Дневники Обормотня

— Давай, помогу. — пугающе серьёзный Лев Леонидович поднял повыше ведро с чистой водой. Баллончик с краской очень эффектно взрывается, оставляя большое малиновое пятно в пол-стены и часть окна, но теперь это предстояло убрать. — Скажи, пожалуйста, чего ты добивался, Алексей?

Я посмотрел на оборотня, дисциплинированно перекинувшегося в волка. Вполне себе нормальный бурый волк, с настроением полицейской собаки, этакий «оборотень в погонах». За время внепланового буйства был в рядах «спокойных», и следил за Фёдором.

— Показать, что вы нормальные. Адекватные. И что зря себя стыдитесь!

— Всё в кучу перемешал. Стыдиться и вести себя адекватно — разные вещи. Мы меньше отличаемся от людей, чем тебе кажется.

— Угу, только превращаетесь в Зверей.

— Люди тоже, иносказательно. Но ИХ Зверь невидим и куда более опасен.

Я фыркнул, и спустился с лестницы: стенка была оттёрта от пятна краски почти идеально, но лучше будет покрасить всю стену.

— Так был же этот… как его… «Маленький Оратор»! Ребёнок, который всем вам доказал, что вы адекватные! И вы поверили! А сейчас почему не так⁈

— Маленький Оратор всего лишь позволил нам удерживать ясность мыслей в полнолуние, от щенков до вожаков. Но мы по-прежнему можем сорваться, и не считаем это чем-то плохим.

— То есть раздолбать собственную деревню — это не плохо⁈

— Вожак сам предложил! — кажется, Лев Леонидович усмехнулся. — Доверие к Вожаку — превыше всего. Когда-нибудь ты тоже это поймёшь.

Я фыркнул только: дед Костя для меня так и не стал никаким авторитетом или мудрым сэнсеем: скорее занудным взрослым, мечтающим доказать, что послушные щенки должны выполнять все команды, и делать вид что они — обычные скучные люди.

Одиночка я, и всё тут. Нет, мне нравятся мои соседи, они действительно стали мне роднёй за день. Ленку я ещё расшевелю, что бы она обо мне ни думала! И дядю Фёдора из заточения освобожу! И так ещё много про кого могу сказать! А вожак… но что я могу? Бросить вызов? Мне уже показали, к чему привела моя «гениальная идея», а теперь мы, всей стаей, устраняем её последствия. Этого я хотел, да?

Такие невесёлые мысли у меня шли во время уборки. Зимой однозначно придётся закупаться соленьями: у некоторых огороды вытоптаны под ноль, и есть ли время всё исправить — не знаю, с огородами дел никогда не имел. Но это надо было сделать, и… у меня возникла одна идея. Вопрос, как к ней отнесётся вожак, и что попросит взамен.

К деду Косте я шёл, как на казнь: было ясно, что меня пропесочат до последней шерстинки, какой я смутьян и гнать бы меня вообще…

— Лёшенька, что же ты такой угрюмый?

— Как будто сами не знаете, — буркнул я.

— Вот что, расскажи-ка всё, что на душе болит, а я тебе вареньица припас. Хвойного!

Я заинтересовался, но слабо: никогда не пробовал хвойное варенье, но ясно, что меня пытаются просто заткнуть сладостями, как ребёнка. И всё же…

— Ладно, давайте.

Сразу видно дом вожака: как бы кто ни бесился, даже дяде Фёдору дверь сломали, а у вожака всё тихо, будто и не было никакого буйства.

— Вы знали, что всё так получится?

— Знал, внучек. Не ты первый, не ты последний. Ну да на чьей стороне правда, тому и бояться неча.

— Могли бы сразу сказать…

— И ты бы послушал?

Ладно, согласен, возразить нечего! Ну да это можно опять у меня в мыслях прочитать, чтобы не выслушивать мой спутанный скулёж.

— Оправдания твои мне не нужны, ты лучше вот что скажи: как дальше поступишь, ребёнок? Дела, знаешь ли, нужно до конца доводить, в особливости такие.

— Я за этим и пришёл. Дед-Кость, а можно фей позвать на помощь? — я замялся. — Они деревню за день восстановят! В счёт моей компенсации, хорошо?

— На всю деревню всё одно не хватит, не так много тебе выдали. Но мальчонка ты умный, хвалю! Что же восстанавливать будешь? Окна выбитые? Крыши? Заборы?

— Огороды, наверное. Окна ещё вставят, а грядки все вытоптаны. И сколько останется, там крыши починить. Можно так?

Дед Костя посмотрел на меня оценивающе, и кивнул:

— Значится так, Лёшенька, коли решил, позовём фей на весь посёлок. Что посадят в огородах, то посадят, им это, знаешь ли, в радость, как и ты, сплошь поигрульки в этом видят. Номерок я тебе дам, но договариваться сам будешь, не маленький ребёнок уже, котелок-то варит. Ишь ты, фей позвать! Вам, молодёжи, всё бы, как по волшебству, лишь бы руками не работать!

— Так то руками, а у меня лапки! — я улыбнулся, почуяв в ворчании деда Кости больше насмешку, чем реальный упрёк. Вожак тоже рассмеялся, и потрепал меня по макушке.

— И на твои лапки тоже работа найдётся, уж не обессудь! Ну да потом это всё, потом. А сейчас иди отдыхай. Завтра в полдень будем с феями договариваться.

Такой урок мудрости мне устроили: если я когда-нибудь и поменяю все эти застаревшие порядки, то не раньше, чем смогу придумать хороший план, как это сделать. А для этого… как ни крути, придётся слушаться вожака. Такой я Обормотень: если для всех вожак — добрый дедушка, то для меня — опытный соперник. А раз так… один-ноль в вашу пользу, дед Костя, но я ещё отыграюсь, обещаю!

Тетрадка 4. Внутренний Ребенок

Работа — не волк. Работа — «ворк», а «волк» — это гулять. Об этом я люблю думать, гуляя по лесу. Если не догоняете о чём я — над этим стоит поработать!

— Волчий цитатник (отредактированная версия)

Признаю в сотый раз, иногда нужно сначала разобраться, а уже потом лезть с воплем «Я знаю, что хочу!», чтобы не получилось, как сейчас: деревня будто пережила экскурсию моего класса, самого худшего за всю историю школы, по мнению учителей. Но песец обязан был случиться, и случился он в лице… конечно же, деда Кости, а кого ещё⁈ Аромат протёртого керосином медного таза, которым скоро всё накровется, присутствовал.

— Не нужно с феями говорить, сами со всем справимся. А тебе, Лёшенька, скучно просто. Делом бы каким заняться надобно.

Я задумался: вместе со всеми я убирал остатки уничтоженных огородов, помог починить пробитую крышу курятника, и даже побыл медбратом для Ленки, чтобы она перестала на меня волком смотреть! Что-то не очень я бездельничал эти пару дней.

— Расскажу тебе историю, внучек, мне её ещё мой дедушка сказывал. — Вожак снова включил режим котолампы. — Как Упадок начался, так многим страшно стало: волшебство слабеет, колдуны силы свои растеряли, да кому-то и хуже было: бессмертные — раз за разом в Нави терялись. Нашему собрату-оборотню тяжко стало: не каждому дано было очередную Луну пережить, одолевал их Зверь, в леса обычными волками сбегали.

Я опять скучающе ковырял когтем клеёнку на столе. Любимые сказки дедушки Кости… Кто читал Андерсена, примерно представляет всё то веселье, которое на меня сваливается в такие моменты.

— … ну да к чему это я: когда времена посветлее стали, знаешь, сколько оборотней на стройки пошли, в колхозы? Потому что мы всегда умели и любили работать. Волшебство, оно, может, скоро опять исчезнет, а ремесло тебя до старости кормить будет. Вот так-то!

— Дед Кость, я же не против чем-нибудь заняться, у меня даже план был. — сказал я, как мне показалось, спокойно: — Дождусь смартфона, буду ролики в Интернет выкладывать.

Вожак снисходительно хохотнул.

— Ролики, Лёшенька, тебя не накормят! Думаешь сможешь отплясывать смешнее фей?

— Зачем плясать? Сейчас такие прикольные тренды пошли…

— Знаем мы эти ваши «тренды», трындите только попусту. А руками работать всё равно надо. Корзинки плести, фартуки-прихватки шить…

Я выпучился на деда Костю мопсом: это он так прикалывается⁈

— Какие фартуки, кому они вообще нужны⁈ Стае? Да даже Степашка себе фартук сошьёт! Из первой занавески!

— Не только стае. Будешь Лёвке отдавать, он в городе продаст, тебе денежка на чипсы твои любимые появится.

Фигение вышло на новый уровень: я бы сказал, что надо мной жестоко прикольнулись, но видно, что всерьёз говорит! Сидит и ждёт, когда я такой: «Конечно, всегда мечтал отказаться от своих несерьёзных планов, и посвятить жизнь шитью фартуков!».