Страница 9 из 63
Частично он управлялся с сенсорной панели, которая крепилась на левом предплечье. Также он поддерживал и голосовое управление, а некоторые функции включались морганием глаз. Например, если моргнуть два раза левым и потом один раз правым, включался режим ночного видения. Также он отображал точку, куда я целился, прямо как в компьютерной игре. Если у противника есть аналогичная технология, то победит тот, кто первый заметит врага и выстрелит, без вариантов. Очевидный вывод – лучше не высовываться.
Мне, Сергею и ещё одному парню по имени Берт, дали электромагнитные винтовки. Это что-то вроде электромагнитного ускорителя масс, но очень компактного. Как объяснил оружейник, который и выдавал их, начальная скорость полёта пули больше полутора километров в секунду, а эффективная дальность поражения цели до четырех километров (если она без брони). Боезапас – 150 пуль, лупить можно как одиночными, так и очередями. Штука довольно тяжелая, но очень эффективная. Таскать нужно ещё и аккумуляторы, каждого из которых хватает как раз на сто пятьдесят выстрелов.
Нам дали и малые ручные гранатомёты, что-то вроде сигнальной ракетницы. С их помощью можно довольно точно (если есть навык) закинуть гранату метров на 500-600. Гранаты небольшие, но взрываются очень мощно. Уж не знаю, что за взрывчатое вещество там используется, но оно в десятки, а может и в сотни раз мощнее тротила. Вспомнил ещё одно слово, которым в моём мире измеряли мощность взрыва.
Старшине нашего отделения (которого мы называем по фамилии – Рэйнольдс) выдали такой же набор и броню. А вот шлем у него был командирским, с расширенным функционалом. Мы уже вовсю отрабатывали взаимодействие во время виртуальных учений. Основная задача старшины – следить за нами, координировать и указывать цели. Бой в этом мире – сложная и многомерная штука, где решает больше ум и координация, а не точность и мощность оружия. Если не стирать города с лица планеты, конечно же.
Артёму, самому здоровому из нас, дали усиленную электромагнитую винтовку. Как я понял, это был аналог пулемёта. Её размеры были больше, зато больше был боезапас и калибр пуль. Хосе единственный, кому дали что-то вроде пистолета. Это было уже не электромагнитное, а огнестрельное оружие, правда, вместо пороха там было совсем другое вещество, с куда лучшими характеристиками. Пистолет бы ему нужен на крайний случай, наверное, чтобы застрелиться. Его основным оружием стала ракетная установка, с помощью которой он должен был уничтожать технику или укреплённые позиции. Ракеты были небольшие, но очень быстрые, а взрывались даже сильнее, чем наши гранаты.
Пак и Оуэн кроме обычных электромагнитных винтовок получили по внушительному рюкзаку дронов. Мы их стали называть «дроноводами». Это были небольшие дроны-камикадзе разного назначения. Некоторые предназначались против техники, другие против людей. Ими можно было управлять, а можно было запустить в режиме «свободной охоты», когда они сами выискивали цели. Было у них и по паре крохотных дронов-разведчиков, которые должны были помогать нам находить противников.
Такое разделение по ролям оказалось весьма эффективным, в чём мы быстро убедились во время тренировок на виртуальном тренажёре. Особенно через некоторое время, когда мы действительно научились работать как единый организм, а не так, что одна нога идёт вперед, другая назад. Наименее критичным для нашего отделения была потеря меня, Сергея или Берта. Потеря Артёма ощущалась сильнее – его пулемёт мог творить чудеса, когда он находил отличную позицию и знал, где находятся цели. Если мы теряли Хосе, то это не было проблемой до тех пор, пока мы не встречались с военной техникой противника. Без дронов Пака и Оуэна нам было очень тяжело штурмовать оборудованные позиции, здания, да и вообще, их дроны были чудесным средством отправить врага на тот свет.
Но потеря любого из нас всё равно не была фатальной для отделения. Кто угодно мог подобрать ракетную установку, подключить дроны к своему шлему или просто отправить их на «свободную охоту». Нас учили пользоваться всем, но, конечно, я не стану крутым спецом в управлении дронами и не буду также ловко обращаться с ракетной установкой. Для этого нужно куда больше практики.
А вот потеря Рейнольдса была серьезным делом. Знаете, во время боя самыми полезными были именно его подсказки и приказы. Ты знал, когда не нужно высовываться, а когда нужно. А если ты высунулся, то ты знал, где сидит противник. Да, всё это можно понять и без Рейнольдса, но это было бы дольше и сложнее. Поэтому в один день мы потребовали, чтобы он подставлялся под пули и занимался только своим делом: подсказывал, координировал и управлял нами. Ему эта идея не понравилось, но он нас всё же послушался и с того момента наши результаты значительно улучшились.
Я много раздумывал, почему о таких вещах не говорят инструкторы, а терпеливо ждут, пока мы сами до них дойдем. Теперь мне кажется, что это правильный подход. Когда ты сам до чего-то доходишь, ты усваиваешь это значительно лучше, ты именно что знаешь и веришь в это. Добавлю, что не все были такими умными, как мы, таких инструкторы аккуратно подталкивали к нужным выводам. Они намекали, но не говорили прямо и рано или поздно это срабатывало. Откровенно тупых в эту армию не брали.
*****
Прошло уже десять недель моей военной подготовки, то есть, два с половиной месяца. Я значительно прибавил в физической силе и выносливости, очень хорошо (мне так кажется) овладел своим оружием. С учётом возможностей шлема это не так уж и сложно, попасть в цель сможет даже ребёнок. Но это нужно сделать как можно быстрее, ведь тебе не дадут прицеливаться несколько секунд. И как раз вот это умение и развивается в ходе тренировок.
Прошёл не такой уж и большой срок, но специальные препараты, постоянные тренировки позволили достичь больших успехов за короткое время. Рост моей мышечной массы очень сильно замедлился, очевидно, я приближаюсь к своему потолку. По всему было видно, что наше обучение скоро подойдет к концу. Правда это не означало, что мы сразу начнём вторжение, его дата была неизвестна. Или нам про это просто не говорили. Без разницы, на самом деле.
Десять недель – большой срок и если честно, мне тут уже немного надоело. Первое время было интересно, ведь здесь столько всего нового, но со временем оно превратилось в старое и знакомое, интерес пропал. Мне не терпится быстрее закончить свои дела в этом мире. Звучит странно, учитывая, что меня могут убить. Но это могут сделать вне зависимости от того, когда начнётся наше вторжение. Я не хочу сидеть тут полгода или даже год, ожидание начинает тяготить.
А ещё я стал чувствовать себя гораздо увереннее. Временами мне кажется, что я стал очень крутым и выживание здесь будет лёгкой задачей. Но я старательно гоню эти мысли, понимая, что они могут лишь навредить. Как только эта уверенность перерастёт в самоуверенность – моя песенка спета. Шанс поймать пулю станет очень большим, а мне этого не нужно.
Я давно не размышлял обо всей этой ситуации, в которой оказался. Скорее всего, я просто принял то, что мне нужно пройти эти испытания. То, как они меня отправляют в разные миры, заслуживает уважения. И не оставляет мне шансов сделать что-то против них. Остаётся лишь принять правила этой игры и идти до конца. Игра ли это? Не знаю, но очень хочу узнать. Ещё один мотив дойти до конца – любопытство.
В виртуальном тренажёре дела шли гораздо лучше. Вся наша бригада работала слаженно, боевую задачу мы теперь выполняли всегда, а процент потерь замер на 24. Мы этим прилично гордились, один инструктор нам даже шепнул, что мы в тройке лидеров. Если брать все бригады, которые будут участвовать в высадке на планете. Бригад будет двести десять, то есть, нас будет около полутора миллионов.
Когда я узнал подробности, меня это число не впечатлило. Мы штурмуем город, в котором живёт миллион человек. И, скорее всего, это не единственный такой город на планете, я точно знаю, что это даже не столица! Численность населения этой планеты нам не говорили, но я подозревал, что полутора миллионов будет мало. Их там явно больше и все они защищают свои дома.