Страница 23 из 63
Эразм впал в задумчивость. Как человек, работавший в библиотеке, он привык видеть во всём порядок, систему. Или “костёр” – проявление какой-нибудь стихии, или этим проявлением является полусфера. Иначе он, Альберус, отказывается что-либо понимать. Слишком мало информации на основе которой можно начать строить систему, то есть информацию о полученной силе. Вот если бы был найден новый цвет “костра” или полусферы, тогда было бы легче понять, что к чему… Хочется в это верить.
Ну а как же с лечением? Это же не проявление силы стихии. Кстати, внушение мыслей тоже к стихиям отношения не имеют, а является видом мистификации, воздействием на чувства человека, на его восприятие. Если возложением руки можно повлиять на свёртываемость крови, то и лечение больного органа тоже может осуществляться через соприкосновение. Надо лишь найти кого-то, имеющего больной или повреждённый орган, и положить ладонь на искомое место. Звучит просто.
Эразм воодушевился. Поначалу подумалось, что расспросив местного лекаря, можно найти нужных больных, но по здравому размышлению этот вариант отпал. Во-первых, лекарь вряд ли будет рассказывать про свою клиентуру. Во-вторых, зачем лекарю конкурент? В-третьих, наверняка больные люди не согласятся на то, чтобы их попробовал полечить человек, никогда ле́карством не занимающийся. Надо искать безнадёжных больных, кому нечего терять или нечем заплатить за лечение. Или же на лечение могут согласиться люди, которым до лекаря не добраться. Взявшись нахрапом лечить в Велгороде можно не получить положительный результат и тогда люди ославят на всю округу. Такой же славы Эразму не надо.
Вот и получалось, что развитие способностей пока откладывалось до благоприятного момента. Да, обязательно Кайросу надо будет жертву снова принести в надежде на благоприятный случай. Этот бог помог (ну или не помешал) уже два раза. Третий раз, да и последующие, нужны точно.
Эразм взял в руки кварц. Камень был холодный и тяжёлый. Вдоволь насмотревшись на его гладкие блестящие грани, мужчина вспомнил о словах купца про лечебные свойства. Пусть этот камень и не халцедон, но они похожи. Если положить кварц рядом с полусферой или “костром”, то так изменятся эти свойства? К сожалению, единственным источником силы, откуда никто чужой не сможет взять кварц, является зелёное пламя во дворе. Решено, кварц будет положен рядом с ним.
Альберус встал и вышел за пределы дома. Зелёный источник силы светил так же, как и раньше. Мужчина положил кварц в основание пламени. Пусть полежит там месяц или два, спешить некуда. Если появится возможность, надо будет купить халцедон. И да, надо будет весной побудить Евпла продолжить поиски небесного железа с помощью магнита…
Северянка была немного разочарована. После того, как она наконец-то получила силу, позволяющую лечить, ничего не произошло. Оказалось, что её хозяин и сам не представлял, как это можно делать. Не то, чтобы Ильва обиделась на него или пожалела о своём поступке. Нет, хотя вспоминать о своём недавнем недомогании ей не хотелось. Возможно, она просто поспешила. А ведь хозяин предупреждал её хорошенько подумать перед принятием решения. Да и ладно, рано или поздно он что-нибудь да придумает. Как он ей сказал, причина не отсутствии желания попробовать полечить руками, а в отсутствии тех, над кем можно попробовать сделать это.
Ильва сидела подле слабо прозрачного окна и в очередной раз думала о том, как ей повезло с хозяином. Она пробовала представить себя владелицей нескольких рабов во фьорде и с трудом признавалась, что наверняка не была бы настолько добра. Дело даже не образе жизни самих северян, которая трудна и полна лишений. Ильва уже наслушалась, что на юге, где можно круглый год спать под открытым небом и даже не замёрзнуть, рабам не живётся легче. Просто прежней женщине-воительнице и в голову не пришло бы относиться к подневольным людям иначе, чем это делают окружающие. Если ты раб, то это означает, отсутствие интереса богов к твоей жизн… потому что ты ранее не приносил богам щедрые дары и не молил их о благословении… то есть, сам виноват. И зачем свободным людям относиться хорошо к тому, кто сам виноват в том, что с ним произошло?
Ильва уже дважды ходила к источникам силы. Ей не были приятны последствия, наступающие сразу же после принятия “нитей”, но другого способа не существует, как говорит хозяин. Значит, так оно и есть, или же более безболезненный способ ему неизвестен. Эразм утверждал, что у Ильвы может получиться вызывать огненные шары примерно через месяц. Хорошо, ей спешить некуда, да и врагов поблизости нет.
Ильва стала представлять, как сильны бы стали северяне, если завладели такой силой. Они бы могли быстро побеждать врагов, а полученные в бою раны залечивали без последствий. Все бы стали богатыми и довольными. Фьорды бы заселись множеством людей, поскольку они перестанут погибать в битвах. И вскоре северяне основали бы своё сильное государство, а потом…
Что было бы потом Ильва не знала. Она понимала, что сильные северяне не смогли бы победить Ромейскую империю. Вражеским легионам просто нечего делать во фьордах, иначе бы они уже давно заняли их. Как утверждает Эразм, Империи в соседней Британии было нужно олово, а в скалах северян даже железа нет нормального. Кроме рыбы, которая успешно ловится и в других местах, ничего ромеи заполучить не могут. Вот северяне и живут сами по себе не потому, что они сильны, а потому, что Империи завоёвывать их невыгодно. Ильва, когда Альберус говорил такое, даже обижалась поначалу, а потом поняла, так и есть – ромеи ничего не будут делать, если нет выгоды.
Если Ильве когда-нибудь удастся попасть в родные места, то она поделится со своим народом тайной получения силы, и тогда… Всё упиралось в это “если”. Да и не уверена была женщина, что ей действительно хочется осуществления этого “если”. Ничего ей лично возвращение во фьорды не даёт. Вряд ли она найдёт себе там славного мужа, достойного её, а другого ей и не надо – нет никакого смысла подчиняться лишь бы кому. Может, Эразм всё-таки увидит в ней женщину?..
Евпл учился, учился и слонялся по городу. Учился он уже вполне на уровне своих богатых однокашников. Пока не лучше, но уже и не хуже. Оценки, которые давали ему учителя, вполне устраивали и его, и опекуна. Возможно, что на следующий год ситуация даже улучшится, и кое-кто из преподавателей намекал о своей уверенности в этом.
В свободное время Евпл тренировался и изучал свои возможности в применении силы. Хоть получалось не так хорошо, как у Эразма, но он и не выглядел совсем уж неумехой. Даже внушение своих желаний чужим людям зачастую получилось. Опекун предупреждал, что делать это можно лишь в его присутствии во избежании неприятностей. Парень и сам это понимал, но иногда пошаливал над учениками своего класса. Было забавно смотреть, как какой-нибудь прежде жадный сын богатых родителей вдруг дарит ему леденец или кусок ветчины на хлебе во время перемены.
Евпл уже обзавёлся многочисленными друзьями-приятелями, живущими не только в Лю́дином конце, но и в других местах Велгорода. В последнее время он часто встречался с Иваном Калабановым, с которым был знаком ещё в деревне. Тот часто приглашал навестить его в доме, где проживал на время учёбы в школе. Вот только Евпла не оставляло странное чувство, что сами хозя́ева если не терпят, то не проявляют особого гостеприимства к нему. Мальчик был не дальше комнатки, где спал Иван, а дальше в дом его не приглашали. Конечно, взрослым людям нет никаких причин приглашать в личные комнаты какого-то знакомого своего племянника, но Евплу казалось, что есть какая-то тайна, которую скрывают. Ну и не беда – на улице мальчишкам всегда интереснее, чем в помещении, да ещё и в чужом. Так и бегали они по улицам, строили снежные крепости и брали их штурмом. Что ещё надо подросткам в четырнадцать-пятнадцать лет? Вестимо что, вот и Евпл попался в сеть, под названием первая любовь.
В один из погожих дней, когда весна уже начинает стучиться в окна, множество семей чинно посещали многочисленные храмы олимпийских и других богов. Во главе подобных процессий важно идёт глава семейства с супругой, за ним дети и челядь. Если мужчина знатного рода, то все уступают ему и следующим за ним людям дорогу. Мужчинам попроще иногда приходилось тараном пробивать себе дорогу посреди толпы.