он скажет что-то полезное.

– По какому праву ты запрещаешь нам говорить на родном языке? – вскинулась Ада. Ее глаза горели, а маленькие кулачки были угрожающе сжаты.

– По праву человека с оружием, – я повел стволом автомата. С оружием надо было что-то делать – я не мог постоянно иметь при себе три автомата и шесть магазинов. Я все-таки человек, а не вьючное животное. Но и давать врагу в руки оружие, пусть даже и без затвора, было опасно. Но и выкинуть не мог – жаба душила. Неизвестно, где мы оказались и как сильно оружие может понадобиться.

– Мы будем говорить на русском, пока не доберемся до людей. Там наши дороги разойдутся – я к своим, а вы в Гейропу, – шутку не оценили. Ада скривилась, а Андрий смачно сплюнул.

Лежащий застонал, привлекая к себе внимание. Это был мужчина чуть старше меня, примерно одного возраста с Андрием. На вид ему было тридцать или около того. Одет мужчина был в вельветовую куртку рыжего цвета, простые чёрные штаны и видавшие виды кроссовки черного цвета. Клетчатая рубашка и платок синего цвета в нагрудном кармане относил его к интеллигентному сословию, вероятно, учитель или бухгалтер.

– Помоги ему, Андрий, – почему-то я называл украинца не Андрей, а Андрий.

Мужчина вновь застонал и открыл глаза, облизнул пересохшие губы:

– Кто вы?

– А ты сам кто? – ответил я вопросом на вопрос. Андрий и Ада не вмешивались – то ли признали мое главенство, то ли обдумывали пакость.

– Саленко Виктор Сергеевич, доцент кафедры энеолита – медного века Института археологии национальной академии наук Украины, – с небольшим вызовом ответил «ботаник». Мужчина оглядел нас, словно пытался понять, какое впечатление произвело на нас перечисление его регалий. Андрий с Адой вновь вполголоса переговаривались на украинском, проигнорировав мое предупреждение. Переведя на одиночный, выстрелил под ноги Андрию: тот подскочил, словно ужаленный, побелев как мумия.

– Боже! – испуганно воскликнул Саленко, отползая от меня в страхе.

– Нет, всего лишь Артур, но для вас не менее опасен, чем сам Господь, если еще раз проигнорируете мои слова.

Звук выстрела произвел положительное впечатление на водителя, лежавшего без сознания. Парень рывком присел, обвел нас глазами и снова обмяк.

– Данила, – ринулась к нему смеясь Ада, но водитель успел повторно отключиться. Андрий, видимо, усвоил урок – злобное выражение на его лице сменилось равнодушием обреченного. Он, проигнорировав Саленко, присоединился к Аде: вдвоем им удалось привести парня в чувство и даже посадить его.