Страница 28 из 38
- Вперед! - восклицала леди Анна, снося синих своей алебардой.
Следуя за ней, мы заняли один из редутов. Вышвырнули оттуда сирен, потом они вышвырнули нас, потом снова мы их, и позиция осталась за нами. Правда, на тот момент от самой позиции мало что осталось. Разве что трупы, обозначавшие где шел бой за нее.
Медузы без лишних сантиментов установили прямо на телах пару тяжелых бластеров и открыли огонь по соседней позиции. На нас обрушился огонь с черепахи. Полыхнуло прямо у меня перед носом, да так, что я через забрало шлема жар почувствовал. Барс помог мне подняться на ноги. Как оказалось, мы потеряли тяжелый бластер, двух техников и немалый процент от моей нервной системы. Затем к черепахе прорвались саперы, и повзрывали ей все орудийные башни. Дымящаяся машина начала отползать назад.
Одновременно раздался боевой клич амазонок, больше похожий на оглушительный визг, от которого еще долго потом звенело в ушах - не иначе, псимарики постарались! - и сразу две зеленых колонны врезались во фланги вражеских позиций. Амазонки сходу заняли угловые укрепления, и сирены начали откатываться назад.
Последняя синяя черепаха, прикрывая отступавших, стояла до последнего. Когда саперы снесли ей все башни, экипаж продолжал вести огонь через щели из личного оружия. Две амазонки забрались на броню. Одну тотчас подстрелили. Другая заложила небольшой заряд, и тихий - на общем фоне - взрыв сорвал броневой лист с двигателя. В него тотчас полетел заряд помощнее, а сама амазонка шустро соскочила на песок.
Вот тут рвануло как следует. В небо ударил столб пламени, за которым лениво поползли клубы дыма. В машине начался пожар, но и это не уняло засевших в ней сирен. Медузы взорвали борт, вырвав еще пару бронелистов. В образовавшийся проход полетели гранаты, а потом устремились стрелки. Последние, впрочем, не менее резво выскочили обратно. Внутри бушевало пламя, и оно поглотило всех, кого не застрелили во время штурма.
Позади сгоревших черепах начинались лагерные постройки. Сирены зацепились за них, а мы развернулись вдоль черепах, перестреливаясь с врагом и переводя дух.
Линию земляных укреплений мы практически сравняли с землей. На разрушенном редуте горел штурмовой транспорт с развороченным бортом. Должно быть, до него добрались синие саперы. Остальные транспорты доползли до сгоревших черепах и встали с ними в линию. Техники спешно выгружали из их трюмов бронелисты и возводили полевые редуты. По всем правилам военного искусства с минуты на минуту должна была последовать мощная контратака. Конечно, толку возвращать земляные укрепления нет никакого, но если не врезать по нам, то мы сейчас подтянем батальоны второго эшелона и врежем по ним, а там уже лагерные постройки, припасы и оборудование.
Но пока было тихо, я со своими бинокулярами осторожно взобрался на корпус черепахи и осмотрелся. Надо же для истории прояснить картину, да и леди Анна очень хотела знать, что вокруг происходило. Псимарики так фон разогнали, что сообщения если и доходили, то настолько излохмаченные, будто это они с боем прорывались. Пока я наверх карабкался, Барс как раз пытался развернуть очередное послание и поминал всех богов.
Талийская армия ворвалась в соседний лагерь и тоже теснила врага. Там пылали постройки и взорванные черепахи. Последние, к сожалению, не только синие. Талийцы потеряли как минимум две черепахи: одна горела еще на подступах к лагерю, другая, как и у нас, чадила на позициях. Обычно там саперы технику и жгут, подбираясь к ней в хаосе боя под прикрытием простых стрелков.
Вдали, за третьим лагерем сирен, висело огромное облако пыли. В нем сверкали вспышки выстрелов и мелькали темные силуэты квадов и трайков. Я подкрутил мощность бинокуляров до максимума. Намного лучше не стало. Впрочем, основную канву событий я представлял вполне отчетливо.
Пред-герцог попросту обошел вражеский лагерь, и у синей машинерии выбор оказался небогатый: или атаковать самим, или принять в поле удар талийской машинерии, а у нас всё-таки два эскадрона квадов. Машины сошлись лоб в лоб, однако наши трайки перед сшибкой вырвались вперед и дружно пошли юзом, поднимая пыль. Этот трюк регулярно использовали против нас хаоситы, чтобы за пылевой завесой провернуть заранее намеченный маневр. Судя по тому, что я мог наблюдать, трайки орудовали на флангах, пока квады перемалывали друг друга в лобовом столкновении.
- Выглядит так, будто мы побеждаем, - доложил я, спустившись вниз.
- Вот это меня и тревожит, - хмуро ответила леди Анна. - Это было слишком легко. Похоже на западню.
- Похоже, - отозвался командир медуз. - Но пусть попробуют вынуть нас из этой крысоловки.
Это был высокий мужчина в черно-зеленом мундире, худой и гибкий, точно змей. Я надеялся узнать его имя для своей хроники, но не удалось, а спросить прямо я не решился.
- Если это западня, - сказала леди-капитан Катарина. - То остальную часть лагеря мы возьмем без серьезных проблем.
Мне понравилось ее умение видеть во всем что-то хорошее. Лагерь мы, кстати, заняли довольно быстро. Сирены всерьез цеплялись только за "ворота" - это был въезд в лагерь, обозначенный парой орудийных башен. Подступы к нему прикрывали пятиугольные редуты как с наружной, так и с внутренней стороны. Вот там была драка. Мы трижды в атаку ходили, причем всякий раз доходило до рукопашной. У медуз действительно клинки были чем-то намазаны. В рукопашной валили сирен сразу и наповал, но те дрались до последнего. Во всех смыслах. Когда пал последний защитник ворот, все прочие сирены из лагеря уже убрались.
Талийская армия тем временем взяла второй лагерь. Далее, согласно плану, нам надлежало совместно атаковать третий лагерь сирен. Там укрепления выглядели поосновательнее, однако не такими уж непреодолимыми. Навскидку мы потеряли на штурме первого лагеря порядка батальона солдат, и столько же оставили здесь сирены. Если во втором лагере картина была аналогичная, то соотношение сил по-прежнему позволяло нам рассчитывать на успех.
По крайней мере, пока вражеская машинерия была занята борьбой с нашей и не могла вдарить по нашим флангам. Это также означало, что хорошо бы нам поторопиться с захватом третьего лагеря.
- Надо укреплять позиции и готовиться к обороне, - решительно заявила леди Анна.
Амазонки чисто для проформы напомнили, что это не по плану, после чего их спецы приступили к возведению укреплений. А вот капитан ополченцев Ромов чуть не взбунтовался. Мол, какая оборона?! Побеждать надо! Тем более что и от талийской армии пришло сообщение, что они уже выступают на штурм третьего лагеря. Капитан Ромов призывал немедля догонять, а то без нас победят, и заявил, что лично он со своими людьми выступает немедленно. Формально-то он леди Анне не подчинен.
- Тогда идите первым, - спокойно сказала ему леди Анна.
Полагаю, капитан хотел сказать что-то еще, возможно даже что-то дерзкое, однако вовремя вспомнил, что говорит с дочерью герцога, и молча ушел. Леди Анна отправила талийцам сообщение через Барса, что третий лагерь, возможно, западня, но ответа не получила. Достучаться до пред-герцога Франка и лорда Понтия тоже не удалось.
Я уж начал опасаться, что леди Анна отправит меня с донесением в тыл, и мне придется оставить ее тут, но она вызвала пару курьеров из знаменной роты и поручила им любой ценой добраться до капитанов талийских колонн и предупредить их о возможной засаде. Те умчались прочь. Следом мимо нас промаршировала колонна ополченцев с развернутыми знаменами.
Примечание редактора: далее автор излишне многословно излагает душевные терзания леди Анны, общая суть которых выражена следующей фразой:
Леди Анна разрывалась между пониманием, что талийцы лезут в ловушку и невозможностью отпустить их туда одних.
А там, похоже, действительно было не всё чисто. Вот записываю эти мысли, и вспоминаю, что и в крепости Иха, и под Близнецами с Кандалоном сирены всегда действовали решительно. Едва закрепившись, они немедленно переходили в наступление, а тут при равенстве сил сидели и ждали, пока мы их по частям сожрем.