Пепел Эдема

– Йозеф был величайшей тайной фюрера, его личность засекретили ради гарантий успеха задуманного. Фактически, кроме вот этой фотографии и дневника, больше нет никаких доказательств существования Провидца. Пока Дитрих консультировал Гитлера, немецкие войска одерживали одну победу за другой. И всё же, у предсказателя оставалась необходимость впоследствии появляться в тех точках театра военных действий, где без его способностей никак нельзя было победить. Одновременно и везде Дитрих присутствовать не мог, поэтому частенько безопасность игнорировалась в угоду скорости передвижения. В итоге, его самолёт, спешивший на другой конец Европы летом 1943-го, был уничтожен союзниками.

– Крайне любопытная версия событий той эпохи, – признал Оттенберг. – Только вот, почему Дитрих не смог увидеть собственную смерть?

– Повторю, что силы Провидцев изначально невелики. В дневнике Йозефа сперва были описаны всего лишь частые случаи одного необычного психического состояния. Позднее оно получит название «дежавю». Дитрих не придавал этому особого внимания, пока не заметил – на самом деле он вспоминает давние сны. Так он догадался, что способен заглядывать в будущее. После этого стал записывать в подробностях свои видения, чтобы не забыть. Получалось не каждый раз. Даже специальные препараты и гипнотизёры, которыми его впоследствии обеспечил Адольф, не сильно помогали.

– Значит, Дитрих просто забыл сон, где его самолёт сбили?

– Вероятнее всего. Йозеф частенько переживал, поскольку не мог вспомнить некоторые кошмары, казавшиеся ему жизненно важными. Защитная реакция психики – стирать такие образы. Поэтому мы ведём запись. Устройство, что вы успели заметить на голове нашего Провидца, фиксирует всё, чему Ицхак является свидетелем. Кроме того, наш предсказатель прошёл разработанный специально под его задачи курс осознанных сновидений, чтобы иметь возможность активно участвовать в наблюдаемых событиях.

Лиам покрутил головой:

– Погодите, но разве можно из нынешнего момента как-либо воздействовать на грядущее? Разве это имеет смысл? Мне казалось, что будущее лишь набор ещё не случившихся вероятностей.

– Вы правы, но не до конца, – сказал доктор Хугин и тут же картинка на гигантских мониторах поменялась. – Пожалуй, лучше всего это объяснять на том материале, с которым мы работаем.

От стены к стене протянулась временная шкала. В нижней её части шли даты, а выше – обозначения событий. Самое крайнее деление слева было отмечена зелёным цветом, под ним стояла текущая дата с мерцающим таймером.

Оттенберг посмотрел на свои часы и понял, что время совпадает до секунды.

– График динамический, – сообщил Мунин, указывая на экран. – Точкой отсчёта всегда является настоящий момент.

– Почему так?

– Существует три подхода к пониманию времени, – охотно объяснил брюнет. – Презентизм, где реальностью считается только наблюдаемое настоящее. Его противоположность – этернализм. Там все мгновения времени статичны, неизменны и уже существуют. И, наконец, теория «растущего блока», подтверждённая нами на практике, где будущее – это набор вероятностей, как вы и сказали. В настоящем эти вероятности реализуются в некой комбинации и непрерывно превращаются в реальность, формируя статичное прошлое вселенной. Поэтому отсчёт всегда идёт от того момента в котором мы находимся. После него изменить ничего уже невозможно. Необратимость времени – факт, доказанный множеством экспериментов.

– Не буду спорить с тем, что все эти утверждения могут быть верны для обычных людей, живущих настоящим, – нахмурился Лиам. – Однако суть моего вопроса была иная. Разве Провидец, заглядывая в далёкое будущее, способен сформировать какие-то отдельные его моменты? Они ведь для нас ещё не наступили, а вот для него уже случились! Говоря иначе, он таким образом влияет на некую форму прошлого, что, как вы утверждаете, невозможно!

– Это обычная корректировка выбора. В жонглировании вероятностями нет никакого парадокса, – возразил доктор Хугин. – Вы и сами способны провести подобного рода эксперимент.

– Каким образом, хотелось бы узнать?

– Например, ваша супруга спросит у вас в пятницу вечером, чем бы вы хотели отобедать на выходных: курицей под сыром или телятиной в красном вине. Вы делаете выбор в пользу говядины и озвучиваете его. Спустя некоторое время вы мысленно представили ожидаемый вкус, передумали и попросили жену изменить блюдо, хотя она уже заказала мясо. Понимаете суть? Фактически вы совершаете те же манипуляции с будущим, как и наш Провидец. Отбрасываете одну вероятность, в пользу другой, представляя себе, что она на самом деле случилась. Тот самый момент, который закрепит реальность навечно, наступит позднее.

Несмотря на железную логику учёного, Оттенберга грызли сомнения. В глубине души он опасался, что проект «Око Вотана» мог быть всего лишь хитроумным прикрытием, созданным для манипуляций политиками мирового уровня в интересах третьей стороны.

Только вот, кто был способен осуществить такое?

Военные?

– На будущее можно влиять сколь угодно, до того момента, как оно сформирует в настоящем неизменное прошлое, – подвёл итог Лиам. – Я нигде не ошибся?

– Всё верно, – усмехнулся Хугин. – Можете рассчитывать на место в нашей лаборатории, если вас не устроит должность генсека.

Тут Оттенберг вспомнил, как регулировал свои часы по прилёту на Марс.

– Погодите-ка, – Лиам ткнул в таймер на экране. – Местные сутки продолжительнее земных. Получается, настоящее здесь наступает медленнее, чем на Земле. Как тогда вообще возможно определить этот момент перехода будущего в неизменное прошлое? Он же субъективен! Более того, ещё и зависит от места, где находится наблюдатель!

– Вопрос очень серьёзный. Лучшие умы человечества бились над ответом несколько веков. Вряд ли вы с ходу поймёте всё расчёты, если их вывести на экран. Для этого нужно специальное образование.

– Доктор Хугин, у вас так хорошо получилось с курицей и телятиной. Объясните похожим образом, без лишних премудростей.

– Если очень грубо, то суть такова: настоящее наступает в разных частях вселенной неравномерно. Оно расширяется вместе с ней. Даже самая обыденная хронометрия давно уж не ориентируется на длину светового дня – этот подход устарел несколько столетий назад. Той зависимости, которую вы предположили, в нашей теории просто нет.

– Уф-ф, – выдохнул Лиам. – Вроде бы понятно объяснили, а вроде и нет.

– Остались какие-то вопросы? Не стесняйтесь, задавайте.

– Как вообще можно что-то разобрать в грядущем? Ведь тут у вас тысячи лет на графике! Разве вероятности не должны ветвиться так, что ухватить нужную и следить за ней – задача уровня бога? Ваш пример с мясом и рыбой предполагает два варианта, но я выберу оба блюда! Или ни одного, и решу пообедать в ресторане, а не дома? Вдруг не успею из-за того, что утром взорвётся Солнце? Возможно ли вообще учесть все факторы? Какие из указанных событий будет наблюдать ваш Провидец?

– Вселенная – не набор игральных костей, брошенных на стол, – усмехнулся Хугин. – В ней всё развивается по определённым законам. Звёзды просто так не взрываются – этому предшествуют конкретные физические процессы. Аналогичные закономерности присутствуют и вокруг нас, в экономике, политике, при любом социальном взаимодействии, вам ли не понимать этого?

Оттенберг был вынужден признать правоту учёного, а тот продолжал:

– Провидец отслеживает наиболее вероятное будущее из всех. Мелочи, вроде выбора блюда на ужин, не способны воздействовать на глобальную ситуацию во вселенной. Однако, если в десерт вам положат яд, то вы погибнете и перестанете влиять на судьбы миллиардов людей. Как раз это событие способно существенно изменить ситуацию, его последствия и увидит предсказатель.

– То есть, – Лиам ткнул пальцем в правое окно-экран. – Наиболее вероятный ход событий предполагает, что человечество решит проблему межзвёздных путешествий и достигнет иных миров? Мы отправимся заселять Гиады через несколько столетий? Почему тогда мне приносят невероятно пессимистичные отчёты разведки, внешнеполитических консультантов и десятков других специалистов, где чёрным по белому написано, что вот-вот случится Судный день?