Страница 55 из 75
От ее слов у меня по позвоночнику пробегает холодок. От зловещего тона в них.
Появляется еще одно сообщение, и мой телефон вибрирует, когда оно приходит, заставляя меня вздрогнуть.
Это больно — видеть свою семью вместе, не включая меня. Я не знаю, что еще можно сделать, чтобы решить твою проблему со мной. Я сказала, что мне жаль. Что еще ты хочешь?
Подняв взгляд, я вижу свое отражение в зеркале и медленно опускаю руки по бокам, очарованная тем, что вижу.
Женщина нормального роста. Среднего. Не болезненная и неловкая, какой я была раньше. Не бледная и исхудавшая, едва способная стоять на ногах. С чистыми легкими, ясной головой и румяными щеками. Шелковистые светлые волосы там, где раньше они были ломкими. Ясные голубые глаза там, где когда — то они были затуманенными и с красным ободком.
Я поднимаю подбородок и делаю шаг ближе, упираясь руками в край мрамора. Когда — то давно я была робкой девочкой, которая боялась собственной тени. Она притворялась, что с ней все в порядке, хотя на самом деле это было не так.
Девочкой, которая слушала каждое слово своей матери и верила ей. Которая потом ополчилась на свою семью и друзей, потому что не знала ничего лучшего.
Она почти потеряла мужчину, которого любила, но, тем не менее, я живу с ним. Он заботится обо мне. Спенсер любит меня.
И я люблю его.
Я собиралась сказать ему это тоже, когда появилась она и все испортила.
Типично.
Телефон снова жужжит, и я проверяю свои сообщения, чтобы увидеть, что это то же самое, что она прислала раньше. У меня возникает искушение ответить ей. Я даже открываю телефон и захожу в текстовый поток, мои пальцы уже готовы напечатать язвительный ответ.
Вместо этого я аккуратно кладу телефон обратно на стойку и отхожу от нее. Телефон снова издает звук, вибрация посылает его на стойку, и я, не задумываясь, бегу к нему, беру его в руки и подхожу к окну. Оно распахивается в одно мгновение, слишком легко, и я выбрасываю телефон наружу. С тридцать шестого этажа. Взмах телефона, подхваченного воздухом, прежде чем он упал на землю, заставляет меня сделать шаг назад, после чего я поднимаюсь на цыпочки и пытаюсь заглянуть в едва приоткрытое окно, но ничего не вижу.
Как будто его поглотило небо. Исчезло.
Исчезло.
Потом я вспоминаю, что у меня новый телефон с новым номером, и удивляюсь, как она смогла до меня дозвониться. Кто дал ей этот номер? Кто?
Я захлопываю окно и выбегаю из ванной в поисках Спенсера, которого нахожу стоящим у кухонной стойки, со стаканом, полным насыщенной коричневой жидкости, зажатой в его пальцах, когда он собирается поднести его к губам. Он останавливается, увидев меня, и я уверена, что представляю собой зрелище. На мне только трусики, которые полностью прозрачны, и мои глаза дикие. Я чувствую себя дикой.
— Кто дал мой номер телефона моей матери?
Он аккуратно ставит стакан на стойку. — Я не знаю.
— Я купила новый телефон перед поездкой в Big Sur Я не давала этот номер никому, кроме Роланда
— Ты дала свой номер людям, когда вернулась сюда, не так ли?
Я киваю, оглядывая кухню, желая, чтобы у меня тоже был напиток. — Что это? — Я показываю подбородком в сторону стакана, стоящему перед ним.
— Скотч.
Я гримасничаю. — Отвратительно.
— Это приобретенный вкус.
— Мне нужно пиво. Или водка. Может быть, текила. — Я подхожу к холодильнику и открываю дверцу морозильной камеры, от холодного воздуха по коже бегут мурашки. — У тебя нет водки? Что ты за мафиози?
— Не русский, это точно. — Он закрывает за мной дверцу, пристраиваясь между холодильником и мной, его тепло просачивается в мою наготу. — Что ты делаешь?
— Я в бешенстве.
— Я это вижу. — Его горячий взгляд пробегает по мне, заставляя меня дрожать. — Ты выключила воду?
— Что? О. Нет.
— Ты хочешь затопить нашу ванную? — Он выгибает бровь.
Теперь моя очередь бросить взгляд на него. Он давно снял пиджак и галстук, белая рубашка расстегнута на шее, обнажая загорелый столб горла. Рукава рубашки закатаны, демонстрируя его мускулистые предплечья, и все внутри меня становится жидким.
Горячо.
— Нет. — Я медленно качаю головой, мои пальцы касаются его правой руки. Голая горячая кожа. Тело, которое поможет мне забыть. — Я выбросила свой телефон в окно.
— Мы на тридцать шестом этаже, Сил.
— Я знаю. Моя мама не переставала писать мне смс.
Ему требуется все, чтобы оставаться спокойным. Я вижу внутреннюю борьбу, происходящую в его неспокойном взгляде. — Что она писала?
— Ничего важного. — Я отбрасываю ее слова в сторону. Я не хочу думать о них. Я не хочу думать о ней.
— Достаточно важного, чтобы разозлить тебя и заставить тебя топать сюда после того, как ты выбросила свой телефон в окно.
— Я могу купить еще один, — говорю я, слегка пожимая плечами. — Я могу купить сотню новых. И я готова поспорить, что в конце концов она узнает мой новый номер телефона и будет знать, как со мной связаться.
Он наклоняет голову в сторону, изучая меня своими темными, оценивающими глазами. — Что еще ты мне не рассказываешь?
— Я пыталась сказать тебе кое — что раньше. До того, как она пришла. — Я формирую свои губы в маленькую дудочку, прежде чем оттолкнуться от него, иду к стойке и запрыгиваю на нее, так что я сижу на краю, свесив ноги. — Ты помнишь?
Он подходит ближе, тесня меня, упираясь руками по обе стороны стойки, его руки обхватывают меня. Его запах наполняет мою голову, от него кружится голова, и я наклоняюсь вперед, пока мое лицо не оказывается прямо перед его лицом. — Я помню, — пробормотал он.
— Должна ли я сказать это сейчас? — Я касаюсь его рта своим. Слегка. Дразню его. — Или подождать?
— Мне пойти выключить воду? — Когда я улыбаюсь, выражение его лица становится суровым. — Я серьезно. Ты затопишь квартиру, если мы не проследим за этим.
— Эта ванна массивная.
— И не нужно много времени, чтобы наполнить ее. — Он собирается уйти, когда я хватаюсь за переднюю часть его рубашки, удерживая его рядом с собой. — Ну же, Сил. Позволь мне…
— Я люблю тебя, — объявляю я, прерывая его.
Он замирает, его взгляд останавливается на мне. Горячий и яркий. — Да?
Я киваю, медленно расстегивая каждую пуговицу его рубашки, обнажая сильную грудь. — Да. Я люблю тебя. Я никогда не говорю этого. Это страшное заявление, что ты любишь кого — то, кто не является членом твоей семьи. И даже тогда, мы, Ланкастеры, не часто признаемся в любви. Мы держим наши чувства внутри, где они в безопасности.
Он не говорит ни слова, пока я работаю над снятием его рубашки. Когда на полу остался лишь выброшенный клочок ткани, я потянулась к его ремню и медленно расстегнула его.
— Тебе нечего сказать?
— Я подумал, что ты еще не закончила.
В тот момент, когда его брюки расстегнуты, я просовываю руку внутрь, загибая пальцы вокруг его эрекции. Он полностью твердый и пульсирует в моей ладони, и я чувствую ответную пульсацию между бедер. — Ты — единственный человек в этом мире, с которым я чувствую себя в безопасности, Спенс. Только с тобой.
Он наклоняется, гладит меня по щеке, его рот у моего уха. — Я бы уничтожил весь этот мир, если бы это означало, что ты будешь в безопасности.
Я погружаю руку под его трусы, натыкаясь на бархатистую, горячую кожу. — Ты серьезно?
— Всем сердцем. — Он покусывает мое ухо, заставляя меня дрожать. — Которое, кстати, принадлежит тебе.
— Спенсер, — шепчу я, внезапно ошеломленная. До такой степени, что мои глаза увлажнились, а горло сжалось. — Я люблю тебя уже, кажется, целую вечность.
— Даже когда ты была замужем за другим? — Он погружает свой член в мою руку, и я сильно сжимаю его, заставляя его стонать.
— Особенно когда я была замужем за другим. — Он продолжает вспоминать об этом, и мне это неприятно, но я полагаю, что не могу его винить.
— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя на этой стойке?
Я киваю, поглаживая его, мое дыхание учащается. Его член растет в моей руке, клянусь. Толще. Длиннее. Тверже. — Пожалуйста.