Страница 59 из 75
— Ты в порядке?
Я киваю, хмуро глядя на него. — Почему ты спрашиваешь?
— Ты очень тихая. — Он переплетает свои пальцы с моими.
— И ты была очень свирепым.
— В плохом смысле?
Я переворачиваюсь, чтобы обхватить его тело, впитывая его силу, его тепло. — Никогда в плохом смысле.
— Хорошо. — Он обхватывает мои плечи, прижимая меня к себе. — Я устал.
На мгновение мы оба затихаем, и я чувствую, как его тело медленно расслабляется. Он засыпает, и я произношу единственную вещь, о которой постоянно думаю в последнее время.
— Я хочу кошку.
Его рука обхватывает мое плечо. — Кошку?
Его голос глубокий и урчащий. Немного сонный. Я люблю такие моменты, когда мы вдвоем в постели, обнаженные и укутанные друг в друга.
— Да. Кошку, — признаю я.
— Какого рода? У тебя есть какая — то особая порода на примете?
— Я думаю, что определенный вид кошки, да. Очень специфическая. — Я специально говорю неясно, потому что знаю, что то, о чем я прошу, это… глупость.
Но я хочу этого. Хочу именно её.
— Ну, мы знаем, что деньги — не проблема. Спенсер целует мой лоб. — Почему бы тебе не пойти и не купить кошку, которую ты хочешь?
— Она… немного дикая.
Он не сразу отвечает. Я уверена, что он впитывает то, что я только что сказала. — О какой именно кошке ты говоришь?
— Белке.
— Ты хочешь белку? Это просто прославленная крыса, Сил. Никому не нужна домашняя белка.
— Нет, нет. Я не хочу белку. Я хочу кошку, которую я назвала Белка. Она была такая милая. Совсем дикая. Следовала за мной везде, куда бы я ни пошла. — Я поднимаю на него глаза. — Серая кошка, которая слонялась вокруг дома в Big Sur. Я хочу ее.
— Ты хочешь забрать ее из единственного дома, который она когда — либо знала, и привезти сюда, в город? — Он хмурится, и это очаровательно. — Она не городская кошка. Она хочет быть дикой и свободной. На побережье Калифорнии.
— Думаю, я смогу убедить ее быть счастливой здесь. Я отчасти дикая, и она тоже. Думаю, мы с Белкой — родственные души. — Я прижимаюсь лицом к его груди, немного смущаясь. Я звучу глупо. Я уверена, что он согласится, просто чтобы подшутить надо мной, и я благодарна ему за это. Правда.
Но я также хочу доказать ему, что эта кошка будет хороша для меня, а я буду хороша для нее.
— Я говорю, бери, что хочешь. Если ты хочешь привести сюда Белку, приведи ее. — Его голос становится суровым. — Если она будет возиться с моей мебелью, я ее выгоню.
— Не выгонишь. — Я тыкаю его в бок указательным пальцем. — Ты полюбишь ее. Она будет сидеть у тебя на коленях и мурлыкать, требуя твоего внимания.
— Как ты? — Он переворачивает меня, так что я оказываюсь на его обнаженном теле, уткнувшись лицом в его лицо. — Я знаю, как заставить тебя мурлыкать.
Я закатываю глаза. — Нет.
Он усмехается, его рука скользит по моей щеке. — О, но я хочу.
— Прекрати пытаться отвлечь меня. — Я прикусываю его нижнюю губу, так сильно, что он вскрикивает. — Я позвоню Роланду утром и попрошу его поймать ее для меня. Я сделаю все приготовления и привезу ее сюда.
— А он захочет отправить кошку сюда?
— Он сделает все, чтобы помочь мне. Он уже сказал мне об этом.
Внимательный взгляд Спенсера останавливается на моем лице, его рука скользит вверх и вниз по моей заднице. — Как так получается, что ты обводишь всех мужчин, которых знаешь вокруг пальца?
Я пожимаю плечами. — Это дар.
— Я заметил. — Он шлепает меня, заставляя вздрогнуть.
Я становлюсь мокрой.
— Ты очень непослушный, — бормочу я ему в губы, прежде чем поцеловать его.
— Подожди, пока ты не увидишь меня в самом грязном виде.
— Я еще не видела? — Мои брови взлетают вверх.
Он ухмыляется. — Даже близко нет.
***
Я приезжаю к дому Саммер и Уита на машине, которую прислал мой брат. Он заверил меня, что наша мать не узнает о моем приезде.
— Она на Ибице, — сказал он мне по телефону несколько дней назад. — Небольшой одиночный отпуск. Хотя я слышал, что она там по делу.
— Правда? На Ибице? — Я в шоке.
— Да. Она делала это раньше. Многие так делают, включая маму Саммер. Они утверждают, что едут в отпуск, но на самом деле их подправляют то тут, то там. Я слышал, что наша мама собирается сделать подтяжку лица.
— Кто тебе это сказал?
— Папа.
Она бы рассказала ему все. Она все еще отчаянно пытается вернуть его в свои лапы, хотя он никогда на это не поддается.
Я тоже больше не верю ей.
Водитель сопровождает меня внутрь здания, передает меня охраннику, который ведет меня к лифту в пентхаус. Много охраны благодаря моему брату, что обнадеживает.
Между ним и Спенсером я чувствую себя в безопасности.
Любимой.
Как только лифт открывается, передо мной оказывается Саммер, великолепно беременная, с моим племянником Августом на бедре. На ней бледно — голубое струящееся платье, и я могу поклясться, что она светится жизненной силой.
— Опусти! Опусти меня! — Оги кричит, как только замечает меня, извиваясь в объятиях своей матери. — Тетя!
— Оу. — Я опускаюсь на колени, как только Саммер ставит его на ноги, и он бежит ко мне, хватая меня так сильно, что я чуть не отлетаю назад и приземляюсь на задницу. — Оги. Я так сильно по тебе скучала.
— Тетя. — Его детский голосок такой милый. В последнее время мы общаемся по FaceTime, и Саммер постоянно напоминает ему, что я его тетя. Младшая сестра его отца, так же как и он скоро станет старшим братом младшей сестры.
Возможно, сейчас он этого не понимает, но со временем поймет. В его жизни появится кто — то, за кем ему придется присматривать до конца своих дней.
— Август, давай пойдём на кухню и перекусим, — предлагает Саммер.
Оги кладет свои потные ладони на мое лицо, улыбаясь мне с абсолютным ликованием. — Хочешь перекусить?
— С радостью, — говорю я ему, ухмыляясь, когда он наклоняется и запечатлевает липкий поцелуй на моей щеке. Я поднимаюсь на ноги и беру его за руку.
Саммер ведет нас на кухню и готовит своему сыну закуску, а также что — нибудь выпить.
— Пойдем поговорим в кабинете, — говорит мне Саммер, когда появляется няня Оги, чтобы взять на себя заботу о нем. — Хочешь лимонада?
— Пожалуйста, — говорю я ей, наблюдая, как она скользит по кухне, точно домашняя богиня, и наливает нам стаканы лимонада.
Я завидую ее легкости в выполнении домашних обязанностей в ее квартире за несколько миллионов долларов. Беременна вторым ребенком. Замужем и счастлива с моим братом, который является одним из самых несчастных людей, которых я когда — либо знала, не считая меня.
Пока он не встретил Саммер. Как только она появилась в его жизни, и он позволил себе признаться в своих чувствах к ней, он стал другим человеком. Он по — прежнему жестокий засранец, который едва терпит людей, но он любит и обожает свою жену, сына и будущую дочку.
Тоскливый вздох покидает меня, когда я думаю о нас со Спенсером. Я счастлива только тогда, когда я с ним. Все мои проблемы, кажется, отступают, исчезают полностью, когда я нахожусь в его присутствии. Когда я позволяю ему любить меня.
И я не говорю о сексе. Он показывает, что любит меня, самыми разными способами. Он заботится обо мне. Слушает меня. Он готов сражаться в моих битвах, но отступает, когда я говорю, что могу справиться с ними сама.
Его поддержка — это то, чего я жаждала всю свою жизнь. Мой отец слишком поглощен собой, чтобы понять мои потребности. Или он был слишком сосредоточен на Каролине. Уите. И никогда на мне. Иногда я задаюсь вопросом, волнует ли его вообще то, что происходит в моем мире. А моя мать…
Она слишком зациклена на мне. Это звучит высокомерно, даже в моих собственных мыслях, но это правда.
— Пойдем, — говорит Саммер, и я беру у нее хрустальный бокал с лимонадом, становясь в ногу с ней, когда мы направляемся в кабинет.
Интерьер теплый и гостеприимный, с огромным окном, из которого открывается вид на город. Сегодня днем кристально ясно, на небе ни облачка, и солнце палит вовсю. Типичный ранний летний день на Манхэттене, и от этого мне хочется уйти. Мне хочется уехать в дом на Лонг — Айленде и проводить дни у океана.