Сойкина Ворона

– Здравствуйте! Я – адвокат Маргарита Баринова, представляю интересы господина Ветрова, – протарахтела эффектная блондинка, облаченная в шубу из голубой норки чуть ли не до пят. – У меня для вас необычайно выгодное коммерческое предложение. Могу я войти?

Не дожидаясь моего ответа, она шагнула вперед, но впускать ее я не планировала, так что дорогу вежливо уступать не стала.

– Здравствуйте. Никакие предложения меня не интересуют. Прощайте, – отчеканила и стала закрывать дверь, но визитерка уперлась в нее рукой, а второй сунула мне под нос какие-то бумаги.

– Вы ведь Евгения Воронова, собственница большей части данной квартиры? – я кивнула, настораживаясь, – Поверьте, наше предложение вас более чем заинтересует. Господин Ветров покупает весь этот дом и намерен заняться его реставрацией, а вы на те деньги, что он готов предложить за данную весьма запущенную жилплощадь, сможете приобрести просторную квартиру в новом перспективном районе или даже дом!

– Не интересует, – отрезала я.

Ну да, дом у нас не новый, ремонт не помешает, но я его люблю и хочу тут жить.

– Не глупите, Евгения, вы даже не взглянули в документы! Больше за эти убогие комнаты вам никто не предложит! – практически закричала адвокат в щель, ослепив меня совершенно не искренней широкой улыбкой и блеском бриллиантов в серьгах.

– Я вам уже дала принципиальный ответ, и мелкие частности его не поменяют.

Дверь захлопнулась, и я услышала, как Баринова шепотом меня обматерила, однако громко заговорила опять вежливо.

– Евгения, не могли бы вы тогда хотя бы дать мне контакты вашего соседа – Николая Свирского?

Да сейчас! Чтобы вы у него комнату выкупили и имели полное право входить и уничтожить всю ценность моего личного безлюдного пространства? Черт, может, стоит поговорить с Колькой насчет выкупа его комнаты, а то если эта ушлая дама на него как-то выйдет, то мне грозить может попытка выжить. Само собой, что напугать или даже физически надавить на меня будет нелегко, но ведь можно просто создать невыносимую атмосферу, о таким приемах я частенько слышала.

Не обращая больше внимания на стук, я пошла в свою комнату собираться. Забросила в сумку несколько яблок и книгу по рукопашке, огляделась напоследок и вышла. Маргарита уже, к счастью, ушла, так что я заперла за собой входную дверь, громко скрежетнув массивным ключом в старинном замке.

– Евгения, должен буду! – радостно выскочил из-за стойки с телефонами Новиков, собираясь влиться в дружную сваливающую в ресторан компанию.

– Не будешь, – равнодушно качнула я головой. – Я терпеть не могу тусовки всякие, так что, сама хотела.

Пошумев и поржав еще минут десять, все наконец свалили, и я пошла запирать офис изнутри. И только тут обнаружила в дежурке оперов развалившегося на диване Сойкина перед включенным телеком.

– Я запираю дверь, – сообщила ему, внутренне ухмыльнувшись.

– Ага, давай, – отозвался он, даже не отвлекшись от просмотра какого-то боевика.

То есть, ты так решил действовать?

– Все ушли, – дала нам обоим еще шанс разойтись без весьма вероятных последствий.

– Заметил.

И? Чего тогда к дивану тут задницей прилип?

– Праздник начнется без тебя.

– Ну, каждому свой праздник.

Меня задолбало миндальничать.

– Посторонним в офисе после закрытия быть запрещено.

– Так я не посторонний. Я же к тебе в усиление руководством назначен.

Врешь ведь, засранец – чуть не вырвалось у меня. А то я тебя насквозь не вижу.

– Почему меня тогда об этом не предупредили?

– Серьезно? – приподнял он свои светлые брови с невиннейше-лукавым видом. – Без понятия. Но если ты меня подозреваешь в чем, то звякни начальству.

Ну да, начну сейчас названивать и уточнять. Народ весь такой на предвкушении веселья, а тут я с «поясните, пожалуйста, зачем мне усиление». И да, я тебя не то, что подозреваю, я точно знаю на что надеешься. Даже слегка любопытно на какие усилия пошел Сойка, чтобы организовать этот наш тета-тет. Но вряд ли он решился на откровенное вранье и здесь сейчас без позволения руководства. Да и в конце концов, мы едва ли не ежедневно в этом офисе вместе находимся, разве что не наедине. Как там сказал Корнилов? Эволюционный фактор для моей устойчивости? Угу, а еще, и так сказать, средство для избавления от напряжения в принципе. Кое-то упорно пытается стать инструментом для этого избавления? Кто я такая, чтобы категорически запрещать ему это или героически сопротивляться? Сам нарвался, как говорится. Но пока играем.

– Ладно, – пожала плечами равнодушно и пошла на рабочее место.

Сойкин выдержал паузу в целый час, прежде чем задницу ему припекло все же.

– Надо офис обойти, окна-двери проверить, свет повыключать, если кто оставил и электроприборы какие, на всякий пожарный, – заявил нежеланный напарник, становясь перед стойкой и пристально уставившись на меня.

– Иди, – разрешила я, снова ухмыльнувшись про себя. Пришло время действий, да, Сойка?

Михаил утопал вглубь офиса и некоторое время там чем-то грюкал и хлопал дверями. Вернувшись, опять застрял у стойки передо мной.

– Знаешь, тебе совсем не обязательно сидеть там на этом стуле. На диванах в дежурке удобнее будет, а если кто придет – мы услышим. У нас тут звуковое оповещение стоит, подвязанное на фонари с датчиками движения. А на сработку тревожных кнопок с пульта так голосит зуммер – даже если уснешь, разбудит.

Он стоял и все так же пристально смотрел, я молчала и так же не отводила взгляд, ощущая пока только первого предвестника возбуждения – эдакое мягкое поглаживание по нервам.

– Да ладно, Воронова, приставать не буду, – не выдержал парень, широко и открыто улыбнувшись, отчего мне как всегда пришлось прилагать усилия, удерживаясь от ответной улыбки. Вот как это работает? С ним.

– Ты это уже делаешь.

– Ладно. Делаю, – легко признал он, и смешливости в его глазах поубавилось, она стремительно уступала место тому самому мощному мужскому голоду, что почему-то срабатывает как вызов, будя необходимость узреть его побежденным в сексуальном противостоянии, так же, как в наших тренировочных спаррингах. Опять же иррациональная какая-то штука, связанная исключительно с Сойкиным. – Но я же не собираюсь на тебя бросаться и насиловать. Можно же нормально посидеть и поболтать.

Стул, и правда, был не сказать чтобы удобным, и перспектива провести на нем всю ночь не прельщала, так что дам себя уговорить.

– Ты забыл о результатах наших спаррингов? Без шансов бросаться, если планируешь еще размножаться, – ответила, поднимаясь, и, прихватив яблоко, пошла в комнату отдыха оперов, прекрасно чувствуя на себе его взгляд. Где-то пониже поясницы однозначно. И мне не неприятно. Я предвкушаю. – Насчет нормально посидеть – да, поболтать – не интересует.

– Да я уже заметил, что ты не любительница общения, иначе не осталась бы здесь со мной.

– Я осталась здесь одна, – ответила, с удовольствием располагаясь на мягком кожаном диване. – Твое присутствие оказалось сюрпризом.

– Давай предскажу: сюрпризов ты не любишь?

Еще едва переступив порог, сразу обнаружила на низком столике у дивана бутылку вина, стаканчики, коробку конфет и фрукты россыпью.

– Мы на работе, – указала на очевидное и уселась на диван. – Алкоголь на сменах запрещен.

– Тоже мне алкоголь, – фыркнул Михаил, не спеша садиться рядом. – Просто шипучка для облегчения процесса общения.

– Сойкин, не нужно рассчитывать, что мое отношение к общению в принципе изменится после стакана вина.

– Тогда ты ничем и не рискуешь, если его все же выпьешь.

– Есть девушки которые ведутся на такое?

Я вообще-то думала, что его слава соблазнителя подразумевает некие более тонкие приемы, способные пробудить реальный интерес у девушки. Или что, дело просто было в правильном подборе соблазняемых объектов не слишком высокой взыскательности, и хватало собственной привлекательности для достижения результата? Типа спасибо родителям и природе, одарившей, и на хрена прилагать усилия? Прям разочарована. Точнее хотела бы быть, врать самой себе нечестно.