Ночь без звезд

— Почти. Спутники обеспечат нас данными относительно природы внутреннего строения Валатара. Если я не ошибаюсь, прямо под слоем облаков находится барьер. «Найджел-2» проанализирует его состав и предложит варианты, как прорваться через него. Все будет непросто, Флориан.

— Угу, уже понял.

Юнит-976 прогрохотал мимо купола, подвозя очередной груз минералов.

— У вас есть информация по Валатару? — спросила Паула.

Флориан заметил, с каким рвением она стремилась поделиться с кромалами астрономической информацией, но получить данные от макульских юнитов оказалось гораздо сложнее, чем сырье. Зоны и юниты явно не имели ничего похожего на общую информационную сеть, их данные хранились в какой-то подземной крепости, которую они защищали. Вероятно, там же находился и драгоценный генетический материал кромалов. Поэтому информацию требовалось скачать с центральной базы данных в память юнита, и лишь затем ее передавали Пауле.

Юниты поделились тремя пакетами астрономических наблюдений, но почти не дали новой информации о других планетах. Паула предполагала, что со временем юниты зоны-43 просто перестали наблюдать за планетами, появившимися вокруг светила. О Бьенвенидо у них почти ничего не было. Даже об уничтожении атмосферы Урселла имелась лишь минимальная информация.

— Я передам ее, — ответил юнит-976. — Ваши данные о квантовых процессорах оказались очень полезны.

Флориан не спросил, каким образом они собираются использовать новые процессоры. До сих пор никакого оружия они не заметили, но юниты явно существовали лишь для защиты своей территории. Лесничему не хотелось думать о хрупкости относительного равновесия, достигнутого в этом разоренном мире, причиной чего стало обеспечение зоны-43 технологиями Содружества. Когда он поделился своими переживаниями с Паулой, она сказала, что если им все удастся, то юниты улетят с Макула и равновесие восстановится.

— Спасибо, — сказала Паула юниту-976.

— Передаю информацию.

Флориан отодвинул приходящие астрономические данные на край дисплея экзозрения. В отличие от Рая, ни четкими изображениями других планет, ни мелкими изменениями последних тысячелетий он не восхищался. Для Паулы же получение изображений стало навязчивой идеей.

— Это самое лучшее разрешение? — спросила она о картинках с Валатара.

— Да, — ответил юнит-976.

— А что ты ищешь? — спросил Флориан.

— Хочу узнать, уменьшилась ли атмосфера планеты с того момента, как кромалы начали за ней наблюдать. Это бы было явным свидетельством, что ее поглощают. Но по изображениям нельзя ничего сказать с уверенностью.

— Фотографии сделали двадцать пять тысяч лет назад, если я правильно прочел текст, — заметил Флориан.

— Да и масштаб неточный, — отозвалась Паула. — Наблюдения кромалов недостаточно аккуратные.

— А мне они кажутся достаточно четкими, — сказал Флориан, разглядывая завитки тускло-розовых и белых облачных лент. — Их телескопы могли бы зафиксировать даже старые цвета Трюба.

Паула медленно повернулась к нему. Ее взгляд Флориана насторожил, словно девушка обладала телепатией времен Бездны и пыталась заглянуть к нему в душу. Щеки запылали.

— Что? — пробормотал он.

— Какие еще цвета? — обманчиво спокойно спросила она.

— О которых Мурей рассказывал.

— А кто такой Мурей?

— Мой друг. Ватни. Он был со мной, когда ты приземлилась.

— А что ему известно о Трюбе?

— У них, у ватни, прекрасное зрение, им даже телескопы не нужны для наблюдения за планетами. Он рассказал мне, что раньше Трюб покрывали разноцветные узоры и его луны тоже — необычайно красочное зрелище на ночном небе. А потом планету захватили праймы, и цвета стали серыми, как сейчас.

— Луны, — произнесла Паула, не моргая. — Ну конечно. Проклятье, как же я туго соображаю!

— Это инопланетяне создавали цвета? — спросил Флориан.

— Они не создавали. Они и были цветами. — Девушка радостно улыбнулась АНС-дроидам, которые замерли, глядя на нее. — Думаю, Трюб — это мир сеятелей.

— Параллели внушают надежду, — признал Димитрий.

— Кто, Уракус побери, такие сеятели? — поинтересовался Флориан.

— Мы их никогда не встречали, — ответил Димитрий, — но видели гигажизнь, которую они оставили после себя.

— Династия Шелдон обнаружила мир, где нашла гигажизнь, — резко произнесла Паула, — и исследовала молекулярные структуры.

— В результате человеческая раса получила биононики, — продолжил Димитрий.

— Я не понял, — вмешался Флориан. — Что такое гигажизнь?

— Невероятно огромные квазибиологические структуры, — ответил АНС-дроид. — Комбинация чисто биологических компонентов на искусственно созданных молекулярных скелетах. Деревья размером с гору, например. А еще у планеты имелись спутники в виде космических цветов — малые каменные астероиды на низкой орбите с разноцветными лепестками — десятки километров в диаметре…

— То же самое рассказывал и Мурей! — воскликнул Флориан. — Луны Трюба тогда были больше за счет лепестков, как у цветов.

— Что ж, решено, — сказала Паула.

— Мы согласны, — отозвался Димитрий.

— Но вы же никогда не встречались с сеятелями.

— Верно, но, похоже, весь Трюб был покрыт гигажизнью. Мир, который мы обнаружили в нашей галактике, имел лишь отдельные цветные пятна, ну и луны. Мы даже сочли его просто художественным произведением высокоразвитой цивилизации. Нам потребовалось много времени, но удалось воссоздать принципы молекулярной инженерии — те, благодаря которым у нас появились биононики.

— Трюб отличается, — заметила Паула. — Если Бездна изгоняет лишь упрямцев, не согласных подчиниться, то можно предположить, что на этой планете обитали сами сеятели.

— И праймы их убили, — вздохнул Флориан.

— Я не верю. Сеятели, кем бы они по своей природе ни были, очень продвинутая раса.

— Но все там мертво, как и в этом мире.

— Трюб очень странный, у него ровная одинаковая поверхность без отличительных признаков. Да, цвета исчезли, но… — Паула замолчала и вздохнула. — Возможно, они отреагировали на вторжение праймов как ежик: свернулись в клубок и выставили иголки, — но у меня недостаточно информации. Если сеятели существуют, то они могут стать феноменальными союзниками, помочь с Валатаром.

— Теперь ты хочешь открыть червоточину на Трюб? — раздраженно спросила Кайсандра.

— Не сразу. У нас есть план, и надо сосредоточиться на нем. Однако стоит вставить в него и контакт с Трюбом. Возможность, что сеятели станут союзниками, слишком важная, ее нельзя просто проигнорировать.

Флориан заметил, что Кайсандру расстраивает необходимость менять планы, и улыбнулся ей. Его самого оптимизм Паулы и то, как она без лишних усилий собирает и истолковывает факты, вдохновляли. А теперь еще появилась вероятность заполучить новых инопланетных союзников.

— Классно, да? — тихонько сказал лесничий.

Кайсандра ответила не сразу:

— Звучит здорово, но это лишь разговоры, Флориан. На самом деле мы ничего не знаем.

— Узнаем. У нас уже почти достаточно спутников для исследования орбиты Валатара. И атмосферные дроны готовы.

— Какой ты оптимист. — Кайсандра поцеловала его, но несколько рассеянно. — По крайней мере, мы сможем эвакуироваться на Аквеус, если все пойдет в Уракус.

— Не пойдет!

— Тебя здесь не было, когда Найджел взлетел на «Небесной властительнице». Он не сомневался, что сможет уничтожить Бездну. Я ему верила.

— Не думаю, будто Паула похожа на Найджела.

— Да уж, — хитро улыбнулась Кайсандра. — Совсем не похожа.

Через три часа количество готовых спутников достигло необходимого для исследования Валатара. АНС-дроиды установили пусковой рельсовый механизм перед генератором червоточины.

— Пожалуйста, открой червоточину, — сказала Паула, стоя на дальнем конце рельса лицом к круглой установке перехода.

— Включаю, — отозвался Димитрий.

Он закрыл глаза, юз-дубль связался с интел-сетью врат. Через минуту слабое голубоватое свечение черенковского излучения засияло по всей поверхности машины.