Страница 6 из 16
Фидель настолько подохренел от ситуации, что даже не обвинил меня в расизме. Генрих был спокоен. Что с него взять, на Востоке спокойствие котируется. Однако оказалось, что это была не просто попытка поддержать имидж.
– Пацаны, спокуха, – сказал Генрих, – настало время для “истинной уличной магии”. В смысле для крутых тибетских практик. Вы слыхали, что тибетцы, издавая звуки особой частоты, могут управлять предметами?
Он продемонстрировал это наглядно, достав некое подобие духового музыкального инструмента и принявшись извлекать из него странные звуки. Видимо, частотами Генрих разобрался как следует. Лежащие во дворе камни стали сами по себе подниматься в воздух и падать на “сарацинов”. Воинов Ордена охватила паника, и уцелевшие обратились в бегство с криками “Шайтан! Шайтан!”. Да уж, Тибет – воистину страна чудес. Это способен признать даже такой идейный адепт Северной цивилизации как я.
7
Штаб-квартира христианской части бойцов Ордена Единого Бога располагалась в огромном деревянном доме, выполненном в стиле средневековой таверны. Освещение было тусклым, оно обеспечивалось только редкими факелами на стенах. Подобное пренебрежение правилами пожарной безопасности символизировало бренность физического мира. Из мебели в огромном зале на первом этаже были лишь грубо выструганные деревянные столы и скамьи да подобная же стойка, на которую ставились вынесенные из кухни постные блюда. Второй этаж здания занимали казармы. Стены кое-где были украшены иконами. Впрочем, изображения святых было рассмотреть практически невозможно. Да это и не требовалось. Ведь никакое искусство не способно передать красоты высших тонких планов, в физическом мире могут существовать лишь ее отблески, которые не должны отвлекать избравшее прямой путь войско Господне.
Расположившись уединенно за одним из столов, Клайв прихлебывал из глиняной чашки дешевый кагор и неодобрительно наблюдал за шумной компанией, сгрудившейся вокруг Васьки Старообрядца, парня лет двадцати двух с кое-как отросшей бороденкой, облаченного в штаны из мешковины, рубаху навыпуск и подпоясанного конопляной веревкой, местного, скажем так, скомороха. Васька рассказывал очередную свою дурацкую историю:
– Значит, дело было так, братцы, вот вам крест. В одной школе детишки, стало быть, решили буханкой хлеба в футбол сыграть. Учительница узрела это, пожурила их, да отвела всю школярскую братию в какой-то свой поганый храм, в котором она жрицей была. Возложили они, значит, хлеб на алтарь. И ну ему молиться. Каждый день она заставляла детей молиться в храм ходить, а там и до кровавых жертв дошло. Стал хлеб тот кровью напитываться, да расти. Вырос он, стал огромный да кроваво-красный. И вошел в него вместе с кровью жертв невинных дух нечестивый. Выросли у него лапы да пасть, соскочил хлеб с алтаря да съел всю паству того поганого храма, да и служителей всех заодно. Хлеб съел людей, вы только представьте себе, братцы. И много б еще бед было бы от того хлеба, коль наша братия за тем храмом уж давно не наблюдала бы. Окропили мы его святой водицей, так он и сдулся, а кровь в землю ушла, как оно и положено. Разрезали мы хлеб, вытащили покойников оттуда, отпели да земле предали. Они ж, хоть грешники, да тоже люди...
Шумные братья по Ордену отвлекали Клайва от благочестивых раздумий. Но зла он на них не держал. В конце концов, мир материальный несовершенен, и в нем много такого, что человеку вроде Клайва не по нраву. Так, например, ему было не по душе объединение с мусульманами ("сарацинами", как он их называл). Это, по мнению Клайва, были ребята с дешевыми понтами, но без яиц. Или, как говорят американцы, без кишок. О чем наглядно свидетельствовало их недавнее бегство из рок-клуба, вызванное примитивными языческими фокусами. Да еще и представление о Боге у них было каким-то искаженным. Однако старейшинам Ордена виднее, пожалуй. Кроме того, Клайву очень не нравилось, что он не может, как подобает истинному рыцарю, ходить по городу с мечом на поясе без опасений заиметь проблемы с ментами. Особенно же ему было не по душе пользоваться достижениями современной цивилизации как то смартфонами, автомобилями и прочим непотребством. Истинный рыцарь духа, отважный крестоносец и охотник на ведьм XXI века Клайв не боялся ни диких зверей, ни злых врагов, ни самого Дьявола. Однако он робел перед мобильными телефонами, звонки которых повергали его в душевное смятение, сжимал напряженно челюсти и крепко вцеплялся во все, во что только можно, когда ему необходимо было проехаться на машине, и вообще любое устройство современнее паровоза самим фактом своего существования вызывало у него чувство дискомфорта. Клайв считал, что все эти агрегаты от Лукавого. Лукавый представлялся ему чем-то вроде безумного изобретателя, заполонявшего мир своими скверными творениями.
У Клайва заурчало в животе. Он поднялся, подошел к стойке и взял себе миску овощного салата. Заняв вновь свое место, он принялся за салат, размышляя о строгости поста. “Херня какая-то, – думал он, – не, ну ладно для всяких там конкретных святош, монахов, я понимаю. Пусть постятся, молятся, но мы-то Воины Света. А воинам нужна сила. Опять-таки, в том же Ветхом Завете что за манна небесная падала? Мясо и выпечка, по сути что-то вроде современных гамбургеров. Почему нас гамбургерами не кормить, а?”
В зал вошел Игнатий, ведя за собой какого-то очередного бедолагу. Еще один завербованный. Клайв был наслышан о методах Игнатия, и был от них не в восторге. Глава инквизиции банально сводил людей с ума. Превращал обычных обывателей в безумцев или, как говорил он сам в блаженных. Игнатий втирался к жертвам в доверие, бывал у них в гостях. Он подсыпал им в еду и питье сильное снотворное, и у тех начинали выпадать из жизни целые дни. Использовав множество других извращенных методов. Как-то Клайв услышал, как Игнатий рассказывал об одном из них Шамилю: “Я усыпляю человека, а потом меняю в его квартире все вещи на их зеркальные отражения. У него начинает все валиться из рук. Он видит, что все вокруг него как-то неправильно, и не может понять, что именно. А если и понимает, то не верит. Технологически это, конечно, сложно, а технологии, как известно, от Дьявола. Но Церковь издавна привыкла использовать Дьявола в качестве своего орудия. Проще всего проворачивать подобные фокусы с трезвенникам. Те, кто избегает фиксации точки сборки в новых положениях, особенно подвержены влиянию, воздействовать на их сознание предельно легко”. Клайв не одобрял эти методы, но осознавал, что не его дело осуждать верховного инквизитора.
8
Уже достаточно давно я жил в офисе. Здесь было по сути все необходимое, даже камин и холодильник. Выяснять, что же случилось с моим старым жильем, не хватало то времени, то желания, приобретать новое, погружаясь в бесконечную суету (новоселье, покупка мебели, наведение порчи на соседей) – тем более. Поэтому если вечером я не был на задании или на какой-нибудь тусовке, я либо расслаблялся в одиночестве у себя в кабинете, либо шел в бар Северного отдела. В этот день я выбрал второй вариант.
Что случилось со старым барменом, я не знал, скорее всего, что-то нехорошее. Но мне об этом никто не рассказывал, а сам разыскивать очевидцев происшедшего я не стремился. Так или иначе, он исчез незадолго до моего принятия в штат Конторы, а никого другого на его место так и не взяли, доверив разлив напитков роботу. Эта железяка достаточно уныла. Со своими прямыми обязанностями справляется неплохо, а вот, скажем, разговаривать или показывать фокусы не умеет.
Не то, чтобы я был так уж против использования роботов в качестве персонала. Более того, допустим, в магазинах или фаст-фудах, полагаю, только их и надо ставить. Причем, таких же “социопатов”, как этот. Раздражает, когда приходишь, скажем, купить продуктов или пожрать, а продавец тебя узнает, начинает вещать какие-то глупости, задавать идиотские вопросы, советовать, что тебе купить, или напротив, совать товар, не спрашивая, ориентируясь на твои привычки. Его задача – выслушать мои пожелания и как можно скорее, без лишних разговоров, их реализовать. И никак иначе. Из-за такого вот персонала приходится периодически переставать закупаться в том или ином месте, так как панибратство выводит из себя. К счастью, я практически не хожу в фаст-фуды, а еду и вещи предпочитаю заказывать в Интернете.