Мой Проклятый Север

— Похоже, так, — не менее ошарашенно произнесла я.

Какого гната сейчас произошло?!

— Зайдешь? — кивнул на палату парень, мягко переплетая наши ладони.

— В корпус пойду, — выосвободилась я. Посмотрела на дверь. — А Киш где, разве не с тобой? Почему он не вышел?

— Ты будто рыжего не знаешь, — улыбнулся тот. — Храпит так, что стены трясутся. Странно, что отсюда не слышно. Альяра, а что от тебя Тиала хотела?

— Понятия не имею, — развела я руками. Это я и сама не отказалась бы узнать.

Лейра сидела на кровати, сосредоточенно красясь и досадливо ругаясь на маленькое зеркало.

— Альяра! Рассказывай, что с тобой случилось в Пустоши? Зачем вы туда поперлись? — подружка отложила губную помаду и посмотрела на меня.

— Гипотезу проверяли, — вздохнула я.

— И как, проверили? — фыркнула она. — Нашла с кем дружить! Со старостой и рыжим! Один вечно изобретает что-то, а второй готов любую сумасбродную идею первого поддержать. А отдуваешься всегда почему-то ты. То с волосами золотыми ходишь, то уничтоженные записи с лекций восстанавливаешь, — вспомнила подружка шалости на младших курсах, — то жизнью рискуешь!

Она неодобрительно покачала головой. Разговоры про неприемлемость дружбы с ребятами я слышала от нее с первого курса. Только она вечно упускала тот факт, что с Эйджелом и Кишем мы были в сто раз ближе, чем с ней.

— Лейра, а ты почему к прорыву не отправилась, когда практикантов собирали? — сменила я тему.

Она негодующе вскочила и стала расхаживать вдоль комнаты.

— Знаешь, как страшно было? Какой-то Проклятый начал барабанить в дверь, кричал, чтобы я собиралась в Пустошь! Я бросилась тебя будить — а кровать пустая! Ну и… перенервничала. Заблокировала дверь и просидела так до возвращения наших. Мне Иллат потом новости рассказал. — Она помолчала и продолжила тихим голосом: — Альяра, я так хочу домой. Мне здесь плохо и тяжело. И тоскливо, все время тоскливо.

— Хочешь, я попробую поговорить с куратором, чтобы тебя отправили домой? — неожиданно выпалила я.

— Спасибо, — пылко меня обняв, закивала та.

К ужину от ее дурного настроения не осталось и следа. Как обычно, в столовой сели вместе с «нашими», как мы называли согрупников, Проклятыми. Все Одаренные были в сборе: даже Нэйра и Киша отпустили из лечебницы, наказав, правда, хотя бы пару дней не использовать силу.

Отправив рыжего на другой конец стола, Нэйр сел рядом со мной и слегка приобняв, чмокнул в щеку. Староста удивленно поднял брови, но под моим грозным взглядом промолчал.

Мне же на месте не сиделось: я крутилась и смотрела по сторонам. Увидев в дальнем углу Тария в окружении других Проклятых, вспыхнула и тут же уткнулась в тарелку. Сердце бешено заколотилось где-то в горле, подступила тошнота. С отвращением глядя на еду, я через силу заставила себя съесть хотя бы овощи.

Теперь у меня из-за него еще и аппетит пропал? Мой идеальный аппетит, на который я никогда не жаловалась! Что дальше, куратор Ош?

Почувствовав пинок под столом, я вопросительно посмотрела на Эйджела, сидящего напротив. Тот отчаянно гримасничал, на что-то намекая. К сожалению, пантомима явно не входила в список талантов старосты.

— Да скажи ты уже вслух! — не выдержала я.

— Практикант Вюрт пытается сообщить, что у вас за спиной — я, практикантка Р-райас, — раздался вкрадчивый голос куратора. — Не засиживайтесь за ужином, ваша первая дополнительная отработка — через полчаса. Опоздание будет караться новым штрафом.

Еле слышно хмыкнув на прощание, мужчина ушел. Нэйр, который во время речи до боли сжал мою ладонь, наконец, расслабился.

А я… Я с трудом сдерживала рвущуюся наружу глупую улыбку.

Постучав и услышав холодное «входите», я зашла в покои куратора. Картина внутри выглядела привычно: он сидел за столом, изучая документы. И казался бледнее, чем обычно — хмм, а его точно выпустили из лечебницы? Или сбежал?

Я уже открыла рот, чтобы отпустить ироничный комментарий, но…

— Практикантка Райас, пододвиньте стул сюда, — не отрываясь от бумаг, указал мужчина на место напротив.

— Тарий, как ты себя чувствуешь? — присаживаясь, пробормотала я.

— Куратор Ош, практикантка, или командир Ош, — сухо ответил тот. — Будем учить вас субординации в военном лагере. Лучше поздно, чем никогда.

Он издевается? Какая субординация после всего, что мы с ним пережили этой ночью? Да и не только этой… Но я решила играть по его правилам.

— Куратор Ош, — максимально ехидно протянула я, — в силах ли вы проводить дополнительное занятие или лучше перенести?

— За меня не беспокойтесь. Берите бумагу, — протянул чистые листы, — и пишите.

— Ч-что писать?

— Отчет о ночном происшествии. Подробный. С того момента, — он привстал и облокотился на стол, грозно нависнув над моей головой, — как вы утащили служебный документ и разболтали о его содержимом всем своим друзьям.

— Только двум, — проворчала я. — И вообще, что значит «служебный»? Я его сама, вот этими ручками, — пихнула ему под нос ладони, — составила. Таблички начертила. Понятные, в отличие от ваших!

Тарий, задумчиво посмотрев на мои руки, медленно обхватил их своими.

— Пальцы… ледяные, — хриплым голосом произнес он.

Я тяжело сглотнула от внезапно охватившего волнения. Куратор, не отрывая от меня нечитаемого взгляда, легонько погладил мои запястья. По коже тут же побежали предательские мурашки.

Казалось, воздух между нами плавится и течет; мужчина дернулся вперед, через стол, правой рукой обхватив меня за шею; и тут же отпустил, с громким выдохом упав обратно на стул. Закрыл глаза. А когда открыл, на меня смотрел уже совсем другой Тарий — бесстрастный и равнодушный.

— Ручку возьмите сами, вон там, — махнул он на книжный шкаф и вновь погрузился в изучение лежащих перед ним бумаг.

Протопав до шкафа и обратно, я недовольно фыркнула.

— Думала, дополнительная отработка подразумевает прокачку практических навыков, а не бумагомарание.

— Неожиданно, правда? — донесся в ответ хмык.

Демонстративно вздыхая, я вывела на середине листа — «Как я провела сегодняшнюю ночь». Хочет подробностей? О, пусть не сомневается, он их получит. Я широко ухмыльнулась.

— Ну и что вы задумали? — Оказывается, куратор оторвался от работы и с любопытством смотрел на меня.

— Сочинение на заданную тему писать, — невинным голосом сообщила я.

Покачав головой, он поднялся, обошел стол и встал за моей спиной.

— Ты кому-нибудь рассказал, что я узнала в Пустоши? Про Проклятых и Убежище? — подняла я голову наверх.

— Ворона с Тией и Шарима успел предупредить. А ты?

— Из ребят никто не знает, — тихо проговорила я.

— Даже твои рыцари? — прищурился он.

— Мои… кто?

— Вюрт с Маккейном. Я их про себя «рыцарями» зову, — мужчина неожиданно смутился. — Вы же как ходите? Один за твоим левым плечом, второй за правым.

— Даже они не в курсе.

— И твой… — дальше прозвучало что-то неразборчивое, — Ларейн? — раздраженно спросил он.

— Нэйр тоже не знает, — помотала головой. Хотела добавить, что никакой он не «мой», но меня прервал звук открывающейся входной двери.

Почему она никогда не закрыта? И что у него за проходной двор, что все постоянно вламываются! Надеюсь, это не Седая, иначе очередной истерики не избежать.

Повезло: в комнату зашел Ворон. Я застыла в неловкой позе, но тот спокойно взглянул на меня, как будто ничего другого и не ожидал увидеть в комнате Проклятого, и подошел к куратору.

— Тиа пропала.

— Уверен? — помрачнел тот.

— Абсолютно. На дежурство не вышла.

— Гнат, — сжал губы Тарий. — Мы с ней разговаривали за пару часов до ужина, — куратор быстро глянул на меня, — и слегка поссорились.

От Ворона не укрылся этот взгляд.

— Из-за чего?

— Из-за того, — сквозь зубы ответил Тарий.

Ворон выругался так, что я даже слегка порозовела и вытаращила глаза от витиеватости выражения.