Страница 23 из 42
Как только прибор касается живота Наденьки, на экране появляются черно-белые изображения.
Всматриваюсь в полосы. Отчетливо вижу ребра, руку с пальчиками, еще руку. И еще одну руку.
Сердце перестает стучать на секунду.
Клавдия Леонидовна перемещает прибор, а на меня давит тишина так, что готов растечься по стулу от напряжения.
Я не совсем понимаю то, что вижу. Но у Нади не один ребенок!
— Их двое, — судорожно шепчу я.
Врач переводит на меня строгий взгляд:
— Да, папаша, двое. Вы только в обморок мне тут не падайте!
Наденька едва уловимо хихикает.
— Двое! — выговариваю громче.
— Папаша, спокойнее!
— Надь, у нас двойня!
— Я знаю, Рогов! — жена стучит меня ладонью по колену, чтобы я замолчал.
— Почему ты не сказала?
— Сюрприз, — невинно хлопает ресницами, и хрустальные слезинки зависают в ее глазах.
— Офигеть!
— Дим, успокойся! — требовательно просит Надя, но у меня такое возбуждение, что пот по спине течет.
— Я в шоке! — хватаюсь за голову и не веря залипаю в экран.
— Папаша, я вас сейчас за дверь выставлю! — чеканит Клавдия Леонидовна. — Нам нужно сердцебиение послушать, а вы мешаете.
— Молчу, — вжимаюсь в стул, а у самого скулы сводит от улыбки.
Не ожидал, что будет двойня. И эта моя реакция… сейчас взорвусь от счастья, как воздушный шар! Я как подросток, которому впервые в жизни удалось стащить у отца кассету с эротикой. Хотя нет… даже это не сравнимо с тем, что я испытываю сейчас. Все чувства смешались в бешеной центрифуге, и меня шатает из стороны в сторону. Я отец двоих! Двоих!
Десять лет не получалось, а тут двойное счастье.
Двое детей!
Клавдия Леонидовна щелкает кнопки, слышу ритмичный шум и глаза закрываю. Сердечко бьется.
Проходит еще целая вечность, волнительная и трепетная. Наденька тянет мне ладонь, и я крепко ее сжимаю. Сплетаем пальцы и вместе разглядываем маленьких человечков на экране.
— Беременность соответствует сроку, отклонений у плодов нет, — наконец произносит Клавдия Леонидовна. — Вам повезло, некоторые часами тут сидят, дети никак не дают посмотреться как следует.
— Спасибо вам большое! — шепчет Надя и слезы вытирает тыльной стороной ладони.
Когда выходим из кабинета, я прижимаю жену к стене и нависаю сверху.
— Надь… — томно шепчу ей в губы. — Я хочу рассцеловать тебя! Всю! Полностью!
Жена потерянно озирается по сторонам и щеки ее краснеют. Прижимает снимки УЗИ к груди и губу прикусывает.
— Надь, боже, ты не представляешь, как я счастлив! — вторю едва слышно. — Я так тебя люблю!
— Рогов! Приди в себя! — пикает и строгим взглядом меня окатывает. — Нам скоро свидетельства о расторжении брака забирать!
— Надь, а ты за меня еще раз выйдешь? — улыбаюсь.
Плевать, что на нас смотрят. Пусть зеваки подслушивают. У них в жизнях, наверно, все гладко и размерено, а мы с женой сейчас проживаем необычайно тяжелый период. Так почему бы не скрасить его шуточками, пока у обоих настроение на высоте?
— Дим, ну ты серьезно? Предложение? Сейчас? — Надя сдается и улыбается.
— А когда надо? — отстраняюсь и подставляю локоть, чтобы моя почти бывшая супруга взяла меня под руку, как раньше. — Блин, Надь! А у нас ведь теперь брак по залету будет! Вот это я попал!
— Ты невыносим! — усмехается. — Я ведь еще не сказала, что согласна.
Удаляемся из клиники под взгляды посетителей и персонала.
Открываю перед Надей все двери. Хочется на руки ее схватить и кружить, кружить, кружить! Но я держусь.
Она права.
Мы без пяти минут официально разведенные. И хоть Надя и поддается, сердечко ее потихоньку оттаивает, спешить не следует.
Мне нужно вернуть сто процентное доверие любимой женщины, а затем разбираться с Алиной.
— Ты меня отвезешь домой? — смотрит на меня, когда к машине подходим.
— У меня план такой, — хитро прищуриваюсь. — Сейчас на квартиру к Зое за вещами, а затем я тебе помогу все пакеты донести до нашей, — осекаюсь. — До твоей официальной квартиры.
— Спасибо.
Надя еще не знает, что дома ее ждет не только Пушинка, скучающая по женской компании, но и еще один маленький сюрприз…
36. Хочу сыграть в ее игру
— Я очень рада, что ты помогаешь мне, — говорит Надя, как только выходит из лифта.
Несу чемодан и пакеты, а жена налегке. Не хватало, чтоб беременная таскала тяжести.
— Тебе спасибо, что позволила мне остаться в твоей жизни, хотя бы на правах хорошего друга.
Грустно улыбается и ключ в замочную скважину вставляет, проворачивает и заходит.
Пушинка тут же бежит встречать хозяйку. Сразу ластится, мяукает приветливо.
— Ты ж моя хорошая! Соскучилась? Пуся, Пусечка! — подбирает кошку и поглаживает гладкую холку.
Пушинка мурлычет и жмурится от удовольствия.
— Я же говорил, она скучает.
— Голодная наверно? Что, Пуся, Рогов совсем тебя не кормил?
— Кормил!
— Какая тощая стала! Ну, ничего, Пуся, я тебя откормлю опять!
— Надь, ей нельзя переедать, ты же знаешь…
Но она меня уже не слушает. Открывает дверь в спальню и застывает в проеме.
Подхожу ближе, дышу прямо Наде в затылок. Она мурашками покрывается, как раньше.
И я хочу ее. Остро, долго, до дрожи. Моя выжидательная тактика с каждым днем превращается для меня во все более мучительную пытку.
Но я не хочу других.
Только Надя мне нужна. Я подожду еще хоть целую вечность и перебьюсь, но сам факт… запах моей женщины будоражит, как и прежде. И как я мог променять ее на малолетнюю шлюху?
— Дима, — с придыханием шепчет Наденька.
— Если бы знал, что будет двойня, купил бы две!
Осматриваю собранную детскую кроватку с улыбкой и гордостью.
— Дим, — жена медленно поворачивается ко мне. — Когда ты Алину повезешь делать тест на отцовство?
Закрываю глаза, и болезненный озноб по телу прокатывается.
— Надь, ты такой момент испортила!
— Я серьезные вопросы задаю.
— Да, — киваю коротко. — Но я уверен, что ребенок там не мой!
— Хорошо, если так, — опускает голову, взгляд потухает.
— Ты часто об этом думаешь?
— Часто.
— Надь, лучше о малышах думай! И не нервничай лишний раз, хорошо?
— Хорошо.
— И загляни в детскую!
— У нас есть детская? — удивленно.
— Теперь есть, — беру жену за руку и веду в комнату, которую мы раньше планировали переделать для малыша.
А тут я подсуетился. Обои сам переклеил, своими руками, на нейтральные с детскими картинками. Купил манеж, стул для кормления, сказочный сундук под игрушки. Мягкий коврик, чтоб малышу по нему хорошо ползать было.
— Я в шоке, — шепчет Наденька. — Дима…
— Это мои дети. Мои. Я вас не брошу, Надя. И больше не предам! — осторожно обнимаю за плечи и к себе ее прижимаю, обвиваю руками и шепчу на ухо. — Ты только позволь мне быть отцом, мужем, твоим мужчиной.
— Дим… — также тихо.
— Доверься мне, ромашка!
Поворачивается и утыкается лбом в мою грудь.
Головой отрицательно машет:
— Еще болит.
От напряжения на лице дергается мышца. Прошло два месяца после моего идиотского поступка. Это ничтожно мало.
— Я подожду, — глажу Надю по спине.
Хотя бы не прогоняет. И обнимать себя уже дает.
— Мне на работу нужно, — нехотя отлипаю от жены.
— Заедешь вечером?
— Обязательно. Продукты в холодильнике, коммуналка оплачена, за интернет завтра заплачу.
— Дим, а ты где теперь жить будешь?
— У Зои.
Растерянно моргает.
— Поменялись местами, — выдаю милую улыбку.
С рабочего места вызываю Грача, и тот по первому зову залетает в кабинет.
— Дмитрий Романович, я ваши вещи перевез!
— Спасибо за помощь, Костя. Присядь.
— Как ваша супруга? — Грач раскидывается в кресле по-хозяйски.
— Оттаивает, снежная королева. Но сейчас не об этом, — сжимаю пальцы до боли. — Скоро тащить Лебедеву на ДНК.