Ночь без звезд

Сидя на переднем пассажирском сиденье головной машины, Чаинг с беспокойством смотрел на темные безлюдные улицы. Фары освещали замершие, брошенные между остановками трамваи. Иногда во встречном направлении проезжали полковые бронетранспортеры, а затем все снова затихало. Именно это и нервировало. В столице всегда кипела ночная жизнь, и обычно в такое время на улицах и бульварах, в многочисленных клубах и театрах толпились люди. Но теперь практически повсюду господствовал мрак, лишь изредка за занавешенными окнами мелькали случайные проблески свечей. Весь город погрузился во тьму. Насколько Чаинг знал, все окружающие здания пустовали.

— А что, свет отключили тоже из-за военного положения? — спросил он водителя в форме НПБ.

— Никак нет, сэр. Ублюдки вечером напали на электростанцию. По радио сказали, что к завтрашнему утру инженеры все восстановят.

— Хорошо бы, — сказал Чаинг, не веря своим ушам.

На базе сил воздушной обороны, находившейся за пределами города, где они приземлились, царила суматоха. В течение нескольких минут, пока Роксволка пересаживали в бронированный автомобиль для перевозки заключенных, Чаинг насчитал пять больших транспортных самолетов, вылетевших в направлении севера.

«Дрянная операция „Возврат". Все высокопоставленные чиновники бегут на Бьярн, пытаясь спасти свои шкуры. Что ж, если Деревья опустятся на низкую орбиту и начнут бомбить нас яйцами, то возвращать будет нечего», — думал он.

Во дворце, стоявшем в дальнем конце бульвара Брайана-Энтони, все окна ярко светились в ночи, словно издеваясь над городом, оставшимся без электричества. Чаинг никогда раньше не бывал внутри, дворец его ошеломил, как и любого туриста. Колонна проехала под арками во внутренний двор, затем по помосту вниз. Машины остановились в большом подземном гараже, где их уже поджидал отряд вооруженной, взволнованной дворцовой охраны. Возглавляла отряд руководитель подразделения передовой науки Седьмого отдела. Чаинг с интересом взглянул на пожилую женщину в плотном бежевом кардигане, защищающем от прохладного ночного воздуха. Ему пришла в голову мысль: «Она такая старая, что могла бы быть сестрой Стонела».

Фаустина подписала необходимые бумаги, и лейтенант дворцовой охраны отконвоировал Роксволка.

— Увидимся с вами в конце света, капитан, — сказал на прощанье паданец-мутант.

Чаинг окатил его ледяным взглядом, от которого многие заключенные, которых он допрашивал, начинали обливаться потом, но Роксволк лишь широко оскалился, показав клыки. Стоявшая за спиной Дженифа презрительно фыркнула.

— Мне это не нравится, — сказала она. — Слишком уж он самоуверен.

— Ему нечего терять, — заметила Корилла. Элитарка крутила головой, осматривая мрачный, напоминающий пещеру гараж.

— Если бы я не знала ситуации, то решила бы, что именно тут он и хотел оказаться, — сказала Дженифа.

— Стонел приказал привезти его сюда, — отозвался Чаинг. — Можешь с ним поспорить.

Фаустина подошла и пожала руку Чаингу.

— Слышала, это вы задержали его, капитан. Поздравляю! Серьезное достижение.

— Благодарю вас.

— Мы раньше никогда не видели живого паданца-производителя, а уж тем более мутанта.

— Вы собираетесь его препарировать? — спросила Дженифа.

— Великая Джу, нет, конечно, — ответила пожилая женщина-ученый, шокированная подобным предположением. — Мы достаточно хорошо изучили их биологию. Меня интересует мышление. Он, кажется, не питает любви к себе подобным.

— Так он утверждает, — откликнулась Дженифа.

— Но он добровольно поделился информацией о вероятном спуске Деревьев на нижнюю орбиту.

— Он что угодно скажет, лишь бы остаться в живых.

— Ну да. — Фаустину, кажется, озадачило ее отношение. — Вас ожидает директор Стонел.

— И ее тоже? — Дженифа ткнула большим пальцем в Кориллу.

— По всей видимости, да. Вот ваши пропуска. — Фаустина протянула посетителям три заламинированные карточки на шнурках. — Пожалуйста, носите их на шее, пока будете во дворце, особенно здесь, внизу.

Чаинг последовал за капралом из дворцовой охраны. Они прошли через несколько коридоров и начали спускаться по бесконечной лестнице. К тому времени, как они достигли низа, нога разболелась не на шутку. Подвальный уровень, очевидно, был новее остального лабиринта под дворцом. Яркие электрические лампочки освещали белые стены, в металлических дверях поблескивали врезные электрические замки. У двери в самом конце стояли четыре вооруженных охранника. Гости показали пропуска, и их впустили внутрь.

Тюремная камера с каменными стенами оказалась довольно большой. В ней стояли кровать с приличным матрасом, стол и стул. В углу размещались душ и унитаз с раковиной. Даже имелась небольшая полка с романами о героических подвигах полков и официальной биографией Слвасты, занимавшей не менее тысячи страниц. Только вот окон не было, да и попятно: камера находилась на шестом этаже под землей. Словно чтобы подчеркнуть это, на цементе, скреплявшем камни, проступали склизкие полосы плесени. Три раза в день сквозь окошко в двери подавали еду — вполне приличную.

Джоуи бывал в отелях и похуже.

До сих пор его, к счастью, не допрашивали. В голове мелькали остаточные воспоминания Адольфуса о допросах НПБ. Джоуи вряд ли смог бы повести себя по-геройски и выдержать боль ради… Честно говоря, не было у него вообще причин терпеть происходящее. Он и так сделал все, что мог, играя роль Короля Мира, но службист-параноик почти сразу заподозрил неладное. А Паула… Паула, скорее всего, погибла.

Вот почему Джоуи просыпался посреди ночи в холодном поту. Инопланетные твари с такой легкостью использовали ядерное оружие… У него сохранились собственные воспоминания о научной экспедиции в Лес, о контакте с паданскими имитациями членов команды. И о том, как они заставили его прикоснуться к яйцу, он быстро прилип и яйцо постепенно поглотило его тело. Только смерть, вернее потеря тела, спасла его. С помощью Найджела. И ради чего? Он сделал все возможное, стараясь помочь Пауле и ее группе, — а паданцы убили последнюю надежду.

Вероятно, вместе с Паулой он потерял и осторожность, подтвердив опасения Стонела. Это его не удивило. Утрата надежды стала для него страшным ударом. Он понятия не имел, что ему делать дальше, поскольку считал себя лишь поддержкой для группы Паулы. Большую часть времени он теперь проводил в постели, страдая от постоянных мигреней, которые, вероятно, случались из-за того, что его мысли занимали чужие нейронные структуры. По крайней мере, долго страдать не придется. У Терезы не будет места на Бьярне для политического заключенного номер один. Чем больше воспоминания о Бьярне выплывали на поверхность из подсознания Адольфуса, тем меньше Джоуи хотелось принимать участие в безумной операции «Возврат».

Он услышал шум в коридоре и, открыв мутные глаза, посмотрел на дверь. Он ожидал, что откроется кормушка в двери и ему швырнут поднос с едой. Дверь открылась — но в соседней камере. Произошла какая-то возня, затем на пол со стуком упало тело.

— Сиди здесь и не шурши, грязный урод, — крикнул охранник.

Дверь с грохотом захлопнулась. Ключ повернулся в замке. На короткое мгновение Джоуи позволил себе помечтать, что в соседнюю камеру бросили Стонела. Тереза очень тщательно устраняла все возможные угрозы новому режиму.

— Встречайте новое начальство, — пробормотал он. — Такое же, как старое.

Но Стонел такой ошибки, разумеется, не совершит.

Джоуи закрыл глаза и погрузился в привычное самосожаление и размышления о несчастьях. И в этот миг ОС-тату сообщила о слабом сигнале.

— Кто-нибудь меня слышит?

Он почти проигнорировал сигнал. Возможно, это ловушка, но Джоуи так скучал, что ухватился за первое попавшееся развлечение — лишь бы не мучиться ожиданием в камере до тех пор, пока наступит апокалипсис.

— Ага, слышу.

— Кто говорит?

— Адольфус.

— Без дряни! Премьер-министр?

— Теперь уже бывший, спасибо.