Страница 31 из 78
Тем обиднее было наблюдать, как идея первой в мире массовой ЭВМ буксует из-за инерции человеческого сознания и тривиальной корысти. Ведь я-то наверняка знал: великий компьютерный прорыв будущего сделали десятки миллионов «персоналок»[98] типа Apple и Commodore[99], тогда как промконтроллеры быстро застопорились навсегда в важной, но более чем узкой профессиональной нише. Оставалось надеяться только на время да новую, куда более мощную версию процессора, которую ребята Староса обещали поставить в серию в начале тысяча девятьсот семидесятого года.
А пока светлое будущее шагало из далекой дали, изрядно разросшийся НИИ «Интел» оказался не слишком обременен интеграторскими задачами. И с этим досадным просчетом пришлось срочно бороться, ведь давно известно: сотрудник без работы – худший враг директора. Благо мне не пришлось долго придумывать, что поручить страшной силе в лице трех десятков молодых инженеров, прячущих под подушкой «Понедельник начинается в субботу». Локальная сеть как первый и главный шажок к Internet стала естественным выбором. Пара десятков приказов и распоряжений, полдюжины собраний коллектива, больше похожих на непартийные митинги, и тема рванула, как Porsche 997 по петлям Нюрбургринга.
Главное вовремя обламывать тягу сотрудников к самому лучшему и правильному. Пришлось даже давить на их партийно-комсомольскую совесть, иначе говоря, повесить перед входом плакат на красном кумаче «Долой махровый перфекционизм, да здравствует социалистический реализм». Чуть не уследишь, и вместо простого и дешевого протокола в сети начинает появляться нечто куда более качественное, полностью детерминированное, с передачей метки от компьютера к компьютеру. Или того хуже, особо одаренный в иностранных языках специалист начитался умных штатовских журналов, и месяц весь коллектив спорил с горящими глазами, хотели, понимаешь, сразу научиться передавать данные небольшими пакетами, чтобы потом, в светлом будущем, в одной сети без задержек уживались голос и данные[100].
Самое плохое, что без нормальной денежной мотивации нипочем не поймешь, в пионерах парня научили вкалывать как негра на плантации или приспособленец в науку пролезть мылится, орден получить, а может, только грамоту с выдавленным бронзовой краской портретом вождя партии и народа. Да и не все ли равно – что те, что другие одинаково не дают жить ни себе, ни мне. Ведь отшивать их в грубой форме не вариант, с точки зрения теории ребята кругом правы, они на самом деле предлагают лучшие варианты. Вот только мое послезнание упорно бубнит, что все научно обоснованные стандарты сетей благопристойно вымерли под прессом Ethernet, самого дешевого решения, прообраз которого лепили буквально сейчас где-то на Гавайях[101] в качестве развития системы низкобюджетной УКВ-радиосвязи. Так что хочешь не хочешь, приходилось учитывать богатые традиции советского кляузничества, поэтому действовать аккуратно, постоянно лавировать, объяснять, убеждать, часто в самой сложной материи для советского инженера – экономике.
Зато таким «близким к народу» способом за год можно сделать кучу полезных вещей. Для начала, как принято в приличных офисах будущего, мы устроили СКС, или, говоря проще, протянули в НИИ кабельную сеть, к подготовке которой я тщательно подходил еще с момента обшивки стен панелями ракушечника. Жаль только, под давлением коллектива пришлось отказаться от привычной мне четырехпарки. Два Ивана были так убедительны в своей заботе об экономике страны, что я не выдержал и махнул рукой: если на ближайшую пятилетку достаточно двух пар для связи между ЭВМ и одной для телефонии, значит, так и будет, резерв – удел «тупых американцев»[102]. Хорошо хоть Шелепин не слишком глубоко разбирался в деталях, и мне удалась страшная диверсия в виде проталкивания в производство волновых характеристик от образцов «категории 5Е» из двадцать первого века, явно избыточных до скоростей в сотни мегабит. Полностью, разумеется, повторить творение китайских мастеров две тысячи десятого года в Подмосковье тысяча девятьсот шестьдесят девятого не смогли, но задела хватит минимум на десяток лет, поэтому данная реальность явно будет лишена извращений типа 100base-Т4[103]. Как частенько шутил мой отец – «спасибо партии за это».
С кроссами для коммутации дела обстояли не столь радужно. «Нам хорошо подойдут телефонные», – как-то очень не вовремя заявили инженеры. Потом они же, ведь инициатива в СССР наказуема по всей строгости, долго крутили винтики зажимов, собирая в сеть растянутые по всем комнатам кабели. А ведь могли бы промолчать и чуть позже аккуратно «патчевать» проводки на аналоге «110-го кросса»[104], образчик которого давно пылился в секретном боксе. Похожая ситуация вышла с разъемами, оказывается, привычные мне RJ45, как и их младшие братья RJ11/12, в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году не существуют в принципе[105]. Напрягать из-за такой малости руководство не хотелось, тем более что практика показала: мэнээсов-непрограммистов в стране навалом, и обращаться с отверткой они обучены вполне сносно.
Не многим сложнее оказалось изготовить разветвители-хабы, они хоть и занимали целых три вершка-юнита в стойке, но примитивные, только и могли, что восстановить форму и уровень входящего сигнала да выпихнуть его в семь оставшихся портов. Экономные специалисты и тут пытались предложить замену в виде всем известного коаксиального кабеля, ссылались на примеры отечественной и зарубежной практики, но были в грубой форме посланы… дальше крутить винтики.
Фактически всерьез пришлось потрудиться только над интерфейсами «Сети 100К». Задача оказалась намного серьезнее, чем думалось первоначально, и виноватым можно было смело признавать все тот же перфекционизм, только на сей раз мой собственный. Ни на что проще, чем максимально облегченный, но все же реальный стек протоколов TCP/IP[106], я согласиться не мог. Документации и книг по этой теме в архиве навалом, так что вытащил IPv6 из RFC 2460, почистил от артефактов и получил… маленькое восстание. Зачем, спрашивается, Петр Юрьевич накрутил странные Next Header и Flow Label? А на кой черт, простите великодушно, вводить безумные триста миллионов адресов на каждого жителя Земли? И вообще, понимает ли уважаемый директор, что только на заголовок пакета без данных требуется сорок байт или десятая часть микросхемы оперативной памяти[107]. Под огнем критики пришлось урезать длину адреса вдвое, до шестидесяти четырех бит, все равно это лучше, чем тридцать два бита IPv4 моей истории, и долго распинаться о великих перспективах нашего решения в стиле «у любого здания должен быть крепкий фундамент».
На этом мучения не кончились. Спецификации TCP породили едва ли не большее негодование. Обструкции подверглись «сложнейший» механизм установки скорости передачи, необходимость первоначальной установки соединения, выделенные «как с похмелья» шестьдесят пять тысяч портов и прочие интересные вещи. Самое плохое, что моей квалификации явно не хватало для аргументации в среде специалистов, и чуть ли не впервые меня вынудили на откровенно силовой путь, буквально: «Выбирайте, или будет, как я сказал, или ищите другую работу». Посчитав, что «не свои тратят», а директоров «посамодуристее видали», мэнээсы отступились, но расплата не заставила себя ждать.
Даже до реализации таких необходимых протоколов как ICMP, OSPF, UDP, HTTP, FTP, DNS, требования к системе превысили предельные, «Орионы» с полной памятью в 16к ПЗУ и 48к ОЗУ работали скорее теоретически, чем практически[108]. Пришлось забыть про установку на использование везде, где только можно, универсальных параллельных портов УИ-8 и сгрузить большую часть управления протоколами на специальную сетевую карту. Название не должно вводить в заблуждение, конструктив являл собой второй компьютер аж на четырех платах, втыкаемых в слоты основного. Громоздко, но могло быть хуже, если бы «Пульсар» не освоил наконец выпуск микросхем памяти на целых два килобита или 256 байт по военно-экспериментальной технологии 6 мкм. Соответственно, планы по оснащению сетевыми функциями всех советских «персоналок» с треском провалились. Однако в пределах одного НИИ, не имевшего ограничений на средства и новейшие комплектующие, система работала на удивление прилично.