Страница 41 из 43
Мое тело плясало само. Все же Вильгельм не обманул. Рапира лежала в руке, как родная. Словно продолжение конечности, а ноги выдавали такие «па», какие я бы в своей жизни никогда не исполнил. Гоблин, вооруженный скимитаром и медным баклером прорвался ко мне, делая взмах. Я сделал вольт в сторону. Откуда я знаю значение этого слова? Без понятия. Скорее всего снова во всем виноват Вильгельм, который все это знал ранее.
Так вот, я сделал вольт в сторону. Ловко. Непринужденно. Словно плясал с этой мерзкой мордой танго. Смертоносное танго ценой которому — жизнь. Он разинул пасть, я не слышал его крика, потому что мир вокруг — сплошной крик; вопли, лязг стали, мерцание искр, боевые кличи, свист стрел.
Гоблин снова кинулся на меня. Тупо, предсказуемо. Легко парировал удар, завершил пируэтом и вывел его из равновесия, после чего острие клинка пронзило горло гоблина, из которого мгновенно хлынула черная кровь. Он выронил оружие, схватился обеими руками за гортань и свалился.
Как я оказался в гуще самого сражения — не заметил. Вокруг были все: люди, гноллы, гоблины, дварфы, орк Стью, с которым мы бухали в таверне несколько дней назад, который сейчас с налитыми кровью глазами активно крошил зазубренным топором вражеские черепа. Но на место разбитого одного — приходило два новых. Какая-то гоблинская гидра получалась.
Справа от меня дварфифйский отряд врезался в смешанный строй гноллов и гоблинов. Морда к морде. Дварфы теснили их башенными щитами, пока стоявшие сзади со всего разгону насаживали ряды врагов на длинные пики, после чего, нашашлычив по несколько целей на каждый такой шест, бросали его и снимали двуручные топоры со спин стоящих спереди товарищей с щитами. А дальше было дело техники.
Какой именно техники уже не скажу, потому что меня снова унесло в смертельную пляску. Кровь стучала в висках. Картинки смазывались перед глазами. Отскочил в сторону, ложный выпад, выбил у гнолла моргенштерн из лап метким попаданием прямо в эту самую лапу, после чего поднырнул под соседний размашистый удар гоблина с алебардой и насадил его череп на рапиру. В одно ухо влетело — из другого вылетело.
Кровь брызнула мне на лицо. Я ожидал, что тошнота подкатит к горлу, но ничего не было. Дыхание ровное, а тело работало, как отлаженный механизм. Еще никогда прежде не ощущал себя таким уверенным в своих движениях. Выверенные с хирургической точностью локальные удары, тратящие куда меньше сил, чем такие, как у Стьюи или Роналда. Но им позволяла их комплекция. И сейчас эти двое, встав спиной к спине, кружились, как гребаное торнадо, мозжа черепа и рубя тела врагов в салат.
Силы выровнялись. Общими усилиями нам удалось вызволить всадников. Вернее тех, кто от них остался. Под ногами лежали тела, я уже не понимал чьи; просто тела, через которые переступали, маневрируя в битве. И сколько это продолжалось — тоже не сказать конкретно. Пожалуй до тех пор, пока с неба не стали падать огненные шары. И летели они со стороны гоблинской орды. Примерно в двадцати метрах от меня упал один такой шар. Я чувствовал его жар издали, а следом — запах спекшегося мяса и вопли тех, кто умирал в своих доспехах, которые плавились прямо на воинах.
— А вот это уже читерство! — выкрикнул я, в три широких прыжка достигая Роналда, который схватил меня за руку и, крутанув, закинул к себе на плечи. Я повернул голову в сторону крепостных стен, на которых стояли лучники. Сощурился. Прямо по центру стены стояла Мия, которая что-то размахивала руками рад жаровней, пламя которой позеленело. По обе стороны от нее стояли еще люди в синеватых одеяниях, которые занимались чем-то подобным, но явно были не ее масти. Один из них, седой старей с бородой до пят (глаза сияли синим цветом, как два ночных фонаря), выкинул руки вперед. Над нами грянул гром, а затем — над голова протянулась голубоватая, почти прозрачная пелена.
Еще несколько огненных шаров летели на нас. Один прямо в меня и Роналда. Честно скажу, уже успел проститься с жизнью, но взгляда оторвать не мог. Огромная оранжево-красная точка, что катастрофически быстро увеличивалась в размерах. Она взорвалась, не достигнув нашего места. Ни жар, ни искры, ни осколки этой херни нас не достигли.
— Маги поставили защитный купол, но теперь мы лишены огневой поддержки. Надо отступить, — спокойно сказал он, оглядывая боле брани. Земля под ногами стала красно-черной, превратившись в сплошное месиво, в котором все сложнее получалось балансировать.
— НАЗАД! — закричал Роналд, — ОТСТУПИТЬ, ПЕРЕГРУППИРОВАТЬСЯ! «ДРЕД-ХЭД», ДВАРФЫ! Я К КОМУ ОБРАЩАЮСЬ! НАЗАД, СУКИНЫ ДЕТИ! СТЬЮ, ЕБАТЬ ТВОЙ ОРОЧИЙ РОТ! НАЗАД, ПАСКУДА!
И они стали пятиться. Все. Со спины огра был отличный вид на то, как коричнево-зеленая волна гоблинов все сильнее заполняла пространство.
— Прости за сквернословие, друг. Я слегка взбудоражен.
— Да хуй с ним, — отозвался я. — Тут иначе не выразишься. Что теперь делать будем? Их слишком много, зерг-раш какой-то.
Роналд хохотнул.
— В бога веришь?
— Та как-то в прошлой жизни особо не верил.
— А в этой, подселенец?
Я прикусил себя за язык. За тот самый длинный язык, который сболтнул лишнего.
— Че притих? Не ссы, а то мне все плечи обгадишь. Я давно понял, еще с того дня, как тебя в таверне увидал. Вильгельм никогда не знал про домино и уже тем более про шахматы, скрэббл и другие настольные игры.
Я ухмыльнулся.
— В этой тоже не сильно верю! — ответил ему. — Но как-то же я здесь оказался?
— Тогда молиться тебе смысла нет, остается только принимать…
Перед нами вырос огромный, самый что ни на есть, голем. Из плоти и костей. Уродливое создание, виданное мною только в играх. Как они там в Diablo… да и не только в ней назывались? Flesh Golem, не иначе. Чудовище, которое восстало из тел всех падших. Кости торчат в разные стороны, видно как части тел соединены одна к другой, точно переплавлены в кузне. Видны лица гоблинов, людей, шерсть гноллов, бороды дварфов. И собирался до тех пор, пока не стал на два тела выше Роналда, который смотрел на него снизу-вверх. По выражению его морды я понял, что это крайне непривычное положение.
— … бой. БЕЖИМ!
Он сорвался с места так, что аж земля из-под когтистых лап летела, как с-под бульдозера. Мне только и оставалось, что схватиться за его уши и держаться покрепче. Позади все наши поступали точно также. Разворачивались и алга. Бежали, сломя голову. Никому не хотелось попасться этому огромному чудищу под его лапы. А шло оно, не разбирая куда ступает. Свои, чужие — плевать. Чем больше мяса впитает, тем больше станет и сильнее. Ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся.
И мертвые воскресали. Скелеты вытягивали свои костлявые руки из-под земли, собирались из костей тех, кого не всосал голем, поднимали оружие павших и шли на гоблоту. Думаете это их пугало? Нет. Они громко кричали, неслись на скелетов и начинали их крошить пуще прежнего. Толпой лезли на голема, прыгали на куски плоти и пыряли-штрыкали ножичками, как огромная стая муравьев на сладкую конфетку. Только зубами не впивались и не грызли его.
Мия стояла на стене у самого края. С плеч огра я видел, что ее лицо побледнело, кожа обтянулась так, что был видео один череп, а вены почернели, проступив и ярко выражаясь. Ну чисто мумия. Она закрыла глаза и делала жесты, словно кого-то бьет. Наотмашь, потом словно била по земле, сложив два кулака вместе. Я повернул голову и догадался, сопоставив один плюс один. Эта женщина буквально управляла этим мясным великаном, в соло разнося всю армию. И сколько бы его не резали и не наваливались толпой, заливали заклятиями, огненными шарами (что продолжали не достигать цели) — ему было все ни по чем.
Удар по земле и с пару десяток тел улетел в сторону, разорванные на части, перекалеченные и изуродованные. Глаза вываливались из глазниц, поломанные кости конечностей торчали наружу. И чем дольше длилось это избиение голема — тем, не иронично, он становился больше. Тем больше скелетов спавнила Миянна. И, что меня пугало, тем сильнее она иссушалась, напоминая скорее не человека, а Лича. Темная энергия вокруг нее уже не просто казалась эфемерной, а вполне ощутимой. Вернее, я буквально видел, как ее тело неспешно начало подниматься над стеной, левитируя, а черная вуаль энергии окутывала, словно кокон.