Страница 43 из 55
Кано сопротивляется. Пытается поднять локоть вверх, косится на меня окаменевшим, полным ярости лицом.
Выстрел. Ноги обожгло. Почему ноги, а не ногу?
Но от этих загадок я тут же отвлёкся. Психолог, вцепившись в руль мёртвой хваткой, начал поворачиваться ко мне, прижимая правое плечо к сиденью. Рука с пистолетом поползла вверх, в область груди.
Не угадал ты, раньше надо было стрелять на поражение. До всей этой акробатики в ограниченном пространстве. Я ведь тоже не зря одной рукой воюю. Вторая уже нащупала ручку регулировки сиденья и с силой вдавливает её в крайнее заднее положение. Ноги, позабыв про ожог, помогают, подталкивая процесс.
Автомобильное кресло, чёрт бы побрал эти модные электроприводы, плавно отъезжает назад. Недостаточно быстро, зато уверенно. Жаль, отпустить рычажок нельзя — кресло тут же остановится, посчитав свою миссию законченной, но выбирать не приходится.
Пора переходить к полномасштабному нападению. Под моей задницей ещё едет сиденье, а я уже начинаю молотить всё той же левой рукой куда попало, сверху вниз, норовя лишить «титановца» возможности прицельной стрельбы, попасть по пистолетному стволу или зацепить руль. Мне без разницы, главное, не останавливаться.
Кано терпит, настырно продолжая поворачиваться корпусом ко мне. Ствол в левой руке сыграл с ним злую шутку — теперь он больше помеха, чем грозное оружие. И руль на скорости бросить опасается, и рулить чем-то надо. Ручное управление — оно такое, внимания требует.
Ввожу в бой резерв — вторую конечность, напрочь позабыв про боль в лопаточной области. Толкаю от себя чужое плечо, снова. Пристёгнутый ремнём безопасности психолог поддаётся слабо, но здраво опасается стрелять из-за устроенного мной сеанса активной обороны.
Я бы тоже опасался — когда тебя безостановочно трясут, как школьники абрикосовое дерево под конец лета. Попасть в себя — легче лёгкого. Тем более, если противник бьёт по девчачьи, бессистемно, вразрез с привычными техниками прямых и боковых.
У него остался вариант выдвинуть пистолет ближе ко мне, чтобы ствол оказался за локтем — так значительно расширятся огневые возможности, но кто же ему теперь даст это сделать?
Не выдержав потока полуударов-полутычков, «титановец» отпускает руль и отмахивается освободившейся рукой от очередного выпада.
Он — отпускает, моя задача — перехватить. Или просто подержаться, немножко покрутив.
За стеклом пейзаж вновь изменяется — неуправляемые колёса вознамерились съехать с прямой траектории, и вместо нормальной, уходящей вдаль дороги почти перед нами возникает сиреневый бок припаркованной у обочины легковушки.
Ну, вот и накатались.
Датчики, вмонтированные по периметру автомобиля, озаряют салон красными, тревожными вспышками аварийно-опасного сближения.
Визжат тормоза, Кано, швырнув пистолет под ноги, до побелевших костяшек пытается вывернуть уже перехваченный автоматикой руль, нас обоих бросает вперёд — система торможения безжалостна и беспощадна в своём желании избежать столкновения.
Мой похититель, ведомый примитивными инстинктами выживания, забыл, что протоколы безопасности, намертво вшитые заводом-производителем, запускаются без участия водителя и пассажиров, особенно при превышенной скорости.
Я бы тоже забыл. Как-то не до мануалов, когда вот-вот расшибёшься.
Ремень безопасности чудесно отрабатывает возложенную на него задачу, удерживая «титановца» в мягких объятиях кресла. Мне везёт меньше — сила инерции превращает руки-ноги в непонятную раскоряку, инстинктивно пытающуюся зацепиться хоть за что-нибудь, а лоб, будто таран, устремляется навстречу приборной панели. Глаза с удивлением наблюдают за внезапно возникшими рядом мигалками...
***
Первым из машины вышел Кано. Сдержанно, нарочито медленно, проявляя полное смирение и внимательность к требованиям копа, замершего поодаль и недвусмысленно принявшего стойку для стрельбы стоя. Разумеется, с оружием. Его напарник делал всё тоже самое, только целясь в меня.
— Повернуться спиной! На колени! — отрывисто лаял полицейский, агрессивно щурясь при неживом свете фонарей. — Руки поднять! За голову!
Руки я поднял, а вот выйти не мог. Пока мы боролись, Кано, прострелил мне ноги, и этот факт казался занятным. Целил в живот, а попал в ноги. Смешно. Умом я осознавал, что мне больно, что это развлекаются отголоски выброшенного в кровь адреналина, мешая естественным реакциям организма, но было по-настоящему весело.
Дырка, дырка, дырка... Три, если пересчитать. И штаны испорчены. Пуля прошила мякоть левой ноги, застряла в правой. Нечётное число, ассиметричное.
Так и сказал, предварительно потыкав пальцем вниз, чтобы полицейский обратил внимание:
— Я ранен!
«А ещё в спине дырка» — взбунтовалось школьное образование, желая точности в подсчётах. Нет, всё-таки четыре.
Коп, как ни странно, смог услышать меня через незакрытую «титановцем» дверь.
— Тогда сиди смирно! — и напарнику. — Следи за своим. Я посмотрю.
Он ещё подходил ко мне медленными, приставными шажочками, а Кано уже импровизировал, стоял на коленях со сведёнными на затылке руками:
— Этот человек напал на меня! Я увидел, как он убегает от вооружённых неизвестных, и решил помочь! Подобрал, чтобы спасти ему жизнь! Но этот человек, вместо благодарности, начал бить меня по рукам и требовать, чтобы я покинул свой автомобиль! Угрожал физической расправой! Грозил свернуть шею! Я защищался! У вас должны быть видеозаписи, как он садился! Я ехал по делам, и вы не представляете...
Красиво изворачивается, зараза! С попытки похищения и убийства съезжает на самооборону! Потому и не попытался добить меня в последний момент, оставил лазейку.
— Граббер (*) тоже он принёс? — скептически заметил полицейский, углядев под стеклом заветную коробочку с преступным содержимым.
— Тут пистолет, на полу, под педалями, — второй коп стоял за окном с моей стороны и осматривал салон. — Разрешение имеется?
— Я буду говорить в присутствии адвоката! — отрезал «титановец». — Каждый гражданин имеет право защищать свою жизнь в случае опасности любыми доступными способами!
— Разберёмся.
***
В больнице я провёл пять дней, изрядно уменьшив полученную при увольнении сумму. Из ноги извлекли пулю, застрявшую в мягких тканях. Из лопатки — повозились, но тоже извлекли без осложнений. Покатали на больничной каталке, дали лекарств и нашпиговали уколами.
Ещё девять проторчал в хостеле, добровольно переведясь на амбулаторный режим из-за нежелания оплачивать больничную палату, стоившую как президентский люкс на модном курорте. Обязательная страховка возможно, что-то возместит, но потом, после разбирательства и согласования суммы с межпланетной ассоциацией страховщиков. Не хватило мозгов сразу местную оформить — терпи и плати.
Продовольственный нюанс разрешился проще всего, через забегаловку по соседству, где владелец согласился организовать доставку прямо в комнату.
С хостелом, к огорчению, вышел небольшой скандал. Меня, поначалу, категорически отказывались туда пускать, упирая на отсутствие требуемых условий и неблагонадёжность постояльца, которого среди ночи забирают детективы.
Все мои заверения, что я не смертельно больной, не буду по ночам скрипеть зубами и не начну слизко разлагаться на их постели, разбивались о стену предвзятого непонимания.
Дежурный администратор, получив от начальства взбучку за то, что пропустил ночью в хостел посторонних, жутко на меня обиделся, игнорируя любую попытку объясниться. Его коллеги, после разборок, тоже остались не в восторге. Хозяин хостела вменил им в обязанность автоматически уведомлять полицию о любых подозрительных лицах, а также запретил пускать сторонних посетителей без предварительной брони койко-места.