Ангел

– Надеюсь, мы ошибаемся.

– Когда мы с тобой в последний раз ошибались?

Эдриан подмигнул, и оба откинулись в креслах. Имоджен знала, о чем думает напарник. Детская благотворительность служит «крышей» для чего-то зловещего? Они видели практически все, но это ужасало. Одно очевидно: только что мозаика не складывалась, а теперь ее отдельные части вдруг встают на свои места. Предположение Эдриана имело больше смысла, чем все, что они сумели найти до сих пор. Эта мысль не только вызывала депрессию. Легко можно представить, как отнесется к новой версии начальница следственного отдела.

Глава 47

Эдриан сидел на шатком металлическом стуле перед входом в кафе и уже в сотый раз, наверное, бросал взгляд на часы. С противоположной стороны лужайки показалась Люси, возбужденная и словно поднимающая ветер стремительной походкой. Их отношения изменились. За последнюю неделю от стадии случайных и редких встреч в баре после работы они перешли к полноценным свиданиям за обедом. Эдриан почувствовал, что у него, как у подростка, перехватило горло. И это при виде Люси с ее постоянно напряженным выражением лица. Эдриану впервые встретился человек, который думал так громко. Порой он наблюдал за ней и слышал ее мысли, меняющиеся с невероятной и даже пугающей скоростью.

Когда Люси заметила Эдриана, черты ее лица смягчились, голубые с оттенком кобальта глаза прищурились от улыбки. Ее длинные, словно шоколадные, волосы поднимались и снова падали на плечи с каждым шагом, а ходила она всегда целеустремленно. Она прибавила скорости, и у Эдриана возникло ощущение, словно он одержал маленькую победу.

Он встал и поцеловал ее в щеку, хотя был уверен, что Люси ждала большего. Но он не торопил события. На этот раз он ничего не испортит. Когда оба усаживались, мягкие волосы Люси задели щеку Эдриана, и ему пришлось подавить желание глубоко вдохнуть их запах.

– Извини за опоздание.

– Я здесь совсем недавно, – соврал он.

– Прости, я сейчас ненадолго, но могу прийти к тебе позже, если не возражаешь.

– Чем ты сейчас занята?

Он был разочарован. Теперь он постоянно ожидал встречи, когда был не с ней. К этому чувству, неизвестному ему ранее, он пока не успел привыкнуть.

– Расскажи о своем – а я расскажу о своем.

– Мне нечего рассказать.

– Тогда удача улыбнется тебе в следующий раз, – подмигнула Люси.

– Значит, у тебя нет ничего нового про труп в сигнальной будке? – спросил Эдриан.

– Может, и есть. Я подумала, что мы смотрим на случившееся с неверной точки зрения.

– А с какой точки зрения нужно смотреть?

Он улыбнулся. Ему нравился ее энтузиазм.

– Все выглядит так, что этого паренька – Гэбриела – попросту подставили.

– Имоджен думает так же.

– Я разговаривала с другом, он раньше занимался расследованиями пожаров.

Она порылась в сумке, достала фотографию и положила ее на стол.

– Снова крысиное дерьмо? – скорчил гримасу Эдриан.

– То, что выглядит как крысиный помет, как мы и подозревали, на самом деле вовсе не он.

– Неужели? Тогда что это?

– Мой друг считает, что это наполнитель для кошачьего лотка.

– Наполнитель для кошачьего туалета? Как он мог оказаться в сигнальной будке? – удивился Эдриан.

– Он видел такой же, расследуя поджог, но не в наших краях. В двух словах: кошачий наполнитель хорошо впитывает жидкости и устраняет запахи. А потому есть вероятность, что его смочили бензином и рассыпали в подвале, чтобы устроить пожар.

– То есть кто-то постарался избавиться от тела?

– Знаю, это безумная версия.

– Мне доводилось слышать гораздо более безумные.

– Вот ведь черт! – Люси посмотрела на часики. – Встретимся позже?

Она поцеловала его в губы и быстро ушла, не оставив шанса выразить протест. Вот тебе и свидание за обедом.

Вернувшись в участок, Эдриан застал Имоджен за просмотром бумаг из местных детских домов и приютов. Он взял стул и сел рядом, настолько близко, что она вскинула подозрительный взгляд.

– Только что разговаривал с Люси.

Имоджен вскинула брови.

– Ну и?..

– Нужно еще раз изучить останки из сигнальной будки, чтобы проверить, не могли ли повреждения, полученные нашим Джоном Доу[12], появиться еще до смерти и был ли он жив на момент пожара.

– А в таком случае Гэбриел Уэбб никого не убивал, верно?

– Верно. Если исходить из того, что дело связано с убийством Уоллисов, должен остаться документальный или денежный след.

– Тогда, если мы допустим присутствие Криса Локка в сигнальной будке, то, зная его как близкого друга Трея Уилсона, можно считать вполне возможным, что именно они и были на видео из дома Уоллисов, – сказала Имоджен, понимая: это даже не шаг, а прыжок в их расследовании.

– Хорошо, но в чем ты видишь связь между убийством Уоллисов и Крисом Локком?

– «Кидсмарт!» Крис Локк и его брат какое-то время жили в одном из их приютов, когда были подростками, а Ричарду Уоллису достается большой куш после смерти родителей.

– И он сделал крупное пожертвование благотворительной организации, возглавляемой Картерами, друзьями Доминика. Ты все еще считаешь меня параноиком?

– Признаюсь, Майли, здесь так много совпадений, что я не могу легко отмахнуться от них.

– Но вот только как все это связано с Теодором Рэмси, известным также под кличкой Брикс? И если найденное тело – это не его останки, то куда подевался он? И чей это труп? А если этот человек умер не двадцать шестого июня, то когда это случилось?

– Одному богу известно.

– Не пора ли нам побеседовать со старшим инспектором? – спросил Эдриан, все еще сомневаясь, что Капур можно доверять.

Он готов был каждого подозревать в коррупции.

– Операция пока на чисто умозрительной стадии. Давай сначала добудем улики.

– Ты нашла что-нибудь еще на приют, где содержались братья Локк?

– Пока нет, но мы очень близки к чему-то важному, Майли. Нутром чую.

Глава 48

Кладбище Форд-парк в Плимуте представляло собой живописное, огромное, покрытое зеленью пространство среди деревьев в конце улицы, где Дин провел два года своей жизни. Тогда ему исполнилось одиннадцать, и он попал в очередной семейный приют. В третий за три года! Его воспоминания о друзьях были по меньшей мере фрагментарными. Он разве что мог представить себе лица других детей. Иногда какое-то имя всплывало, но даже в этом случае он сомневался, что не ошибается. Как только его бывшая социальная работница Мэри Симмз назвала приют, Дин сразу вспомнил одну из улиц, на которых жил, да и то лишь потому, что в конце нее располагалось кладбище. Он попал в этот дом еще до введения правила о необходимой квалификации, чтобы управлять подобными заведениями. Оказавшийся здесь одиннадцатилетний Дин уже превратился в непредсказуемого и часто буйного подростка, и почти никто не сомневался, что это и есть его истинный характер.

Дин стоял перед своим бывшим временным жилищем. Очертания здания не изменились, но приюта в нем больше не было. Его превратили в небольшой супермаркет с лицензией на торговлю спиртными напитками. Само здание казалось меньше, чем запомнилось ему. В его восприятии все приюты выглядели устрашающе, потому что в них он часто проводил дни, гадая, какие ужасы ожидают его впереди. Этот был одним из лучших, или так казалось, потому что к тому времени Дин успел настолько очерстветь душой, что перестал замечать издевательства. Он даже помнил, как однажды решил не запоминать ничего плохого, что с ним происходит.

– Я могу помочь?

Пожилая женщина стояла у калитки соседнего дома.

Дин откашлялся, прочищая горло.

– Я ищу детский приют, который был здесь. Какое-то время я жил в нем.

– Я почему-то так и подумала. Угадала по выражению лица. Заходите, мой милый.

Она вернулась внутрь, оставив дверь широко открытой. Удивленный Дин миновал калитку и вслед за женщиной вошел в прихожую. Внутри выяснилось, что дом давно не ремонтировали. Здесь преобладали коричневый и оранжевый цвета, но поблекшие и местами поврежденные. Из кухни донесся стук столовых приборов, и Дин двинулся на звук по длинному и темному коридору.

12

Джон Доу и Джейн Доу – такие условные имена в полиции США и Великобритании присваивают неопознанным телам.