Страница 61 из 79
— Господа! — закончив манипуляции с напитком, начал Збигнев. — Насчет Мао в Кремле иллюзий явно не питают, не зря укрепили границу. Однако, несмотря ни на что, он коммунист, а мы — враги. И для их идеологов это важнее любых доводов разума. Так что наиболее естественным вариантом для Советов будет поддержка Председателя КПК до самой последней возможности. Начиная с вето в ООН и заканчивая прямыми ультиматумами. Если пытаться решить ситуацию «в лоб», то выйдет что-то типа зеркального Карибского кризиса… Только на этот раз у СССР достаточно ракет, чтобы реально уничтожить сотни городов, и нам, скорее всего, придется уступить.
— Неутешительно, — протянул Джонсон. — Без применения серьезного оружия Шанхай будет потерян в течение нескольких дней.
— Мы стараемся помочь Чан Кайши авиацией, но это капля в море, — добавил Макнамара. — Комми прут толпами, даже напалм их не может остановить. Полагаю, что спасти положение может только корабельная артиллерия и пара сотен Б-52 в небе над Пекином. Ребята с Андерсона[336] давно готовы, но для этого нужно политическое решение.
— Сколько у Мао осталось ядерных бомб? — как бы между делом поинтересовался Бжезинский.
— Еще десятка полтора, насколько можно верить разведке, — не стал скрывать цифр министр обороны. — Есть вероятность, что несколько зарядов заложены в торговые суда и могут быть активированы в любой момент в порту Сан-Франциско или Лос-Анджелеса.
На этих словах Линдон Джонсон скривился, как будто проглотил кусок лимона. Было от чего — полные безудержной агрессии речи Председателя КПК по праву считались едва ли не самым популярным пугалом для американских обывателей.
— Мы не успели совсем немного, — постарался сгладить ситуацию Бжезинский. — Даже жалко, что два года назад в Шанхае победили мятежники. Единолично утвердившись на материке, Мао Цзэдун обязательно бы дошел до конфликта с Советами. Две собаки об одной кости редко договариваются, слишком Китай большой, независимый и сильный. Не по вопросу Вьетнама разодрались бы, так за влияние на Бирму или Лаос. Раскол бы окончательно остановил расползание красной заразы по континенту, ограничил ресурсы и транспортную связность Хартленда[337] в границах лесов Сибири и так удачно перемерзающего Амура…
— И что, нам теперь уступать, неужели никаких шансов? — Роберт Кеннеди резко отодвинул чашку с кофе, даже не пытаясь скрыть досаду. — Такого просто не может быть!
— Разве что… — Как опытный лектор, оседлавший любимого конька, Збигнев чуть помедлил, выдерживая паузу. — Советский Генеральный секретарь, господин Микоян, армянин и всегда понимал толк в торговле. Надо попробовать найти компромисс, пообещать золотые горы, но вырвать как минимум обещание ни в коем случае не вмешиваться в конфликт на стороне Пекина.
— Но это же ни черта не изменит! — скептически парировал Кеннеди. — Кто только что говорил, что Председатель мог подготовить корабли-бомбы?
— Это не факт, только догадки, — уточнил Макнамара. — И потом, одно дело, когда полдюжины ядерных взрывов могут столкнуть с места маховик третьей мировой, в которой на долю Поднебесной достанется малая часть ударов. Совсем другое — попасть под нашу военную машину, причем без малейшей возможности достойно ответить.
— А если не выйдет с Микояном? — Линдон Джонсон явно не питал особых надежд на успех переговоров.
— Тогда нам лучше всерьез не вмешиваться, — откровенно пожал плечами Збигнев. — Ослабить давление на Мао, может быть, даже признать КНР. Все, что угодно, но только отодвинуть их подальше от СССР.[338]
…Переговоры не заставили себя долго ждать. Казалось, что лидеры сверхдержав пришли к идее сверить свои позиции едва ли не одновременно. По крайней мере, операторы специальной «прямой линии»[339] согласовали между собой время и формат мероприятия удивительно быстро.
Первым сюрпризом стал состав участников. При известии о том, что со стороны СССР принимают участие Первый секретарь Брежнев и президент Шелепин, Бжезинский не удержался от восторженного восклицания:
— Два лидера сразу! У коммунистов нет единства позиции! У нас есть шанс, господа, и неплохой шанс!
Система шифрования была встроена сразу в «шкаф» телетайпа, поэтому переводчик читал кириллицу прямо с бумаги, рывками выталкиваемой из-под молоточков литер печатающей машинки на каждом переводе строки. В ответ шли слова на английском, и где-то там, на другой стороне океана, неведомый офицер делал для своего руководства похожую работу.
Позади десяток строчек приветствия и протокольных фраз, ничего не значащие, второстепенные детали, соболезнования по жертвам ядерных ударов, но как поставить вопрос ребром? Ведь не скажешь прямо: «Товарищи коммунисты, а что вы хотите за Б-52 в небе Пекина»? Наконец Бжезинский не выдержал:
— Мистер Джонсон, если вас не затруднит, спросите, не вызывает ли у них опасения такой агрессивный сосед?
Президент хмыкнул, но кивнул ловящему каждое слово и жест оператору, санкционируя тем самым вопрос. Ответ Москвы не заставил себя долго ждать:
— Санкционировал ли мистер Джонсон признание Шанхайской области частью Республики Китай?
— Да они издеваются над нами! — начал закипать Линдон. — Знают, сволочи, на что надавить. И отказать Чан Кайши уже трудно, и принимать на себя такое нельзя, если мы не хотим идти до конца.
— Может, наконец назовем вещи своими именами? — вмешался Кеннеди-младший, его явно раздражало хождение вокруг да около. — Не школьницы ведь там, в конце концов, и статус переговоров не допускает разглашения.
— И что предложишь? — Действующий президент явно перекладывал ответственность на своего более чем вероятного преемника.[340] — Тебе же воплощать в жизнь придется.
— Скажем прямо. — Роберт подхватил поданный оператором листочек и карандаш. — Во-первых, нам нужны твердые гарантии невмешательства СССР в конфликт около Шанхая…
— Они физически не смогут. — Макнамара осторожно поправил Кеннеди. — Не успеют.
— …в случае нашего участия в конфликте на стороне Чан Кайши, — будущий президент США даже не подумал прерваться в ответ на замечание. — Во-вторых, для сохранения долгосрочного мира в регионе мы просто обязаны уничтожить ядерную программу КНР, хватит с нас одного лысого придурка с бомбой.[341]
— Не крутовато берешь? — скептически посмотрел на молодого кандидата Хамфри.
— Если они избрали себе в генеральные торгаша, значит, торг уместен! — Роберт, что называется, «закусил удила». — К тому же, если мистер Збигнев угадал правильно, хуже все равно не будет.
После отправки предложения телетайп замолчал надолго.
— Хорошо, вроде сразу не послали, — заметил Бжезинский. Разъяснять русский подтекст последнего слова он на всякий случай никому не стал.
Наконец каретка пишущей машинки повернулась, и переводчик начал диктовать:
— Советский Союз готов рассмотреть ваши предложения при следующих условиях: во-первых, применение ядерного оружия против КНР недопустимо; во-вторых, существующая на момент начала агрессии территория КНР не должна быть оккупирована никакой третьей стороной; все военные действия прекращаются после признания независимой Шанхайской области в прежних границах; в-третьих, с территории ФРГ выводится ракетно-ядерное оружие большой и средней дальности.
— Ничего себе! — чуть не потерял дар речи Макнамара. — Наглецы! Как завернули! Убрать ракеты из ФРГ категорически невозможно! Это полностью изменит конфигурацию нашей обороны, по сути, все придется строить заново!