Ведьма для императора

— Вот, — сказал Коэн, выйдя из своего кабинета с очередной книгой в руках. — Это поможет лучше узнать внутренний огонь. Читай, а вечером спрошу. Швея придёт завтра.

Мне стало неловко от его доброты. Смущённо я прижала книжку к груди и сказала, что умею готовить, заботиться о животных, хотя оных не наблюдалось, а ещё могу по дому работать. Я думала, как ещё могу отблагодарить господина, а он улыбался, словно мои потуги казались смешными. Я обиженно замолчала.

— Как думаешь, для чего я держу слуг?

Замявшись и желая хоть немного спрятаться, ответила, что для работы по дому, вероятно.

— Правильно, — похвалил Коэн, опустив ладонь мне на голову и потрепав по волосам. — От тебя я подожду другую плату, когда зелье приготовится.

Ладонь господина, проведя по моим волосам, опустилась к подбородку и пощекотала, будто кошку. К счастью, в этот раз он не погнал меня в постель под предлогом несуществующей простуды. Просто ушёл слишком быстро, чтобы заметить, как загорелись мои лицо и уши. Я прижала ладошки к щекам, в надежде немного их остудить. Проследила за тем, как господин прошёл сквозь дом к внешним стенам и на выход, а затем перевела взгляд обратно на пристройку. В ней осталось сваренное зелье. Стоит ли его подпортить, чтобы не сработало?

Стараясь не задумываться сильно, чтобы совесть продолжала спать, я вернулась к пристройке. Мачеха часто говорила про меня, что такая кобыла любой табун испортит. Она не верила в то, что из меня может вырасти что-то путное, так может, пора оправдать чужие ожидания и поступить некрасиво?

Зелье осталось без присмотра. Я стояла над чугунком и гадала, чтобы в него такое закинуть, пока остыть не успело.

— Ничего с ним не случится, — услышала я низкий женский голос и обернулась.

Мне улыбалась местная домоправительница.

— Можешь оставить зелье без присмотра. Проголодалась? Идём в кухню, как раз рис сварился, и мясо должно уже запечься.

Понурив плечи, я послушно поплелась за доброжелательной женщиной. Она не позволила мне помогать. Усадила на подушку за низенький стол, вручила плошку риса, положила на него два блестящих мясных куска и тонко нарезанных овощей. Сама села напротив и, ловко орудуя палочками для еды, принялась за обед.

— Господин вернётся к ночи. Ты его не жди, Летта, верно? Он сказал, ты очень способная девушка. У нас ведьм и не видали давно, так интересно. Покажешь, что ты умеешь?

Я смутилась. По щекам вновь растёкся жар. Все вокруг хвалили не за что.

— Боюсь, я пока умею только по дому что-нибудь делать. Если надо… — попыталась я предложить свою помощь, но была прервана.

Ная выставила вперёд ладошку, останавливая мой поток. Она покачала головой и заверила, что со всем справляется, а я в дом привезена вовсе не для услужения. Ну, или не для такого услужения. Она понимающе улыбнулась, а я всмотрелась в рис и сделала вид, что слишком сильно увлечена едой.

Хорошо, конечно, что господин не собирался пить мою кровь, но вот только греть ему постель мне тоже не хотелось.

Глава 23

Коэн

Мотаясь между рабочими делами и домашними, я совсем позабыл о магической подпитке. Вот, даже ведьма заинтересовалась, как восстанавливаться планирую. А я планировал восстанавливаться ею. Вместо этого придётся ходить в перчатках в тёплую погоду и искать другие способы, но так, чтобы ни Того, ни Рёмине не прознали про отказ от женской энергии. Опять засмеют, что отвергаю временные связи, предпочитая одну-единственную партнёршу, вею, фаворитку — как ни назови, а мне бы хотелось знать ту, кто делится своей энергией, ведь и ей перепадёт частица моей.

Впрочем, это уже не важно. Я узнал, когда дева Хасели прибудет во дворец, а ещё понял, что будущая воспитанница императорской семьи почти не покидала своего дома прежде. Родители её всегда поддерживали правящую семью. Лишь её бабка, ныне почившая, бесилась с жиру, когда дочурке отказали в браке с прошлым императором.

У меня голова пухла от всего списка семейки Хасели.

Ёши, например, оказался четвёртым сыном, так что на него внимания почти не обращали. Ему в наследство переходило ничего, и это вполне могло сбить юнца с правильного пути. Оставалось надеяться, что Мэйру водит Ёши за нос.

В перерывах от работы я проверял Летту. Пусть её энергия бушевала, но выхода не находила. Зато находила вход. Стоило только девушке усесться возле зажжённого очага, как по помещению разливались видимые лишь мне искры. Странно это, она не выглядела особенно слабой, и мне казалось, девушке не хватало лишь обучения, но, похоже, время ведьм прошло. Она слаба, подобно человеку. Даже разожжённый огонёк усилить неспособна.

— Господин? — она склонила голову набок и выжидающе посмотрела на меня. — Я опять в чём-то ошиблась? Я правда стараюсь.

Еë ладони раскраснелись. Она подсаживалась всë ближе к огню, чуть ли не пихала пальцы в него, но изменить пламя не удавалось. Ни разжечь, ни затушить не получалось. Летта перевела взгляд с меня на огонь. Прикрыла глаза пушистыми ресницами. Облизнула губки, отчего те заблестели. Излишне напрягла руки.

— Да. Ты ошибаешься. Сила нужна, но не физическая. Жди здесь.

Выйдя из кухни, я прошёл к своему кабинету, открыл дверь и взял с книжных полок трактат о медитации. В нём подробно говорилось о том, как природная энергия перетекает в тело мага, как правильно её принимать и передавать дальше.

— Перепиши, — вернулся я к Летте.

Её глаза вновь раскрылись. Недоверчиво и обиженно посмотрели на меня.

— Зачем? — спросила она медленно.

— Чтобы лучше запомнить техники, — когда-то так учили и меня. Заставляли переписывать учёные книги за лёгкие провинности. Хотя дольше всех над переписыванием засиживался Рёмине, и вовсе не из-за сосредоточенности и старательности. Наоборот, его наказывали чаще.

— Это не честно, — буркнула Летта, пролистывая книгу. — Почему нельзя просто прочесть?

— Так лучше запомнишь, — сказал я.

— Неправда, — тихонько произнесла Летта. — Это поможет лишь устать, но не запомнить написанное.

— Ты так делала? — я наклонился к девушке. — Нет? Тогда не спорь. Принимайся за работу. Ная даст тебе бумагу и кисть с чернилами.

Отправив ведьму с задрожавшей нижней губой к домоправительнице, я свернул к пристройке. Зелье, хранящееся в ней, больше не имело ни цвета, ни запаха. Только напоминало творог, прозрачный такой творог. Я натянул на чан тонкую чистую тряпицу и перевернул его над небольшим тазом. Пусть стекает, а с утра выпьем. Чтобы легче было дожидаться, я опустился на деревянный пол, согнув ноги в коленях и сев. Положил ладони на ноги и закрыл глаза. Я слышал, как Летта нехотя просила у Наи бумагу, как отворяла дверь в свою комнату и усаживалась на тонкой подушке перед столиком. Слышал, как она макала кисть и, тихонько шепча, выводила её слова на полученных листах. Мои губы тронула улыбка. Девушка она старательная.

Вот и Ная вчера сообщила, что в очередной раз прогоняла Летту с кухни, когда меня не было. Всё та порывалась помочь служанкам с готовкой и уборкой. Но, отчитывалась домоправительница, она помнила мой указ обращаться с ученицей, как с моей воспитанницей, а господ к работе по дому не привлекают.

Сосредоточившись на гуляющей в воздухе и тенях энергии, я много раз пропускал её через себя, пока в носу не засвербило от прохлады, а руки и ноги не занемели.

Утро встретило меня лёгкой изморозью. Зелье прокапало и походило на колодезную воду. Дверь в комнату Летты кто-то закрыл, а сама девушка спала на футоне, плотно свернувшись в калачик и спрятавшись под одеялом с головой. Вот мне и огненная ведьма, неспособная согреть себя.

Со вздохом я опустился подле неё на колени и неспешно раскрыл спящую красавицу. Губки её были приоткрыты, рыжеватые волосы растрепались. Тонкий носик слегка вздёрнут, а на нём, я не замечал раньше, проглядывали веснушки. Я знал, что от такого печать не закрепится, а потому разбудил девушку так, как хотел бы просыпаться сам. Поцелуями.