Страница 2 из 51
Сердце защемило от сладостных воспоминаний счастливого детства, затопило всё еще невыплаканной болью утраты, и я, незаметно смахнув невольно выступившие слёзы, прогнала бессмысленные воспоминания.
Мне нужно быть сильной, я не имею права раскисать. У меня остался мой дом — поместье и замок Вебранд. Ради памяти родителей я сделаю всё, что потребуется, чтобы зависящие от меня люди не знали голода и были довольны своей жизнью.
Когда были живы мои родители, дядя Мортен Лейв — младший сын барона (а потому безземельный) жил со своей семьей в соседнем графстве Варг. Женился дядя по расчету на вдове купца, чем еще больше отдалился от своей семьи.
Однажды, когда мне было одиннадцать лет, мы с мамой поехали проведать моего отца, офицера приграничных войск, несшего в то время службу на границе герцогства. Именно в это время в районе горного хребта случился прорыв в магической защите, и мои родители — магически одаренные боевые драконы погибли в схватке с нечистью. Я тогда чудом осталась жива. Мама спрятала меня в заросшее вереском ущелье и велела не выходить, пока она не вернется за мной.
Меня нашли и спасли победившие нечисть, и залатавшие брешь в магической защите, боевые драконы, но ужас пережитого, боль утраты и кровь на огромных поверженных телах моих родных драконов остались со мной навсегда. Древний магический род драконов Вебранд остался без наследников мужского пола. Следовательно, наследница магической драконьей крови — я, графиня Аста Вебранд.
С тех пор я не выношу запах вереска.
Дядя Мортен и тётя Бригитта переехали ко мне в замок сразу же, как только стало известно о том, что я осталась одна. Поверенный герцога Тарбена прибыл, чтобы отвезти меня в интернат для сирот, но дядя быстро решил все дела с опекой, и я осталась дома, а семья дяди перебралась ко мне, объясняя это тем, что большое поместье с земельными угодьями и несколькими деревнями требует присмотра и управления. Кому, как не им — моим ближайшим родственникам позаботиться о бедной сироте и её наследстве?
А три года назад я впервые почувствовала просыпающуюся магию. Собирая в саду урожай яблок, нашла под деревом умирающего ёжика и так сильно захотела ему помочь, что кончики пальцев засветились. Я направила магию на маленькое слабое тельце, и ёжик, к моей радости, ожил и побежал нюхать упавшее в траву яблоко.
С тех пор я, как умела, практиковалась в движении магических потоков. Делала это осторожно, чтобы не выдать проснувшегося дара и только в те минуты, когда оставалась совсем одна и никому, ни одной живой душе не говорила об этом. Исключением стали лишь два случая, когда я, рискуя выдать свои способности, применила магию, но в тех обстоятельствах я просто не могла поступить иначе.
Однажды Грета, стаскивая с верхней полки шкафа ковшик, задела им объемный чугунок. Тот качнулся и рухнул бедной женщине прямо на голову. К счастью, я в это время резала овощи и, тут же опустившись рядом с рухнувшей на пол кухаркой, вылечила ей голову в считанные минуты так, что даже раны на лбу не осталось. К тому моменту, когда дворецкий Сверр, встревоженный шумом, приковылял на кухню, Грета уже пришла в себя и сидела на полу, осматривая кухню.
В другой раз это был сам Сверр, свалившийся с, приставленной к яблоне, лестницы и повредивший колено. Я тогда, очень осторожно применяя магию, наложила ему на колено повязку. К следующему дню мужчина уже забыл о падении, бодро семеня по замку.
Тёте же помогать в её недугах я отчего-то не спешила. Что-то подсказывало мне, что она сразу догадается о моём даре и для меня это станет катастрофой, случится что-то непоправимое и ужасное, тётя возненавидит меня еще сильнее, станет попрекать еще и этим, а то и вовсе, каким-то образом, запретит мне пользоваться магией, ведь ни у неё самой, ни у её детей магии нет.
Мне катастрофически не хватало знаний, поэтому каждую свободную минуту я рвалась в библиотеку, разумеется, прихватив с собой тряпку и ведро. Там был мой восхитительный мир старинных исторических фолиантов, наполненный сказаниями, преданиями, легендами и мифами, к которым так рвалась и тянулась моя душа. Здесь я нашла отцовские книги с картинками по управлению магическими потоками с самых азов и мамины книги по травоведению и зельеварению, которыми стала все больше увлекаться в последнее время. И только здесь я чувствовала себя в безопасности, ведь сюда никто, кроме меня не приходил.
Малыш Гуди, пересекая холл, вприпрыжку бросился ко мне и выдернул из пронесшихся в голове воспоминаний и раздумий. Дядя повёл плечами, с непривычки расправляя на себе новый камзол, мысленно настраиваясь на встречу с высоким гостем. Кузен Клаус уставился на меня жадным маслянистым взглядом. Меня передёрнуло от отвращения. В последнее время он стал серьезно докучать мне своим вниманием, не стесняясь быть навязчивым и надоедливым настолько, что порой просто не давал мне прохода, и иногда я совсем не знала, как от него отделаться и отвязаться, не показавшись слишком грубой. Благо, что Клаус, снимая жильё в городе, не жил в замке постоянно, а я всегда была слишком занята, чтобы меня можно было просто так отвлечь. Да и дворецкий Сверр всегда был на моей стороне, не позволяя Клаусу надолго отвлекать меня разговорами. Пряча взгляд от кузена, я поспешила присесть перед малышом Гуди и улыбнулась:
— Какой ты красивый сегодня, Гуди, — поправила на мальчике новую курточку.
— Ты плакала? — спросил мальчик и обнял меня за шею.
— Нет, малыш, просто в глаз что-то попало, — соврала я ребёнку.
— Не плачь, сестрёнка, — малыш вложил мне в руку мятую конфету. — Я вырасту и куплю тебе экипаж. Мы с тобой поедем кататься.
Я снова улыбнулась мальчику, потрепала по шелковистым волосам и отступила, выглянув в окно. Из прибывшей кареты вышли двое мужчин. Один высокий и представительный, с выправкой военного. Второй — типичный клерк. Мне можно было уже не объяснять, кто из них герцог.
На лестнице, придерживая пышные подолы платьев, показались чинно выступающие тётя Бригитта и Аделина, и я быстро шмыгнула в коридор, ведущий на кухню.
— Говорят, он едет в карете только последнюю милю, — донесся до меня насмешливый голос Клауса, поделившегося с родственниками свежими сплетнями. — А до ближайшего леса летит, загодя отправив карету с поверенным, чтобы сэкономить время.
Ароматы жареных цыплят и острых соусов моментально наполнили рот слюной. Грета — наша кухарка, также как и дворецкий Сверр, служила еще моим родителям. Увидев меня, женщина приветливо улыбнулась и смахнула длинным фартуком с лавки крошки, приглашая присаживаться. Я подвинула к себе чашку с овощами, собираясь почистить морковь и лук, но Грета поставила передо мной тарелку с куском картофельного пирога, который она всегда жарила для слуг.
— Давай, перекуси, девочка, — подвигая кружку молока, кивнула на пирог сердобольная женщина. — А то тебя-то сегодня к обеду вряд ли позовут.
Я с удовольствием подтянула тарелку с пирогом к себе поближе, благодарно кивнув доброй женщине. С тех самых недавних пор, как во мне проснулась магия, мне постоянно хотелось есть. Точнее, есть хотелось ужасно! Видимо, увеличился расход энергии, и организм требовал её восполнения. Тётя же, как нарочно, стала жёстко следить за тем, сколько и чего я кладу в свою тарелку во время приема пищи, и как только я успевала съесть минимальную порцию, под любым предлогом поднимала меня из-за стола:
— Дорогая, ты уже поела? Это хорошо, потому что, надеюсь, ты помнишь, сколько у тебя дел? Не ленись, девочка! Начинай собирать тарелки, тебе еще их мыть! И сегодня нужно обязательно проветрить гостевые комнаты в левом крыле замка и перестелить постельное белье. Я жду родственников из деревни. В конце недели начнется ярмарка. И будь добра, забеги на кухню, скажи Грете, чтобы запланировала плюс четверых человек на ужин.
В итоге я поднималась из-за стола полуголодной, на что дядя однажды, стыдливо отводя от меня взгляд, осмелился мягко возразить тёте:
— Дорогая, дай девочке поесть. Она же только села за стол.