Ступень Пятая

Поэтому ритуал, после которого я становлюсь чуть более уязвимым, чем обычно, решено было провести в том поместье, что досталось нам по императорской плате за обучение. Разрушенную его часть восстановили. Забор и защиту на нем сделали новыми. Конечно, это здание уступало по комфорту тому, что мне досталось после Вишневских, но тем не менее мама с большим удовольствием проводила здесь летние месяцы вместе с моей сестрой. Для нее меньшая помпезность была только в плюс, как и более мягкий климат и много разнообразных фруктов.

К сожалению, стационарный телепорт мы так и не поставили — решили в него вложиться после возврата денег Лазаревым. Но и секретность никто не отменял, поэтому и я, и Тимофей использовали телепортационные артефакты, чтобы скрыть переход из одного дома в другой. Здесь тоже пока никто не знал о нашем появлении. Все щиты на комнату я поставил сразу, а продуктов у нас с собой была целая коробка — хоть вообще уходи в неизвестном направлении и проводи все на чистом воздухе. Говорят, что в древности единение с природой давало дополнительный эффект и прибавку к источнику, но из-за дополнительного риска от этой практики давно отказались. Да и холодно там, снаружи, придется дополнительно тратиться на обогрев, так что древние методики пусть остаются в древности, а мы так потихоньку, со всеми возможными удобствами.

— Ну что, приступим? — спросил Тимофей, которого уже начало беспокоить то, что я просто сижу и ничего не делаю.

— Угу, — согласился я, в последний раз проверил, все ли подготовлено к ритуалу и все ли защиты на комнате работают, и выпил первое зелье, запускающее процесс.

В этот раз у меня все силы уходили на то, чтобы не отключиться в самом начале. Мне казался прошлый ритуал болезненным? Да он просто легкая прогулка на свежем воздухе по сравнению с этим. Тимофей старательно купировал болезненные симптомы, но все равно я лишь усилием воли не орал в голос, потому что происходящее было мучительно не только для тела, но и для души. Хорошо хоть за процессом не надо было следить: Тимофей что-то говорил, что-то подливал, что-то делал, но все это проходило мимо сознания. Таким неровным внешним шумом, накладывающимся на болевые спазмы.

Момента, когда отключился, я не почувствовал, понял лишь, что боль ушла, зато пришли странные галлюцинации из которых я не мог выбраться. Меня будто тащило течение реки, сначала быстрой и прозрачной, потом мутной и медленной. А затем я вплыл в вязкое болото, где и двигаться-то можно было с трудом, а над ним стояло зеленое марево, в которое влетел Морус, недолго покружил рядом со мной на манер акулы и растаял. На смену ему появился человек с незнакомым лицом, а вот взгляд напротив, кого-то напоминал.

— Решил составить мне компанию, Ярослав? — ухмыльнулся он.

— Я ненадолго. Так только, заглянуть, оглядеться и попрощаться.

Смотреть здесь было на самом деле нечего. В мозгах у человека, который создал это место, явно не было ничего хорошего.

— Думаешь, мне не хватит сил тебя здесь удержать?

Кажется, пошли не галлюцинации, а постороннее влияние, на которое в этом мире мало кто способен. Айлинг отпадает.

— Думаю, я и здесь, и снаружи сильнее, Накрех.

Он засмеялся. Неприятным каркающим смехом, от которого по коже будто морозный ветер прошел.

— Иногда победа определяется не силой, а умениями подготовкой. Да и сила… Ты сейчас ослаблен ритуалом, так что она у нас сравнима. Вот будет забавно, если ты из него не выйдешь.

Он опять злобно засмеялся и продолжил:

— Будешь составлять мне компанию, пока я не стану достаточно силен, чтобы тебя сожрать.

Зубы он показал впечатляющие, а рот раскрыл так, словно у него шарнир был где-то на затылке. Широко открыл, таким даже кусать не надо, можно сразу глотать.

— Ам — и нет мальчика, — с садистским удовольствием сказал он. — А вместе с мальчиком съем и его клан. По кусочкам, по человечку.

— Те, кто могут делать, — делают. А те, кто не делают, — могут только болтать.

Он разозлился, но рот раззявливать перестал.

— Сюда затащил тебя я. Сейчас ты мое развлечение, — сказал он. — Попробуй, посиди несколько лет в одиночестве, свихнешься. Я буду долго тебя есть, отгрызать по кусочку, а ты будешь все это чувствовать и молить всех богов, чтобы я прекратил твои мучения. Но, к твоему несчастью, здесь они могут длиться вечно. Даже когда твое тело умрет там, ты останешься здесь.

Пока он говорил, я ощупывал пространство, чтобы понять, на чем основывается его уверенность. Результат меня напугал, поскольку получалось, что сейчас мы вдвоем заключены в некое подобие гигантского пузыря, чем-то похожего по характеристикам на шкуру Моруса. Похоже тварь не растаяла, а стала дополнительной защитой места, в котором мы с Накрехом сейчас находились. Этот пузырь был устойчив к моей магии и давал явное преимущество противнику, который заметил мои действия, но отреагировал только снисходительной усмешкой.

— Я хорошо подготовился, мальчик Ярослав. У меня было много времени, которое я посвятил планам мщения.

Он явно наслаждался тем, что я в его власти. Было ли это так? Не знаю, проверять я пока не пытался, но что-то мне подсказывало, что место было подготовлено не наспех, а заранее, а значит, здесь будут неприятные сюрпризы. Внезапно Накрех замер как охотничий пес, делающий стойку на дичь, и забормотал:

— Как же не вовремя. Придется идти, а то второй возможности мне могут не дать. Но ничего, мальчик Ярослав, ты же меня дождешься? Я вернусь, и мы продолжим этот разговор.

Он растаял, а я попытался покинуть место нашей встречи. Попытался — и не смог. Стены были плотные, упругие и невосприимчивые ни к какой магии. Конечно, это был не реальный мир, но и не снохождение, потому что зов я ни к кому отправить не мог. Или он не проходил через те же стены, через которые не мог пройти и я. Я был здесь всего лишь душой, но она казалась в этом месте вполне материальной. А главное — почти не действовала магия. Но именно что почти. Поэтому я с помощью заклинаний, которыми уже однажды привел в реале Моруса в состояние дохлости, все-таки проковырял дыру в этом пузыре, и выбрался наружу, торопясь поскорее удалиться от местного болота. На удивление, конструкция не развеялась, когда я ее покинул и оставалась столь же плотной и реальной, насколько вообще могло быть в этом месте что-то реальное.

Зов стал работать только тогда, когда я удалился от творения Накреха достаточно далеко. Вызвал я Постникова.

— Что у нас неприятного? — спросил я.

— Тимофей звонил в панике, что ты долго не выходишь и не откликаешься, а ты развлекаешься, — проворчал он. — Выйди в реал, успокой целителя.

Теперь и я почувствовал отчаянный целительский зов. Был он слаб, но направление угадывалось.

— Сейчас выйду. Что у нас с неприятностями?

— Да вроде все норм, — удивился Постников.

— Если считаешь, что все норм, то ты точно чего-то не знаешь. Проверь больницу с Глазьевым. Не уверен, что там, но где-то что-то случилось.

— Проверю, потом перезвоню, — сурово сказал он. — Именно перезвоню, чтобы у тебя соблазна не было здесь застрять.

— Да выхожу я уже.

Я потянулся к Тимофею, преодолевая сопротивление. Время и пространство растягивались, не желая меня отпускать из ловушки, в которую попал разум, но я дергался, дергался и наконец вылетел, как пробка из бутылки.

— Ярослав? Слава богу, — выдохнул Тимофей, стоило мне открыть глаза. — Я так напугался, ты не представляешь.

— Почему? — удивился я. — После этого ритуала нормально долго не приходить в себя.

— У тебя было с аурой то же самое, что и у психов в больнице. Тех, которые были признаны безнадежными — пояснил он. — То есть аура тусклая, душа не ощущалась. Это нормально?

— Это ненормально, — признал я. — Но это не твоя проблема и не ритуала. Были сложности. И кажется, они только начались.

Звонок Постникова даже не удивил.

— Откуда ты узнал? — спросил он.

— Что узнал?