По осколкам лжи

– Да? – отвечаю сухо и всё ещё зло.

– Привет, моя малышка. Как твои дела?

– Нормально у меня дела. Ты что-то хотел?

– Хотел узнать как ты. Но твой тон скорее располагает к очередному конфликту. Не устала ещё дуться, как маленькая девочка? Этот ребёнок всего лишь ребёнок. Просто забудь о нём и работай дальше.

– Уже забыла, – вру сейчас скорее себе. Нихрена я не забыла.

– Вот и отлично. Ты ночуешь у него?

– Да. Иногда.

– Постарайся делать это чаще. Ты у меня умничка, знаешь, что нужно мужчине.

– У меня был хороший учитель, – делаю ему комплимент сквозь зубы.

– Постарайся сделать так, чтобы он не узнал обо мне, – очередное указание, и я закатываю глаза.

– Это ты мне звонишь, а не я тебе.

– Значит звонить будешь ты. Когда его нет рядом. Мы договорились?

– Да, – сбрасываю звонок раньше, чем он успевает попрощаться. Не хочу говорить с ним. Даже голос его слышать не хочу. Ненавижу, когда меня водят за нос. Он знал о ребёнке. Знал и ничего не сказал. Интересно почему?

Снова падаю на подушку, вонзаюсь взглядом в экран. Плевать на них всех.

Просыпаюсь уже ближе к вечеру, с улыбкой потягиваюсь. Похмелье прошло и мне снова хочется дышать. На экране телефона один пропущенный от Романова и… всё. Он позвонил всего лишь раз. И больше не интересовался куда я подевалась. Может меня волки сожрали?

Его равнодушие пробуждает во мне злость и обиду. Иду на кухню, варю себе кофе. Сажусь за стол и закрываю глаза. Я устала. Устала от борьбы с самой собой. То я ненавижу Романова, то злюсь, что он не названивает.

Сама, конечно же, не перезваниваю. Хрена с два я покажу ему свой интерес. И это правильно, потому что ближе к ночи раздаётся звонок в дверь. Смотрю в глазок, вижу Романова. Довольно ухмыляюсь, открываю.

– Ты где шлялась?! – врывается он ко мне, толкая назад в квартиру и захлопывает за собой дверь.

– Какое твоё дело, где я шлялась? Ты кто такой? Может муж мой? Нет. Ты никто. Поэтому не надо на меня наезжать. Жене своей будешь предъявлять… – меня заставляет заткнуться пощёчина. Звонкая такая, но не сильная. Хотя, конечно, неприятно.

Хватаюсь за щеку, смотрю на него волком.

– Урод! – рычу сквозь зубы.

Он хватает меня за предплечье, тащит вглубь квартиры. – Пошла в постель, быстро!

ГЛАВА 33

Взглянув на расстеленную кровать со смятой простыней, он останавливается, осматривает спальню.

– Ты одна была? – всё так же продолжает удерживать меня за предплечье. Больно и обидно.

– А с кем мне ещё быть?! – ору на него, пытаясь выбраться с захвата. Романов отпускает меня, но совсем ненадолго. Сразу же подхватывает за талию и несёт меня в постель. Швыряет на кровать, задирает мой халат и расстёгивает свою ширинку и, надев презерватив, отодвигает мои трусики в сторону.

Я не сопротивляюсь, даже когда он входит в меня почти без смазки. Та, что на презервативе мало помогает, учитывая его размеры. Я стону от дискомфорта, но Романов воспринимает это по-своему.

– Нравится, когда ебу тебя? Ноги шире! – приказ его исполняю, и Романов входит в меня до самого основания. Это больно, но боль сладкая, приятная. Либо я чокнутая маньячка, либо чокнутые мы оба.

Закрываю глаза, чтобы не видеть его волчьи, серые глаза.

– На меня смотри, – приказывает, закидывая мои ноги себе на шею и вбиваясь в меня уже под другим углом. Не скажу, что сильно больно или неприятно, но и наслаждения маловато и мне приходится играть свою партию.

– Да… Ещё, – прошу его, вцепившись ногтями в его плечи, царапаю его шею, вонзаюсь поцелуем в губы, а по факту кусаю их.

Мы, как два айсберга – циничные и жестокие – рвём друг друга на части, и обоим это нравится. Даже меня увлекает эта игра, кто кому сделает больнее. Однажды я уже вынесла нокаут. Теперь его очередь.

Я кончаю. Нет, не по-настоящему. Я играю. Играю так, что он верит. Должен по крайней мере.

А он кончает в меня, вдавив в постель так, что не продохнуть.

Вставать после такого забега лень. Как обычно Романов освобождается от одежды, идёт в душ, оставив дверь открытой. Я сползаю с кровати, немного ведёт по сторонам. Но я следую за ним и закрываю за нами дверь.

Он включает воду, протягивает мне руку.

– Давай, иди сюда.

– Вода ещё холодная, – сопротивляюсь я, на что он закатывает глаза и, схватив меня, тянет под упругие струи воды.

Я вскрикиваю, бью его по груди.

– Холодно же!

– Иди согрею, – прижимает меня к своему горячему телу и мне вдруг хочется простоять вот так хотя бы полчасика. Не думать, что он мой враг, не гореть местью, пожирающей душу, а просто стоять в его объятиях.

Слёзы не удаётся скрыть даже под душем. Он замечает, как у меня краснеют глаза и вглядывается в лицо.

– Почему ты плачешь?

– Просто… накатило что-то.

– Кого-то вспомнила? Бывшего своего?

– Нет. Бывших у меня было не много и уже давно никаких отношений. Просто настроение такое.

– Я подумал, что ты не одна. Не знаю почему пришло это в голову.

– Потому и примчался?

– Да. Поэтому, – смотрит в мои глаза, гладит лицо. Именно там, где ударил. Прощения не просит. Он из другого теста. Циничный, злой, бешеный. Такие не извиняются. – Всегда отвечай, когда звоню. И не бегай от меня. Не убежишь. Я везде найду.

– Я не твоя жена, как уже говорила. И слушаться, как выдрессированная собачонка не буду. Я не исполняю приказы. Скорее исполняют мужчины, – вот так понемногу пробуждаю в нём ревность и ощущение, что он может меня проворонить. Ибо не хрен распускать свои руки. Ублюдок.

– Со мной тебе придётся пойти на компромисс. Всё время придётся идти. Это главное из моих правил. Женщина обязана меня слушаться.

– Я не одна из твоих бывших подстилок.

– Да, ты не одна из них. Ты нынешняя подстилка. Запомни это и никогда не забывай. Будешь послушной девочкой – будешь получать всё, что хочешь. А не будешь – придётся наказать тебя. Поверь, ты этого не захочешь.

Обидно, конечно. Он назвал меня подстилкой. Интересно, а как он относится к жене? Так же? Вот и узнаем, когда она увидит мои царапины и засосы на его шее. Мне даже не терпится.

Секс продолжается и в душе, только теперь он берёт меня сзади, крепко сжимая талию своими большими руками. То насаживает меня на себя, то выходит. И я, наконец, чувствую возбуждение. Не такое, как с другим, нормальным мужчиной. Здесь скорее звериная похоть, не внемлющая никаким моральным законам. Он называет меня подстилкой и так и есть. Я похожа на очередную его шлюху, готовую распахивать ноги при каждом требовании. Что ж, придётся ему проглотить свои слова.

ГЛАВА 34

Провожаю его у двери в одном шелковом халатике. Делаю вид, что всё нормально и я забыла о пощёчине и о том, что он мне говорил. Притворяюсь дурочкой, готовой терпеть всю его придурь, но на самом деле чувствую, что меня надолго так не хватит. В этот раз у меня вышло оставить след помады сзади на воротнике его рубашки. Посмотрим, увидит ли жена.

– Я позвоню, – бросает он мне, и я улыбаюсь из последних сил.

– Буду ждать.

Закрываю за ним дверь и, привалившись к стене, закрываю глаза, из которых тут же брызгают слёзы. Ну почему? Почему мне так больно до сих пор? Почему я просто не забуду обо всём и не уеду куда-нибудь подальше. Почему?

Набираю Глеба, падаю на постель, на которой ещё остались наши с Романовым следы.

– Привет, – выдыхаю, когда он, наконец, отвечает. Глаза жжёт от слёз, а голос стал хриплым.

– Что у тебя случилось? – спрашивает тут же.

– Всё. Всё случилось. Даже то, чего я не хотела.

– Он был у тебя?

– Был.

– И как всё прошло? – мне кажется, что Глеб ревнует, но спустя секунду понимаю, что мне действительно показалось.

– Как обычно.

– Умница. Я знал, что ты не подведёшь. А что с настроением?

– А ты как думаешь? Думаешь после всего мне нравится с ним спать? – тут я слегка подвираю. Мне приятно с Романовым, если отключить все эмоции и память. Но у меня так не получается. – Он называет меня своей подстилкой.