Пусть дерутся другие

— Вы ограничиваете право на перемещение? — изумился я, с одной стороны понимая обоснованность запрета, а с другой... да пошли они на хер!

— Что вы! Всего лишь прошу. Как свидетеля по очень важному делу. Но могу и ограничить. Прокурор не откажет. Убийство, как-никак.

— Буду на связи.

Из участка я направился в хостел, отмахнулся от своих новых друзей, полных энтузиазма поразвлечься, и завалился на кровать. Хотелось побыть в одиночестве.

В голове вертелись рукава Роны и необъяснимая досада от того, что полковник меня даже матом не покрыл после побега. Мог бы и позвонить, наверняка номер у него уже имеется.

Так и вырубился, в полном смятении. Организм потребовал отдыха.

Из участка позвонили через четыре часа, пугая срочными новостями и приглашая немедленно явиться к следователю.

***

Полицейский, несмотря на мятый вид после бессонной ночи и почти закончившегося трудового дня, лучился самодовольством. Неторопливо повернулся, важно кивнул, отвечая на моё приветствие. Предложил сесть.

— Мы поймали убийц госпожи Бауэр, — солидно сообщил он, сведя руки на животе. — Вычислили по ряду признаков и оставленным ими следам. Поэтому у меня к вам несколько дополнительных вопросов.

Гордо вздёрнутый подбородок лейтенанта ждал аплодисментов. Перебьёшься.

— Кто?

— Наёмники из уголовных. Выполняли заказ. Они планировали похитить вас и госпожу Бауэр.

— Заказчик известен?

Отстранённость, с которой я вёл беседу, портило следовательское настроение. Не знаю, ждал ли он от меня коленопреклонённой благодарности или удовлетворился бы обычной похвалой, но на такое поведение коп явно не рассчитывал.

Что поделать, случается. Не у всех сегодня праздник.

Это для него раскрытое убийство — грандиозное событие, особенно на фоне сонного, законопослушного городка, где самое страшное преступление — драка пьяных юнцов, а самоубийство — несусветная экзотика.

Для меня — всего лишь очередная порция информации.

— Мы над этим работаем, — защищая бодрость духа от хмурой рожи допрашиваемого, процедил следователь.

— Проще говоря, остался анонимным.

— Пока анонимным, — руки переместились на стол, упершись в него и разведя локти для подчёркивания важности сказанного. — Пока.

— Могу я узнать детали?

— В рамках дознания. Группа «гастролёров» получила анонимное предложение выкрасть вас и госпожу Бауэр. Для опознания у них имелись недавно сделанные фото.

— Кто снимал?

— Частный детектив. Из небрезгливых. Он получил анонимный заказ проследить за вашей дамой сердца с фиксацией личных контактов и графика передвижений... В общем, подрядился выполнить полный перечень из того, что, обыкновенно, просят сделать мужья, подозревающие супругу в неверности. На этом и попался.

Я вопросительно вскинул брови. Лейтенант разъяснил:

— Детектив считал, что взялся за рутинную работу, в рамках действующего законодательства. Потому вёл наблюдение из своего автомобиля. Дальше — дело техники. Проверили датчики наблюдения, задействовали... — тут коп напустил туману, — свои методы.

Разрозненные элементы мозаики начали приходить в движение и занимать свои места.

— На снимки попал я, а неустановленный заказчик передал их убийцам.

— Да. И теперь образуется неувязка. Для чего вас похищать, если изначально следили за госпожой Бауэр?

— Спросите у преступников.

— Спросили. По их утверждению, заказ пришёл на двоих. С адресами проживания. Детектив отследил хостел, где вы остановились, обоснованно подозревая в вас любовника.

Плохая новость. Кому мы понадобились до такой степени, чтобы бандитов нанимать? Флоту? КБР? Не то... эти ребята тоньше действуют, с выдумкой. Озабоченному психопату с деньгами?

— Заказ пришёл до или после выхода шоу с участием Роны?

— После. Через шесть суток. К частному сыщику обратились несколько раньше, через двое.

Я недоумевающе пожал плечами.

— Без понятия, что отвечать. Предполагаю, понадобился для мести какому-то сумасшедшему ревнивцу. Таких Роне много писало, с подробностями и пожеланиями. Прилагали фото гениталий... Ранее мою подругу интимностями не беспокоили. Началось после шоу, будь оно неладно!

Сам не верю в то, что говорю, и коп не верит. Сексуальный психопат мог допустить моё убийство, но никак не предмета вожделения. Для чего ему мёртвое тело с простреленным черепом? Или... Нет. Эта фантазия уж совсем за гранью.

— Почему меня вызвали сообщением, если могли похитить в городе?

— Система городской безопасности, — ласково, с покровительственным оттенком напомнил лейтенант. — Злоумышленники тоже не в лесу живут. Опасались засветиться. Вы же на виду держались, к чему рисковать? Они пробрались в дом госпожи Бауэр, надавили на женщину, отправили вам сообщение, вы прибежали.

— А если бы не пришёл? — мной овладело странное упорство.

Хотелось понять, разобраться, исключить все белые пятна в этой истории. Кто он такой, этот лейтенант, чтобы ему верить? Все люди умеют врать. Все.

— На этот случай имелся синтезатор речи. Но преступники оставили его в качестве крайней меры. Подозревали, что в общении вы могли использовать некие личные прозвища, вроде «Солнышко» или «Любимый». Их отсутствие в разговоре, или наоборот, непривычные вам речевые обороты могли вызвать настороженность.

— Милый, — автоматически поправил я. — Она говорила «милый».

Это слово почему-то смутило следователя.

— Жаль... Жаль... Красивая была женщина. Сочувствую вашему горю... Когда вы пришли, они, будучи в балаклавах и скрывающих кожу костюмах, послали госпожу Бауэр открыть вам двери. В доме неплохая шумоизоляция и, вздумай вы крикнуть, вас бы мало кто услышал, в отличие от улицы.

— Помню. Один стоял за дверью, другой, согласно видеозаписи, целился мне в голову из гостиной. Рона им всё испортила.

— Третий сообщник прятался в кухне. Четвёртый ждал сигнала в машине... Они обманулись. До вашего прихода госпожа Бауэр вела себя покладисто, охотно отвечала, если спрашивали. Просила разрешить сменить летний халат на кимоно, оно, мол, свежее и ей неудобно перед гостями. Преступникам показалось, извините... — лейтенант почмокал, выбирая определение поприличней и поточней, — дамой весьма среднего ума, безобидной пустышкой. Никто не ожидал, что она способна на такой подвиг — рукавами перекрыть сектор обстрела. Надо же...

От упоминания кукольной внешности Роны стало неприятно. Сам так считал, пока ближе не познакомился. Но я ошибся, а лейтенант по-прежнему полагает, унижая этим память достойной матери.

— Почему её убили?

— Убирали свидетеля.

— Такой пункт имелся в заказе?

— Нет. Но обязательность жизни так же не оговаривалась. Это бандиты. В тот момент их больше заботила сохранность собственных шкур. Вы крайне резво сбежали, с минуты на минуту нагрянет полиция, — принялся обрисовывать преступную мотивацию следователь. — Догонять вас среди респектабельного жилья — зарабатывать себе дополнительные проблемы. Стрелять в человека при обывателях с положением в обществе — замахнуться на пожизненное. А госпожа Бауэр могла запомнить их голоса, манеру общения, и так далее... Особенность похищения людей. Или воруешь, или зачищаешь. Рисковый бизнес.

Самое поразительное то, что логика преступников меня не удивила, оставаясь доступной и объяснимой. Имелось в ней что-то от философии одиночек, так близкой Ежи Броку.

— На встречу с заказчиком преступники отказались идти?

— Разумеется. По инструкции, автомобиль с вами следовало оставить в условном месте, а самим ждать второй части оговоренной суммы.

— Как я понимаю, туда никто не явился?

— Это очевидно.

— Ясно, — от кабинета с его обитателем уже мутило. — Я свободен?

— Погодите. Мне хотелось бы показать вам несколько фотографий.

— Чьих?

— Просто посмотрите. Это люди, недавно появлявшиеся в окрестностях нашего округа и оставившие о себе странное впечатление. Приехали, уехали, ни с кем не общались. Их подобрала полицейская программа, ориентируясь по множеству параметров.