Сердце изо льда

Девушка согласно закивала. Они вышли из дома и пошли в сторону площадки для тренировок. По пути встретили Акину, которая возвращалась с магазина.

— Что ж, раз ты утверждаешь, что ты шиноби, покажи на что способна, — сказал Хаку, отходя от Манами на приличное расстояние.

— Нападай, — скомандовал он.

Девушка стремительно складывала печати, и в воздух поднялись капельки влаги, собираясь в более плотные образования, затем превращаясь в ледяные иглы и устремились в сторону Хаку. В его руке появились металлические иглы. Было трудно уследить за его молниеносными движениями. Через пару мгновений атака девушки была отбита. Но она времени не теряла, почти тут же атаковав его ногой. Её удар он блокировал, согнув руку в локте и подставив под удар плечо. Девушка на этом не остановилась, попытавшись достать его другой ногой с разворота, которую Хаку перехватил, выбивая из под неё вторую, служившую опорой. Манами ушла перекатом, увеличив между ними расстояние. Так они тренировались в спарринге, пока Акина не позвала их ужинать. Хаку был доволен уровнем её подготовки, честно говоря, ожидая худшего.

Вечером после ужина, они сидели в гостиной и пили приготовленный им чай.

— Благодарю вас, господин Хаку, что позволили жить рядом с вами, — краснея от смущения, произнесла Манами.

— Просто не хотел, чтобы ты стесняла Акину, — с легким холодом в голосе, произнес парень. Хотя ощущение того, что у него теперь тоже есть семья, было приятным. Девушка подсела к нему ближе.

— Надеюсь, господин не сочтет это за дерзость и не рассердится на меня, — тихо сказала она, и ее синие глаза призывно заблестели.

— На что я должен... — не понял он, но договорить так и не смог.

Девушка обвила его шею руками и прильнула к его губам. Поцелуй был простым прикосновением, но и это повергло парня в легкий шок. Под тяжестью ее тела он был вынужден откинуться на спину, облокотившись о подлокотник дивана. Хаку почувствовал, как ее ладонь скользнула по его одежде.

— Я пообещала себе, если найду вас, то мой первый поцелуй будет принадлежать вам, господин Хаку, — жарким шепотом произнесла она, когда, наконец, отстранилась от него. Парень до сих пор находится в легкой прострации, и девушка воспользовалась этим, снова поцеловав его, но более уверенно и настойчиво. Ей нравилось ощущать тепло его тела и учащённое биение его сердца. Вскоре он пришёл в себя и разорвал круг ее объятий, отстраняясь от неё.

— Не делай так больше. Ты не должна была... — только и смог произнести он. Но девушка не сводила с него жадного взгляда. Парень встал, поправил одежду и ушёл на кухню.

— Простите, господин, я не хотела оскорбить вас. Я готова посвятить свою жизнь служению вам, господин Хаку. Я сделаю всё, что Вы прикажете или попросите, — с готовностью говорила она. Он невольно поёжился, вспомнив это состояние, когда живешь лишь ради служения кому-то забывая о своих желаниях, стараясь угодить лишь своему господину, убивая свои мысли и чувства, если они шли в разрез с пожеланиями своего хозяина.

— Не говори так больше. Я не приму этого. Ты должна жить своей жизнью. Считай, что это приказ, — решительно сказал Хаку, строго поглядев на Манами. Та чуть не заплакала, подумав, что он опять прогоняет её. Парень подошел к ней и успокаивающе погладил по голове. Девушка прильнула к нему, положив голову на плечо юноши.

Проходил день за днем, и Акина замечала, как взгляд Хаку постепенно теплел. Уже не было той холодной пренебрежительности к Манами, как прежде. Она уже вовсю участвовала в их совместных тренировках с братьями Учиха и Хару. Девушка была веселой и лёгкой на подъём, хотя иногда её нелепые шутки и веселые рассказы вызывали у парней тёплую улыбку. Румянец на её лице выдавал смущение, если кто-то из друзей Хаку смотрел на неё или что-то спрашивал, выдавая её симпатии к ним. Но поведение особенно выделяло Хаку, как её господина. Парни уже в шутку стали звать его "Хаку-сама".

— Ну вот, у меня теперь тоже есть сестра, — сказал он как-то Хару, узнав что его дед и дед девушки — родные братья, а она приходится ему троюродной сестрой.

— Ну поздравляю. Будешь скоро рядом со мной девятую петлю намыливать, — скептически отозвался Тибо, насмешливо улыбаясь.

Однажды Акина вышла в сад поздно вечером, для того, чтобы посидеть в беседке и подышать свежим воздухом перед сном.

— Не помешаю? — услышала она знакомый тихий голос.

— Конечно нет, мог бы и не спрашивать, — улыбнулась она парню.

Хаку вошел в беседку и сел рядом. Воцарилась гнетущая тишина. Даже шелест травы и пенье птиц не заглушали её. Она взглянула на него. Парень то и дело смотрел на сложенные на коленях руки, избегая встречаться с ней взглядом. И вдруг сердце её болезненно сжалось.

— И когда вы уходите? — тихо спросила она. Он вздрогнул как от удара и отчаянно взглянул на неё.

— Я не хотел...но я, — не нашел что толком ответить Хаку. Чувствовал он себя паршивее некуда.

— Я знала, что твоя кровь позовет тебя, — печально сказала Акина.

— Я не хочу с тобой расставаться, но что-то тянет меня туда...Может быть, если я увижу их, то смогу простить... Ты как-то сказала, что семью надо ценить, и Манами мне многое про неё рассказала. Теперь я хочу увидеть всё своими глазами. Прости, я опять обманул тебя, — пытался оправдаться он.

— Тебе не за что извиняться. Это твой выбор, и я ни в чем тебя не обвиняю. Если это принесет тебе счастье. Что ж, — успокаивала его она, не уверенная, будет ли она при этом счастлива. Парень виновато отвел взгляд.

— Хаку, ты часть меня и ты это знаешь, — продолжала она, положив руку ему на плечо. Он взглянул на нее, и его шоколадного цвета глаза подернулись влагой. Ком застрял в горле, и он не смог произнести ни слова.

"Ты часть меня и ты это знаешь", — повторил он про себя.

— Я получила разрешение для Хару и Юдая временно покинуть деревню, чтобы сопровождать тебя. Так что ты пойдешь не один, потом, независимо он твоего решения, они должны будут вернуться. Если ты решишь остаться, тебя не будут считать отступником, — спокойно, как ей показалось, говорила она.

— Ты всё знала, — отозвался он и его сердце пропустило удар.

— С того самого момента, как Манами появилась на пороге твоего дома. Не волнуйся, за цветами и огородом я присмотрю, — произнесла Акина.

Они еще некоторое время посидели в беседке, наблюдая за сиянием россыпи звёзд, каждый наедине со своими тяжёлыми мыслями. И светящийся осколок луны то и дело нырял в редкие облака.

Вскоре девушка встала, чтобы вернуться в дом и проводить парня, ибо тянуть время перед расставанием дольше не имело смысла. Они остановились у небольшой калитки, разделяющей их придомовые территории.

— Что ж, удачи тебе, — сказала Акина, стараясь быть непринуждённой. Она знала, что когда она проснётся, их уже не будет в деревне.

Он направился было к калитке, но тут же вернулся и крепко обнял её.

— Я вернусь, обязательно вернусь, обещаю, — решительно произнес Хаку.

Девушка обняла его в ответ, вцепившись в его одежду, ощущая даже через нее тепло его тела и отчаянный стук его сердца, что отозвалось непонятной тупой болью в её груди. Он резко отстранился от неё и пошёл прочь, как-будто боясь передумать и то, что она увидит, насколько ему больно.

— Знаю, Хаку, знаю... — тихо произнесла она. И, прочертив на щеке неровную дорожку, с ресниц скатилась непрошенная слеза.

КОНЕЦ