Страница 24 из 53
— Ох, — Бельфегор ссутулился и смущенно затоптался на месте.
— Да что с вами такое сегодня, але? — я отложил камеру на стол и оглядел своих «ангелочков». — Раз нашей новенькой сегодня нет, давайте я вас немного порадую. Ну и обсудить, опять же, надо.
Я достал из кармана пачку купюр и продемонстрировал им.
— Что это? — захлопал глазами Астарот.
— Это деньги, Саша, — усмехнулся я.
— Сам вижу, что деньги, — фыркнул он. — Но что это за деньги, вот вопрос…
— Это премия от Василия, — сказал я. — За хорошую работу над концертом «Папоротника».
— Вы же вроде не договаривались… — начал Бельфегор.
— Так получилось, тут сложно объяснить, — отмахнулся я. — Но дело тут в другом. Это наша гитара. Или драм-машина. В общем, фонд, который нам с вами нужно превратить из бесполезных бумажек в нужные нам инструменты. Я позвонил Конраду, он пообещал свести меня с нужным человеком, который торгует всякими музыкальным хламом и не очень. Так что если кто-то хочет составить мне компанию…
— А почему именно фонд? — спросил Бегемот. — Может правильнее было бы деньги поделить? Мы же все там работали…
— Если поделить, будут слезки, — пожал плечами я. — А гитара нам нужна.
— И драм-машина! — встрял Бельфегор.
— И басуха… — вздохнул Бегемот. — Но на все ведь все равно не хватит…
— Дюша, тебе деньги нужны? — в лоб спросил я.
— Ну… В общем… — Бегемот замялся, опустил глаза, потом махнул рукой. — Да нет, ты все правильно говоришь. Если делить, то непонятно по сколько, как считать, кто важнее работу делал? В общем… В общем, я за то, чтобы купить на них драм-машину. Или гитару.
— Если что, за концерт в военном училище наш полкан тоже обещает некий гонорар, — сказал я. — Но там все мутно как-то, не удивлюсь, если он кирзовыми сапогами заплатит.
Все заржали и расслабились. Наконец-то.
— А вот теперь, на этой радостной ноте можете и спеть уже наконец! — сказал я. — Под камеру, нам нужен видеоконтент.
— Что нам нужно? — недоуменно нахмурился Бельфегор.
— Контент, — сказал я и пожал плечами. — На английском означает «содержание». Так, ты мне зубы тут не заговаривай, пойте уже!
Выдал себе мысленного леща, но нежно. На самом деле, эпоха вроде не разительно отличалась от родного двадцать первого века. Ну, то есть, отличалась, конечно, все-таки мобильники и интернет очень сильно жизнь поменяли. Но общаясь с людьми, я периодически забывал об этой разнице. Потому что люди, в целом, были примерно такими же. Но не объяснять же им, что такое канал на ютубе, тик-ток и прочие распространители того самого видеоконтента, собирать архив которого я все никак не могу нормально начать.
Я демонстративно нажал на кнопку «Rec» и уткнулся в окуляр. «Ангелы» схватились за инструменты и заиграли. Кирилл выдал на гитаре перебор вроде детской колыбельной, потом этот же мотивчик повторил на клавишах Бельфегор.
Астарот запел, подглядывая в тетрадку:
«А Кирюха у нас молодец!» — в очередной раз подумал я. Очередной образец его творчества звучал при этом наборе инструментов вполне пристойно. Собственно, эта песенка про какой-то там крадущийся в ночи кровавый кошмар неплохо бы звучала даже в акустике. При желании, ее вполне можно было петь у костра, в отличие от сатанинских выкриков Астарота. А это хорошо… Всегда ведь круто, если какие-нибудь туристы или толкиенисты вместо «На границе ключ переломлен пополам…» или «Ели мясо мужики…» будут петь нашу песенку про монаха. Или про вот этого серенького волчка. Или что там на монстра имел в виду наш Каббал?
— Снято! — я нажал на стоп и опустил камеру. — Мы потом посмотрим, что получилось на видео, но песня отличная. Только давайте клип снимать будем весной, чтобы как-нибудь больше без зимних ночевок в холодном доме!
Репетиция продолжилась. Полкан Сергей Иванович, когда мы с ним встречались, сказал, что мы должны будем отыграть полтора часа с десятиминутным перерывом. «Ангелы» сделали попытку спеть весь свой репертуар, вместе с недавно разученными каверами. Получилось пятьдесят минут. Еще минут на пять можно растянуть концерт, если Кириллу дать возможность после каждой песни продемонстрировать свое мастерство гитариста и повыпендриваться модными запилами.
— А если мы некоторые песни по два раза споем? — предложил Бельфегор.
— Не вариант, — покачал головой я. — Но можно позвать кого-то еще. Этот момент я уточнил на всякий случай. Полкан не против, если мы кого-то возьмем к себе… Хе-хе… На разогрев.
— Девчонок! — предложил Бегемот. — Люсю и Асю! Они хорошо поют и играют!
— Увы, — я развел руками. — Я про них еще когда с Сергеем Ивановичем разговаривал подумал. Нужна настоящая мужицкая рок-группа. Дуэт девчонок его не устраивает.
— «Каганат» можно позвать, — пожал плечами Астарот. — Они нам торчат еще за тот концерт в «Империи, блиг, рока». Или как там тот гадюшник назвался?
— Да ну, они забухают и не придут, а мы потом виноватыми останимся, — поморщился Бельфегор. — Опять. Может «Два валета»?
— Ага, в военное училище? — хмыкнул Астарот. — Очень смешно…
— А что такого? — я пожал плечами.
— Леха Темников — принципиальный пацифист, он каждый раз выступает за мир и любовь, — Бельфегор сложил руки молитвенно и закатил глаза наверх. — И призывает военную форму порезать и сжечь. В общем, не вариант, это точно.
— Может «Синий треугольник»? — предложил Бегемот.
— А они там не… того? — Астарот покрутил пальцем у виска.
— Да не, они нормальные теперь, — Бегемот для убедительности кивнул. — Я на днях с Рубильником встречался, он сказал, что после того раза они завязали и теперь ничего такого…
— После того раза — это когда их в ментовку забрали, потому что они здоровенный хрен на асфальте напротив дворца спорта нарисовали? — захихикал Бельфегор.
— Да не, я про тот раз, когда Рубильник в зрителей ведро зеленой краски выплеснул, — сказал Бегемот. — Их тогда побили, Рубильник в больнице даже лежал.
— А я не слышал эту историю! — Бельфегор похлопал глазами. — Это что был за концерт?
— Это в Закорске было, — Бегемот выбрался из ударной установки и устремился к своей сумке. — Помнишь, был такой гастрольный тур по области «Любите природу!» в октябре?
— Ну, — кивнул Бельфегор. — Потому что у нас ни одной песни про природу и экологию не было.
— Ну вооот! — Бегемот поднял вверх палец. — В общем, в Закорске был концерт в рамках этого самого тура. А Рубильник на концерт пришел бухой в сопли. На сцену выходит, а там зрители. Сидят чинно, как в консерватории, рожи серьезные. Никто козами не размахивает и не орет. Рубильник такой: «Опа-па! Давайте я вам про природу сейчас спою! Ох, как я эту природу люблю и уважаю… Сейчас бы так на зеленой травке и повалялся!» А за кулисами там почему-то стояло ведро зеленой краски. Хрен знает, что там в его пьяную башку пришло, может решил, что зеленого в зале маловато…
— А, точно, я что-то такое слышал тоже! — обрадованно заржал Астарот. — Сильно его побили?
— Да им всем там накостыляли, что мама не горюй, — Бегемот порылся в своей сумке и извлек бутерброд, завернутый в газету. — Рубильнику сломали три ребра и ногу еще. Ну и трещина в челюсти. А Шмель довольно легко отделался.
— И что они, не пьют теперь? — усмехнулся я.
— Ну как… — Бегемот пошевелил бровями и принялся сосредоточенно разворачивать газету. — В общем, Рубильник сейчас в фазе вменяемости и рассудительности. А поют они прикольно, курсантам должно понравиться. У них даже медляки нормальные есть.