Померкшая Звезда

Отовсюду тянуло викторианской эпохой, открытиями, покорением Африки и прочими сильно стереотипными вещами времен приключений конца 19 начала 20го веков – бивни, чучела зверей, яркие ковры, ритуальные маски и прочее.

- Труд Первопроходцев. – Мелодичный мужской голос вывел из транса созерцания всех чудес. Мы уже стояли в большой гостиной, где в продолжении увиденного, всё было в чрезвычайно британском колониальном стиле – камин, большие кресла, шкура крупного хищника на полу и столик с бутылкой янтарной жидкости на нём. Хозяина видно не было, но он точно сидел на одном из кресел обращенном лицом к камину. – Это все находки Первопроходцев. Великий труд искателей. Come in. Sit down, please.[1] – Рука с бокалом указала на кресла рядом.

Разместившись на указанных местах, обращаю взор на собеседника. Само собой пред нами вальяжно сидел альв. Высокий, песчаного цвета китель и бриджи кричат о колониальных путешествиях, высокие шнурованные боты подчеркивают образ путешественника, аристократические каштановые усы и аккуратная прическа блестят воском, но на ухоженном лице под левым глазом глубокий шрам. Светлые, можно сказать – сияющие серо-зеленые глаза внимательно рассматривают меня в ответ, оценивая встреченного человека.

- Рад видеть, что вы целы, господин… Excuse me, товарищ Иван Морозов. – Спокойно отставив бокал с напитком, вновь заговорил альв. – Астор Карлайл, герцог Аллийский. Его Королевского Величества Бога Альвов, Файри, Лепреконов и прочая личный исследователь и первооткрыватель. – Во взгляде смешинка, и, на удивление, никакого презрения или неприязни. – Сейчас же все это не имеет никакого значения, а раньше впечатляло всех собеседников. Ныне здесь важны только навыки, только опыт, только личная целеустремленность. Вы целеустремленный, человек?

- Да. – Я знаю, чего хочу, и иду к этому. Возможно, всего лишь убеждаю себя в этом, но вера уже влияет на успех.

- Наслышан о ваших похождениях. Вы очень неоднозначная личность, кто-то боится, кто-то уже уважает. Вижу, что это лишь начало вашего пути, товарищ Морозов. Угоститесь? – Из-за кресла альва появилась бастет и быстро поставила поднос с закусками и бокалами для напитка.

- Благодарю, от алкоголя откажусь, не пью. Предпочитаю воду, чай или фруктовые соки.

- Похвально. Sweetie, принеси товарищу чай.

- И нам тоже. – Чуточку встряла до этого молчавшая Брида.

- Не буду тянуть, на беседы времени очень мало. – Поза альва изменилась, он подобрался, и я впервые обратил внимание на уровень и не нашел его! Пустое место, совсем ничего. Как и цифр в полоске здоровья, которая была на месте, но без знаков. – Не стоит удивляться. Сейчас не мои силы имеют значение, а ваша готовность. Любому Первопроходцу нужна карта, иначе смысл нашей работы стремительно обесценивается. Здесь это ценный инструмент, посему просто отдать карту не могу, она достаётся серьезным трудом. Без магии их не изготовить. - Хитрый прищур глаз исследователя даёт понять то информация не для распространения. Само собой, разумеется, буду молчать. Ведь мне намекнули, что есть некие маги, кто для Изгнанников карты делают. – Иные карты вам ни к чему - масштабы государственных или планетарных карт не помогут, а военных и колонизационных у меня нет. Поэтому прошу.

Из нагрудного кармана он извлёк небольшой конверт. Внутри покоилась аккуратно сложенный плотный лист бумаги. Развернул, понадеялся наконец-то узреть хотя бы регион, что стал моим домом и моментально впал в шок. Предо мной чудовищная пустота! Словно в контурные карты залез – раскрась и укажи всё сам! Нет, примитивные, схематические обозначения кое-каких мест есть. Реки там, леса и поля, холмы да овраги, но не детализовано, а схематично, мол, тут одно, там другое. Хорошо, точно обрисованы лишь места, где я был - Поселение, лесопилка и администрация Рубалькаба и прочее где я бывал лично. Ан нет, ошибся - в левом нижнем углу, краешком, виден Нуэво-Орхансьон, хотя и со схематичным обозначением улиц, без указания домов, а на северо-западе, в верхнем левом углу – Окраина. Зараза! Бери и исследуй, называется, первооткрыватель блин! По косвенным признакам можно было догадаться что есть здесь такая условность как «туман войны», но что бы до такой степени.

Отвлекшись от негатива, ухмыльнулся - стилистика, качество бумаги, цвета и шрифты – ну чистой воды карты времен Великой Отечественной войны. Повезло что в принципе цветная, но вот беда – с топографией даже открытых мест тут все было далеко от идеала. Ни о каких отдельно стоящих деревьях и местячковых перепадах высот речи не идёт. Далека бумага от идеала, скорее напоминает качественные кроки, чем топографическую карту, хоть и по беглому подсчёту масштаб оной, даёт квадрат 60 на 60 километров. И главное – Поселение в центре. Может она еще и смещается? Я на ней отмечен? И, о шок, да! Даже стрелочкой обозначен. Получилось рассмотреть, приблизив немного изображение, изменив и масштаб с 1:200 тысяч, на 1:170 тысяч. Сработала единичка в «Картографии»!

- Не этого ожидал от карты, right? – Доброжелательно улыбнулся альв. – Увы, такова судьба Первооткрывателя в новых реалиях нашей жизни. Жизни Изгнанников. Когда Боги Отвернулись, они совсем оставили нас. Даже такое простое, казалось бы, общедоступное знание как карта мира – было отнято. Мы вновь блуждаем во тьме неведения как путешественники древности. Позволь. – Короткий взгляд на карту и одобрительный кивок от исследователя. – Вполне неплохо для новичка. Вижу, имеешь навыки работы с картами? Хорошо… А это… Сторожевая башня Погибшего Королевства. Земля людей. – Взгляд изменился, стал острым, проникающим в душу. – Я не нашел этого места, хоть оно и столь близко. А тебе это удалось. Ты слышал Её зов, человек?

Слова наполнились холодом, сталью и угрозой. Присутствие чуть позади за моим креслом бастет я ощутил затылком. Чистейшая угроза волной прошла по комнате незримо волной. Мой ответ определит, жить мне или нет.

- Слышал… - На долю секунды пред глазами что-то мелькнуло и вот уже моё горло холодит сталь. Шерити стоит слева от меня, желтые глаза сузились и наполнились решимостью убийцы. – Я отверг этот зов, разрушил статуэтку. – Стараясь говорить тише, почти не шевеля горлом, боясь своими же действиями порезать себя.

- Чем можешь доказать? – Приглашающе взмахнул альв.

- Огранённый Опал из статуэтки. Он в инвентаре.

- Достань. Шерити, позволь ему.

Лезвие убрали, но не особенно далеко, в занесённом состоянии прямо напротив глаз. Секунду погипнотизировал клинок и полез быстро в ранец за камешком. Еще секунда – и вытягиваю его на ладони в сторону альва. Впервые с начала ситуации заговорила Брида:

- Я чуть не убила Ивана там, в башне. Он был под чьей-то властью, изменился в лице, но сам избавился от влияния. И сам же попросил своего духа разрушить статуэтку. Он не принял предложения, каково бы оно ни было. Я тому свидетель.

- И я, и я. – Звонко выкрикнула Гобнейт.

- Шерити, милая, можешь отойти. – Словно ничего такого и не было заговорил Карлайл. – Гранить Опалы умели лишь люди. Они слишком нестабильны, тонки в своей силовой натуре. Только людям была ведома тайна связи посредством этих камней с Богами, а не с мелкими духами. Скажи мне, эта статуэтка выглядела как женщина в одеяниях с капюшоном, в одной руке чаша со змей, в другой рог?

- Верно.

- Bona Dea, Благая Богиня. Богиня плодородия, женского здоровья и урожая. Из трактатов войны, что вели народы Закатных Земель против людей, её имя было на особом месте. Она была последней из людского пантеона богов кто впала в безумие, обратившись в Фавну, дочь лесного Бога – Фавна. Он наводил страх во сне и наяву, она – помогала людям безмерно плодиться, крепнуть здоровьем, наливаться силой и выносливостью подобно Атлантам, собирать богатые урожаи и взамен требовала жертв во имя своего Благословения. Жатва Ярости. Человеку эта благость была слаще мёда, крепче алкоголя и желаннее любой женщины. За это продавали свою душу и лили кровь сотен тысяч альвов, сатиров, цвергов… - Вернув в руки бокал, исследователь говорил, словно погрузившись в транс. Перекатывая янтарную жидкость по стенкам ажурной посуды, он смотрел на огонь в камине. – Людские Боги действительно пробуждаются. И человек, первый и единственный за прошедшие сотни лет, не желает иметь ничего общего с одной из своих Богинь! Уму непостижимо! What a story, my friend. [2]