Страница 38 из 59
— Я знаю, что ты такое. Прочитал в дневнике отца, — прислонился я спиной к стене. — Ты не просто низших дух. Дед запечатал тебя в этом доме и завязал все защитные заклинания на тебе. Ты — основная связующая точка, которую невозможно разрушить, соответственно, невозможно и разрушить чары на этом доме.
— Умный, читать умеешь, — пробурчал Игнат, спрыгивая на пол. — А чего освободить решил?
— Я, как хозяин дома, могу тебе приказывать, а ты не имеешь возможности мне не подчиниться. Поэтому я отдаю тебе эту комнату, а ты ведешь себя тихо, скромно и выполняешь все условия, которые изначально перед тобой были поставлены, — пожал я плечами. Инструкция по применению духа была краткой, в две строчки, а как его уничтожить было описано всего тремя словами.
— А…
— Никаких торгов. Когда все уляжется, ты, как и много лет назад, прекратишь скрываться и будешь спокойно общаться с остальными. Пока я прошу тебя не высовываться. И ради всех богов, больше не пой, это у тебя получается просто отвратительно.
Я вышел из комнаты, закрывая двери, глядя на счастливого духа, который тут же полез обниматься с опешившим от такой наглости волком.
Глава 15
— Убит, — холодно произнес Совинский после того, как легко увернулся от моей атаки и быстрым движением завалил меня на твердый пол, приставляя к горлу деревянный нож.
Он встал, подавая мне руку, чтобы помочь подняться. Не став изображать ложную скромность, я схватился за нее, после чего резко вскочил на ноги. Прошло четыре дня обучения, во время которых пришло понимание того, что я хоть и стал намного сильнее, но до полного возвращения навыков мне еще достаточно далеко. Причем, взялся за меня учитель всерьез, после того, как оценил физическую подготовку и навыки ближнего боя. Занимались мы без использования магии, а из оружия были только деревянные ножи. Первый месяц обучение проходило на выбранной кафедре. Магия защиты и выбранные факультативы в расписании стояли только в следующем месяце.
Я не знаю, кого именно готовили в академии, но точно это была не обычная программа обучения аристократов, если брать во внимание хотя бы этот тренировочный зал, в котором мы сейчас находились. Он был окружен несколькими слоями антимагической защиты, чтобы не допустить разрушения здания или случайных жертв, если какое-нибудь случайное заклинание студента выйдет из-под контроля. Зал был разделен на пять огромных секций для разного рода тренировок. Сейчас я полировал собой пол в первой, где проходили тренировки все первокурсники и приводили себя в божеский вид изнурительными физическими упражнениями, а также обучались базовым навыкам атаки и обороны ближнего боя.
— Что с тобой сегодня? Ты невнимателен, — он пристально на меня посмотрел и покачал головой.
— Не знаю, — признался я, потирая рукой грудь, боль в которой так и не проходила, и накатывала волнами. Причем четкой связи с моими действиями и усилением болевых ощущений я так и не смог найти.
Огненный поток был нестабилен и пытался вырваться при первой же возможности. Поэтому я старался держать себя в руках, чтобы контролировать свою магию, но сделать это было не так просто. Волнами накатывала злость и раздражение, которые сменялись какой-то апатией. Сегодня я был медлительнее, чем обычно и не всегда успевал за учителем, хотя раньше такого не было. Я мог не успеть ответить или уйти от удара, но всегда знал, что именно хочет предпринять Совинский в своей следующей атаке. Не хотелось признаваться, но, похоже, мне нужна была помощь. Воздействие на тело макра не прошло бесследно, хотя, Петр его внимательно изучил и даже сносил на кафедру артефакторики, прежде, чем заявить мне, что он абсолютно безвреден и был не активирован, когда я к нему прикоснулся.
— А вот и наш самый бездарный и слабый ученик академии, которого не видели эти стены за последние пятьдесят лет, — дверь секции отворилась, и внутрь зашел Шмелев, окидывая меня взглядом.
— С чего ты это взял? — повернулся к нему Совинский. — Я даже удивлен, что этот парень и тот, кого мы забрали из сиротского дома — один и тот же человек. То, чем мы с ним занимаемся сейчас, остальные смогут повторить не раньше, чем через полгода, и то в лучшем случае.
— Так говорят, — пожал дядя плечами и скрестил руки на груди. — Особенно этому рад Кондор, который сейчас рассказывает сказки, что на балу просто споткнулся, а ты воспользовался моментом, буквально избив лежачего, а пистолет в его руке взорвался, когда он нажал на спусковой крючок. Еще, оказывается, я во всем не разобрался и присудил победу на дуэли недостойному. Вот так, и меня даже смогло зацепить, — усмехнулся он, прислоняясь к стене. — Рассказывай, что у тебя за проблемы с магией? Ты один из сильнейших по уровню магов во всей академии, а не только среди первого курса. И я был очень удивлен, когда на пятничной планерке мне Ирина Богдановна говорит, что за неделю не смогла от тебя добиться даже сотворения простейшего заклинания.
— Это она про Манулова, который при помощи меча, пары метательных ножей и мощнейшей огненной магии смог недавно убить пять высокоуровневых магов? — присвистнул Совинский.
— А тебе бы тоже не мешало присутствовать на этой клоунаде, — рыкнул Шмелев. — Еженедельное собрание обязательно для всех учителей, даже, не взирая на то, что ты тут временно, так же, как и я. Ну, я жду, — вновь обратил он на меня свое внимание.
— Чего ты от меня хочешь⁈ — рявкнул я, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. — У меня, может, отличный уровень, высокий потенциал и неплохая физическая форма. Но у меня абсолютно не работает воображение. Что значит представить, что шар вылетает у тебя из рук, в который ты вкладываешь немного силы. Вы в своем уме? Зачем вообще нужна магическая академия, если нужно только представить заклинание? Чему учиться пять лет? Развивать воображение?
Я отвернулся, прекрасно понимая его негодование. Уроки освоения даром и базовым основам магии проходят у всего курса одновременно. Причем, действительно, я совершенно не понимал то, что говорит учитель, и как можно представить заклинание, плетение которого никогда не видел. Самое обидное, что у остальных с этим проблем не возникало. Сейчас я начал понимать, что истинное зрение мне больше мешает, нежели помогает, но по-другому воспринимать заклинания уже не получалось.
— Костя, когда я начинал тебя обучать, у тебя все прекрасно получалось. Принципы и основы магии неизменны, — тихо проговорил дядя, заставляя меня повернуться в его сторону. Боль в груди прошла и огонь внутри меня успокоился, значит, можно было нормально поговорить. — Любой маг должен научиться контролировать движение магической энергии, направлять ее и, грубо говоря, подталкивать. Ты должен не представлять конечную форму того же огненного шара в своем воображении, а прочувствовать в своем источнике этот поток силы, представить конечную форму заклинания и направить эту силу в определенную точку в пространстве.
— Это теория, с которой я разобрался еще в первые дни пробуждения дара, — пристально посмотрел я на ректора. — Иначе я бы тут не находился, закончив свою недолгую жизнь прилюдным самосожжением. Я — маг жизни, огонь — это приобретённый дар, тебе это известно. Поэтому я управляю своим источником и нитями силы, выплетая из них то, что необходимо, а не представляю конечную форму без четкого направления энергетических потоков, — после небольшого раздумья пояснил я, чтобы не вдаваться в нюансы истинного зрения и связующих точек, которые мне были видны. Примерно такое же обоснование построения чар было описано у деда в дневнике, когда он начал экспериментировать с тремя потоками одновременно. — А на занятиях этого не происходит. Просто монотонное бормотание учителя, где она повторяет одно и тоже про воображение, — поморщился я.