Страница 45 из 58
Братья перешептываются, что Сатана восстал, дабы чинить нам препоны. Некоторые видели зверя даже в часовне, где он оставил неописуемо кощунственный знак своего присутствия. Против него бессильны замки и засовы; и даже святой крест не в силах обратить его в бегство. Зверь приходит и уходит, когда захочет; и все, кто видит его, бегут, объятые невыразимым ужасом. Никто не ведает, куда придется следующий удар, но некоторые братья верят, что зверь метит в меня, избранного настоятеля Перигона; ибо многие видели, как он скользил по коридору поблизости от моей кельи. Келарь брат Константин недавно вернулся из Виона за полночь, так он клянется, что в лунном свете зверь карабкался по стене к окну моей кельи, выходящему в лес. Заметив Константина, зверь, словно громадная обезьяна, спрыгнул со стены и скрылся среди деревьев.
Кажется, уже все, кроме меня, видели чудовище собственными глазами. А теперь, сестра, я должен сделать признание, кое окончательно свидетельствует о вмешательстве адских сил и о том, что над Перигоном веют крылья Асмодея.
После появления кометы я каждый вечер рано удалялся в келью с намерением посвятить ночные часы бдению и молитвам, чем и бывал, по общему мнению, занят до утра. Однако каждую ночь, не успею я преклонить колени перед серебряным распятием, на меня наваливается какой-то морок, и забвение окутывает чувства дремотным маком; я лежу на холодном полу до рассвета, не видя снов. И я не знаю, что в это время творится в аббатстве; зверь волен, по своему неизменному обыкновению, крушить хребты и высасывать костный мозг братьев без моего ведома.
Я облачаюсь во власяницу, разбрасываю по полу колючки чертополоха, чтобы пробудиться от злого и неодолимого сна, будто вызванного действием восточных снадобий. Однако тернии и чертополох подобны райскому ложу, и я не ощущаю их до самого рассвета. Когда я просыпаюсь, чувства мои пребывают в смятении, глубокая истома сковывает члены. И с каждым днем мною все больше овладевает смертельная слабость, которую все приписывают моему чрезмерному усердию в аскезе и молитвенном бдении.
Определенно, я пал жертвой заклятия и буду скован злыми чарами, пока зверь бродит по свету, верша свои злодеяния. Небеса, в своей непостижимой мудрости наказывающие меня за грех, о коем не ведаю, обрекли меня на сие рабство, ввергнув в трясину стигийского отчаяния.
Меня преследует жуткая мысль: быть может, каждую ночь зверь спускается на землю с алой кометы, что проносится, подобно огненной колеснице, над Аверуанью; и каждый день он возвращается, насытившись пищей, которой алчет. И лишь с исчезновением кометы ужас перестанет терзать нашу землю и опустошать Перигон. Эта мысль не есть ли свидетельство моего безумия, или, возможно, сам ад нашептал мне ее в ухо?
Молись за меня, Тереза, ибо я пребываю под властию злых чар и близок к отчаянию; Господь оставил меня, меня тяготит адское иго; и бессилен я защитить аббатство от зла. Я же, в свою очередь, молюсь, чтобы в уединении монастыря в Ксиме это лихо тебя не коснулось…
3. Рассказ Люка ле Шодронье
Старость, подобно моли, что заводится в старой шпалере, скоро пожрет мои воспоминания, как пожирает воспоминания любого. Посему я оставляю записку об истинной природе твари, известной под именем Аверуанского зверя, а также о том, как эта тварь была повержена. Когда я закончу, бумага будет заперта в медной шкатулке и помещена в тайной комнате в моем доме в Ксиме, ибо должны пройти годы и десятилетия, прежде чем людям будет дозволено узнать ужасную правду. Нехорошо, если злые дела станут общим достоянием, пока те, кто принимал в них участие, не покинули земную юдоль ради чистилища. Сейчас правду знаю только я и те немногие, кто поклялся ее хранить.
Бесчинства, некогда творимые зверем, ныне ни для кого не секрет и успели стать страшной историей, которой пугают детей. Говорят, что летними ночами 1369 года зверь убил пятьдесят человек и всякий раз пожирал спинной мозг жертв. Случилось это между аббатством Перигон и Ксимом, монастырем Святой Зиновии и замком Френэ. Происхождение и местообитание зверя оставались загадкой, которую никто не мог разгадать; и светские, и церковные власти были бессильны предотвратить нападения, и ужас воцарился в округе, и над каждым путником нависла смертная тень.
С самого своего появления зверь стал предметом моих размышлений, ибо я был не понаслышке знаком с оккультными практиками и духами тьмы. Я понимал, что зверь – не земное или адское создание, но прилетел с кометой из дальних космических пределов; однако о его повадках, свойствах и происхождении я знал поначалу не больше прочих. Тщетно обращался я к звездам, геомантии и некромантии; от фамильяров, которых я допросил, вышло мало толку, ибо они утверждали, что не состоят с ним в родстве и что зверь неведом подлунным бесам.
Затем я вспомнил о кольце Эйбона, которое унаследовал от предков, тоже колдунов. По их словам, кольцо происходило из древней Гипербореи; было оно из золота, краснее того, что добывают ныне, с громадным фиолетовым самоцветным камнем, темно тлеющим, подобного которому нет на свете. В камне том заточен был древний демон, отвечавший на вопросы колдунов, – дух из времен, когда человек еще не родился.
И вот, вынув из редко отпираемой шкатулки кольцо Эйбона, я совершил ряд приготовлений, потребных для вызова демона. Когда я перевернул самоцветный камень над маленькой жаровней, в которой жарко горела амбра, демон отозвался, и голос его был подобен пронзительному пению пламени. Он поведал мне, что зверь принадлежит к расе звездных бесов, не посещавших Землю со времен Атлантиды; рассказал о природе зверя, который в своем истинном виде был невидим и неощутим для людей и мог быть явлен человеку только в самом мерзком из обличий. Демон признался, что есть единственный способ сокрушить зверя в его осязаемом обличии. Даже во мне, кто давно изучает тьму, откровения эти породили удивление и ужас. По множеству причин я считал экзорцизм сомнительным и опасным занятием, но демон уверил меня, что иного способа нет.
Размышляя над этими темными материями, я выжидал среди книг, жаровен и перегонных кубов, ибо звезды поведали мне, что время еще не пришло.
В конце августа, когда огромная комета начала понемногу удаляться, пришла скорбная весть о смерти сестры Терезы, растерзанной зверем в ее собственной келье в бенедиктинском аббатстве в Ксиме. Одни видели, как в лунном свете зверь спускался из окна кельи по стене монастыря; другие заметили его на темных улицах или наблюдали, как зверь, словно чудовищный жук или паук, карабкался на крепостной вал по голым камням, чтобы поскорее укрыться в своей тайной берлоге.
После смерти сестры Терезы ко мне тайно явился начальник городской стражи вместе с аббатом Теофилем, в чьем осунувшемся лице и поникшей фигуре я созерцал разрушительные последствия смертной скорби, ужаса и унижения. И хотя подобное решение далось им не без труда, эти двое пришли просить моего совета и содействия в поимке зверя.
– Вы, мессир ле Шодронье, – сказал начальник стражи, – славитесь глубокими познаниями в сокровенном колдовском искусстве и заклинаниях, способных вызывать и прогонять злобных демонов и прочих духов. Возможно, вам удастся преуспеть там, где другие оказались бессильны. Мы долго сомневались, прежде чем прийти к вам, ибо негоже властям церковным и светским прибегать к помощи колдовства. Но положение безвыходное, ибо демон забирает все новые жертвы. За ваши труды мы даем щедрое вознаграждение золотом и обещаем, что до конца ваших дней никто не станет преследовать вас и подвергать судебным разбирательствам за ваши деяния, каковые в противном случае могли бы дать повод для расследований. Епископ Ксима и архиепископ Виона осведомлены об этом предложении, каковое надлежит хранить в тайне.
– Если мне удастся освободить Аверуань от зверя, – ответствовал я, – о награде я просить не стану. Однако вы задали мне сложную задачу, сопряженную с необычайными испытаниями.