Страница 3 из 38
Присев на бережку, достал пистолет. Шагать с ним за поясом оказалось крайне неудобно. Что спереди, что сзади. К тому же часто посещали мысли, как бы не выпалила эта штуковина. Хотя, отыскать предохранитель и убедиться, что оружие защищено от самопроизвольного выстрела, ума у меня хватило уже там, у змеиного логова. Теперь же я извлек обойму и выщелкнул на ладонь патрон. Один-единственный патрон, Карл!? Ладно, все же лучше, чем ничего. Гипотетического свирепого медведя не завалить, конечно. Думаю, и полная обойма ничего бы не поменяла в раскладе подобной дуэли. Принюхался к стволу. Пороховыми газами не пахнет, так что из пистолета в обозримом прошлом никто не стрелял. Снял с предохранителя, оттянул затвор. Нет, еще одного патрона в стволе нет. Кажется. В кино во всяком случае так проверяют оружие. Вроде бы. Не вставляя обоймы прицелился в лист кувшинки. Щелк! Повторил еще пару раз. Щелк! Щелк! Ну что, осечки быть не должно. Патрон в обойму, обойму в рукоятку, предохранитель на место. Дополнительной парой шнурков подвязываю к поясу оружие к поясу за ствол и скобу. Быстро им воспользоваться не смогу и это огромный минус. Но, с другой стороны, я себя знаю. Не смогу я выстрелить первым в человека. А в зверя? Да откуда мне знать!
До того, как солнце стало клониться к закату, пил еще два раза. Тропа продолжала вести меня строго на солнце. Я ни разу не астроном, но в данном феномене явно было что-то прямо противоположное фундаментальному научному подходу к природе вещей. Или же канал только казался идеальным лучом, а на деле имел незаметный радиус кривизны. Мы же не замечаем шарообразности планеты? Так ведь? Желудок недвусмысленно принялся намекать на потребность в более калорийном наполнении. Ноги устали, а поясница принялась ныть. И неплохо бы подумать о ночлеге. Есть ли тут дикие звери, вот в чем вопрос. Как ночуют выживальщики и прочие аборигены? Пещера сразу отпадает, не найду я ее тут. Для пещеры скалы нужны. Шалаш? Голыми руками? Из дерьма и отломанных тонких веточек? Нет, увольте. Остается дерево. Выбрать покрепче, чтоб можно было не опасаться обрушения ствольно-сучковой конструкции. О, у меня и ремень дополнительный имеется. Обмотаю им себя, привяжу к стволу. Глядишь, как курочка на насесте и прокукую. Я представил всю прелесть подобной ночевки. Седалище затечет, наверняка, не более чем через час. И холодно. И комары, небось, налетят. Кстати, до сегодняшней минуты ни одного кровопийцы не случилось… Не сезон? На обочине тропы красовалась новая табличка. На сей раз, скорее, с радостным извещением. «Ночлег». Фанерка грубо обломана, имитируя стрелку. А стрелка указывает вглубь леса. Дела… Ага, опять-таки, тропинка угадывается. Едва-едва. Если б не предупреждение, точно бы прошел мимо. Сворачиваю. Через несколько десятков шагов путь упирается в знакомую уже канаву. Тропа стелется еще шагов тридцать вдоль нее, и приводит к узкому бревенчатому мостику. Над каналом еще наверняка вовсю сияет солнышко. А под сенью хвойных великанов уже сумрак. И мне, судя по всему, нужно торопиться успеть до темноты. Вполне вероятно, что штурман, проложивший маршрут, не учитывал то, что участник ралли на старте от березки рванет в другую сторону, теряя минуты.
Шагов через сто выхожу на крохотную полянку. Пятачок, ограниченный со всех сторон поваленными стволами деревьев. Одни с корнем вывернуты, другие поломаны чуть ли не посередине, третьи вообще не понятно, как здесь оказались. И снова, вроде бы никаких следов участия человека, но… Но не падают так деревья в природе, ограждая поляну будто крепостной стеной!
О-па! С исключением следов цивилизации я поторопился! Вот же! Примитивный столик из потемневшей от времени неструганой доски, лавочка при нем. И то и другое миниатюрное, на одного человека, пожалуй, не более. А рядом, в пяти шагах радость эколога. Кормушка для лосей. Однажды в лесу наткнулся на похожую. Грубо сколоченный из досок ящик, закрепленный почти на уровне груди между двумя солидными соснами. В него засыпают корм. Ну или сено укладывают, как сейчас. Только нынешний ящик длиннее, чем тот, что я уже видел. Да и шире. И вырезано на нем все тем же корявым стилем одно слово. Нет, не из трех букв. Из шести. «Ночлег». Когда я избавился от нервно-истерического хохота, внезапно поразившего организм, то рассудил здраво. «Дареному коню в зубы не смотрят». Надо укладываться, еще немного, и в сгустившихся сумерках я даже рук своих не рассмотрю! Решено! Подбивая под себя сено, я жалею, что не захватил дополнительного обмундирования. И подушку бы из штанов свернул, и куртка бы вместо одеяла сгодилась. Пистолет пристраиваю под бедро, предварительно освободив от завязок. Оружие под рукой все же успокаивает. Но уже через пару минут все заботы отходят на второй план, растворяются в зыбком тумане дремы. Звуки ночного леса, обычно чужеродные и пугающие, чудесным образом превращаются в напевную колыбельную. Ночного неба совсем не видно за душистыми еловыми лапами. Сон накатывает неодолимо, как океанская волна. Ощущение такое, что не будь этой странной лосиной колыбельки, уснул бы и на траве. И даже стоя.
Удивительно, но утро я встречаю на редкость отдохнувшим и бодрым. Словно не в сбитой наспех кормушке ночь провел, а знатно отдохнул в номере роскошного отеля. Природа!
Потягиваясь, замечаю, что ничего не давит на бедро. Пистолет! Запястье лихорадочно шарит в сене. Оружия нет! Оно находится почти сразу, стоит поднять голову. Находится не одно. С новым владельцем.
Досада на себя за сонную беспечность борется со страхом. Меня только что обобрали. И не факт, что не пристрелят следом. Из кормушки выбираюсь неловко, под пристальным взглядом пронзительно-карих глаз. Парень, сидящий на лавочке, очень юн. При встрече я не дал бы ему и восемнадцати. Смуглый, пропеченный основательно солнцем, тонко костный, невысокий, с короткими прямыми волосами. Правильные черты лица, с мягкими линиями, не оформившиеся еще в грубоватые мужские формы. Одет в тот же комплект одежды, что и на мне. По виду пакистанец. Или афганец. Или даже индус. Будет ли у меня шанс выяснить? Пистолет с одним-единственным патроном лежит на столе. Лежит под рукой у парня. А еще на столе глиняная крынка и краюха хлеба. Мозг хаотично перебирает варианты. «Не убежал и не спрятался, хотя мог...» «Мог и прибить во сне, но не стал. И не ушел». «Пистолет не прячет, но и не держит в руках. Это какой-то сигнал, месседж?» «С чего начать разговор?»
– Доброе утро!
Приветствие точно не помешает.
Пакистанец неотрывно следит за движением губ. Его смуглые пальцы прикасаются к уху. И юноша медленно отрицательно качает головой. Затем так же плавно он касается губ. И вновь то же движение головы.
«Черт! Черт, черт, черт!!! Парень, похоже, глухонемой! И что прикажете мне делать?»
Новый знакомый тем временем поднимает пистолет, и я замираю. Неужели выстрелит!? Да что я ему сделал!!!
Но нет. Приподнимает оружие он левой рукой и не в боевое положение, а как абстрактный предмет, взявшись за середину. Оторвав от доски сантиметров на десять. Указательный палец правой тычет в восьмерку, выгравированную на рукоятке. И плавно указывает на собственную грудь.
Посыл ясен. «Это мое!». Вот что хочет донести пантомимой до меня Али. Почему Али? Не знаю. «Али» и все! Подсознание решило за меня, что буду к нему так обращаться. Ну вот с хрена ли оружие «его»? С какого перепуга? Пистолет я вообще-то нашел! Но как поспоришь, когда под рукой у оппонента столь весомый аргумент? Пусть и под левой рукой. А может он левша? Нестандартный такой глухонемой азиат-левша Али?
Пантомима продолжается. На столе лежит еще одна вещь, которую впопыхах я и не заметил. Али указывает на нее, а после на меня.
– Это … мое? – с удивлением осознаю я, не удержавшись от вопроса вслух. Пакистанец ведь не поймет все равно. Но, кажется, по мимике он понял. Во всяком случае утвердительно кивнул, слегка подтолкнув по столешнице по направлению ко мне наручные часы.