Страница 40 из 51
«Толеранг, холодное оружие,обычное, колющий урон умеренный»
«Кольцо пэм, обычное, каменное».
«Толеранг, холодное оружие,обычное, ____ , колющий урон умеренный»
«Кольцо пэм, обычное, каменное».
«Толеранг, холодное оружие,обычное, колющий урон умеренный»
Стоп! У средней пары в описании толеранга, оказался слишком длинный пропуск между словами! Пропущенное пространство, вполне возможно, содержало дополнительное важное свойство предмета!
– Я сделал выбор!
«Наблюдательность достигла +15. Пройдено три ступени прогресса навыка в стартовой категории «Н». Возможна трансформация прогресса в навык «Внимательность». Информация. В стартовой категории доступно не более трех базовых навыков. Подтверждение выбора навыка «Внимательность» Да/Нет/Отложить».
«Да!»
«Подтверждено. Поздравляем с приобретением первого навыка. Соответствие навыка «Внимательность» классу «Проводник» 70%, классу «Видящий» 90 %». Теперь вы видите больше, чем обычный человек. Вы получаете репутационный бонус. Репутация с классами «маг», «книжник», «ученый» повышена +10%. Вы получаете достижение «Сознательный выбор». Слава +1.
– Превосходно,– словно увидев поощрения, провозгласил Фрейм. На самом деле, его радость не имела ничего общего с пришедшими приятными сообщениями. Но за реакцией торговца последовали другие:
«Репутация с классом «торговцы» повышена до +10%, Репутация с расой «гремлины» повышена и достигла +10%».
– Мастер Фрейм, а что вы скажете о наруче? Не хотите ли оценить...
– Нет, не хочу,-- категорично оборвал Степана торговец, даже не дослушав.
– Но...
– Я всегда рад видеть столь приятных гостей,– проигнорировав возражение, продолжил Фрейм, закругляясь. И, обращаясь, мог бы поклясться в том, преимущественно ко мне.
Глава 19. Три храма
Глава 19. Три храма
На выходе вновь оценил колокольчик. Убедился в справедливости наблюдения. Простая поделка, одна из сотен, не чета тому, что видел только что внутри.
– А старик благоволит тебе,– усмехнулся Степан, выказывая легкое удивление.– Скольких новичков отвел к нему, но развернутый диалог наблюдал впервые!
– Неужели?– я откликнулся рассеяно, все еще находясь под впечатлением от общения с лавочником. Отношение торговца, лишенное высокомерного презрения, дорогого стоило. И сама атмосфера заинтересованности и эфемерной, столь редкой в этом мире, доверительности, грела душу гораздо сильнее, чем приобретенные предметы. Что вещи и деньги? Пыль. Вот они есть. А вот ты повстречал прежде цивилизованного соотечественника, а ныне разбойника Федора. Или Виса. И вещей уже нет. В оставленном реальном мире, в суете обыденности, мало кто воспринимал меня всерьез. Мои желания, историю, поступки. Как и мои мысли. И это было обидно. Именно такое равнодушие толкает к страсти обладания редкими вещами. Привлекая к себе внимание людей хотя бы фактом обладания диковиной. Возможно, теперь судьба дарит шанс исправить такое досадное недоразумение.
– Наверное, индивидуальная особенность активировала дополнительную ветку разговора,– продолжил рассуждать на ходу Степан, невольно понижая градус моего, внезапно взыгравшего, чувства собственной важности.
– Особенности?– отметил, что уже который раз эхом повторяю слова провожатого.
– Допустим, то, что ты родом из Приречного . И именно торговец Фрейм питает, по сценарию, добрые чувства к выходцам оттуда.
– Я не родился в Приречном,– откликнулся машинально, не думая.
– Да? А где?– для проформы поинтересовался гид,– Впрочем, это не важно. Я привел мотив просто для примера.
Я не мог согласиться с собеседником, не заметившим даже, что уже дважды за минуту задел чувства спутника.
Образ Фрейма, существа довольно уродливого, но благожелательного, по какой-то неясной причине, все не выходил из головы.
– Да ты, никак, конкретно озадачился поведением гоблина? Напрасно. Стасик и есть стасик! Ничего нового от них ждать не приходится! Все их реакции часть лора, вписанного в общий лор мира.
– Лора?
– Нарратива. Интриги. Сюжета. Истории, стал быть.
– Как такое может существовать в реальности?
– Видишь ли, мы, как ты уже наверняка и сам догадался, не совсем в реальности. Скорее в циклопическом аттракционе. Балагане. Цирке. На планете, приспособленной для развлечений.
– Для развлечений??
– Ну да. Интерфейс, стасики, храмы, задания, классы, ранги и так далее, и тому подобное,– все это часть шоу. Часть представления, стал быть.
– Не слишком веселое представление получается,– покачал головой я, сомневаясь.
– Это для кого как! – охотно отозвался Степан.– Ты тут два момента в уме держи. Первый,– «сахар»,– это не всегда хорошо. В местном мире много чего есть. Думаю, что локации, собранные сплошь из зефира, пастилы и шоколадного сиропа тоже имеются. Молочные реки, кисельные берега, как о том в древности люди мечтали. Наивные...
– Они стремились к хорошей жизни.
– К сытой, к сытой жизни они стремились. А после...,– Степан взял паузу, присев, чтобы затянуть выбившийся из узла шнурок на ботинке.
– Что,– после?
– После наступило изобилие, ядрен-батон. Где каждому по потребностям. Хочешь копченого угря на углях? Будет тебе копченый угорь на углях. Хочешь томленого в русской печи ароматного супа с белыми грибами? На, получай свой суп! Безвозмездно бери. Сколько душе угодно. Задарма, блин!
– Так это же здорово! – не удержался от восхищенного восклицания. Хотя и про бесплатный суп с белыми грибами и про дармового экзотического угря в реальности мне слышать не приходилось. Клином в голову вошла мысль: «А не из разных ли параллельных реальностей мы со Степаном?!»
– Здорово,– угрюмо согласился гид,– Очень-очень здорово. Но вот так человек устроен, что всегда и всего ему мало. Мало еды. Мало удовольствий. Мало женщин. Мало богатств. Самоуважения мало. Да и откуда ему, самоуважению, взяться, ежели, скажем, у тебя жена красавица, и рахат-лукум ты вкушаешь с редким трюфелем с золотого блюда. Но у соседа тоже жена красавица. И посуда такая же. И трюфель этот никакой не редкий... Да и от сахарного сиропа все давно слиплось...
– И?
– И придумали люди такую штуку. Игру. И целую планету под нее выделили. Риону. Прибываешь сюда, себя забываешь напрочь. Заменяешь свою слипшуюся, от обилия щербета разжиревшую задницу на тощую и поджарую. Пускаешься в приключения, не имея ни гроша за душой. Или же имея. Но в придачу к сундукам с сокровищами получаешь компанию алчных головорезов-соседей, жадно облизывающихся на твой кусок пирога...
– Я, кажется, понял,– прошептал потрясенный развернутой собеседником панорамой,– Хотя в голове , честно говоря, такое не укладывается никак... Да и не стыкуется одно с другим.
– Что у тебя не по резьбе идет? – хохотнул вдруг Степан, прогоняя внезапно накрывшую нас тень уныния.
–- Я. Я … не по резьбе. Выходит, здесь все не реально.
– Ну да. Все... условное. Игрушечное. Все нарисовано. Как-бы.
– И я... нарисованный?– я закусил губу.
– Да.
– А ты сам?
– Выходит, что и я.
Я порывисто подхватил острый камень с мостовой. Прочертил неровную, едва различимую линию по шероховатой стене. Еще одну, еще и еще. Линии сложились в узнаваемый контур рыбы. Тело, пара плавников, хвост.
– Игра? Нарисовано? Вот – нарисовано!– камень зажатый в кулаке, крошась, врезался в изображение.
– Андрей, не сердись!
– Вот – нарисовано!– начинающий художник, внезапно пробудившийся во мне, не унимаясь, ткнул пальцем в сторону выцветшей, скорее угадываемой, полу обвалившейся фрески над головой.
– А это,– я ударил себя кулаком в грудь, затем неожиданно резко чиркнул по открытому предплечью острым осколком, так и оставшегося в кулаке,– не нарисовано!
Кровавая царапина, оставленная резцом, протянулась на добрую ладонь.