Мой позывной «Вестница»

Он лежал в вип-палате ЦКБ на ортопедической кровати под белоснежной простыней, настолько худой и изможденный, что посетительница его едва узнавала. Только когда он открыл глаза и еще в полузабытьи посмотрел на нее своими прекрасными карими глазами, она окончательно убедилась, что это он, ее «Академик».

— Екатерина Ивановна? — полустоном выдохнул он, узнавая.

Она взяла его руку, костлявые беспомощные пальцы и почувствовала невыразимую боль. Как больно, когда уходят друзья. Не отпуская руки, долго смотрела на него, и постепенно силы стали возвращаться к больному. И он даже попробовал шутить, как когда-то.

— Вы, наверное, удивлены, застав меня похудевшим наполовину. Уверяю Вас, что это осталась лучшая моя половина.

А потом уже серьезно:

— Мой милый друг. Я очень рад, что снова вижу Вас.

— Я тоже, дорогой мой Академик. К сожалению, нам редко приходилось встречаться в последнее время, но я постоянно следила за Вашими успехами. Когда Вы заболели мы дали знать, что в США уже изобретено перспективное лекарство, которое могло бы Вам помочь. Но, вероятно, в этой стране не забыли о той оплеухе, которую Вы отвесили им когда-то. Поэтому спецслужбы пошли даже на международный скандал, только бы не отдавать это лекарство в нашу страну.

Но ничего. Не долго осталось «янки» считать себя средоточием Вселенной. Всего через несколько месяцев начнется кампания по выборам их Президента, которая будет самой «грязной» за всю историю, и закончится настолько неожиданно и скандально, что Америка надолго забудет о своей спеси. Заодно даст серьезную трещину план глобализации неолиберального клана Клинтонов, и в Соединенных Штатах станет на некоторое время модным своеобразный изоляционизм, в котором имперские амбиции этой страны станут особенно очевидными. Так что, в известном смысле, Вы будете отмщены.

— Да я и не питаю вражды к кому бы то ни было.

— А Вы помните, в июне 95-го как-то спросили у меня, сколько проживете? Я ответила, что, по крайней мере, еще лет двадцать. И вот теперь июнь 2015-го. И Вы знаете, что умираете. Но стоит Вам только захотеть, и мы пройдем сквозь время. И так же, как мне когда-то, Высшие Силы не дадут Вам умереть. Решайтесь.

Он задумался на мгновение, а потом отрицательно покачал головой:

— Нет, спасибо. Конечно, мне не хочется умирать. Но я прожил долгую жизнь и уйти хочу достойно. Хорош бы я был, если бы бесследно исчез из больничной палаты, а потом объявился неизвестно где живым и здоровым. Нет, уж, увольте. Давайте лучше поговорим о будущем, которого я никогда не увижу.

— А что Вы хотите узнать?

— О России, конечно.

— О России не беспокойтесь. Вы славно потрудились над программой «Феникс». Главной Вашей заслугой, которая надолго останется в памяти людей, будет поворот самолета над Атлантикой. С этого времени начался отсчет независимой политики новой России. А другая задача, которая с блеском была решена, видимо, останется тайной за семью печатями.

— Вы говорите о нем?

— Да, о Президенте. Ведь это же Ваш выбор стал решающим. А потом, после инаугурации, кто, как ни Вы, вручили ему свой именной «смартфон» с программой «Феникс»?

— Ну, а как же я должен был поступить? Ведь он стал Президентом, и до этого показал, что намерен решительно бороться за интересы страны. А еще я заметил, что он легко может совершать самые простые ошибки…

— Вы имеете в виду «Курск»?

— Да и не только это. Поэтому я и передал в его руки программу «Феникс». С этого времени он стал действовать более осмотрительно.

— Ну, еще бы, ведь перед ним открылось настоящее окно в будущее…

— Однако ему потребовалось еще достаточно много времени, для того чтобы осознать свое предназначение — быть выразителем интересов России — и понять те бесчисленные опасности, которые подстерегают его на этом пути.

Поэтому неудивительно, насколько изменила человека эта должность. Ведь от его решения зависят судьбы тысяч людей. В этом своем выборе он страшно одинок: у него нет никого, с кем бы он мог разделить свою ответственность. Признаться, я ни минуты ему не завидовал и отдал Ваш «смартфон» с чистой совестью.

— Зато он воочию увидел Будущее, то, которого ему еще предстояло добиться для своей России. Поэтому не так уж далеки от истины те западные журналисты, которые увидели в улыбке Президента предвидение любого из происков его политических противников.

Что касается самой России, судьбу которой так тесно связывают с судьбой Президента, то она упрямо прорывается сквозь частокол санкций, травлю и откровенное шельмование и научилась не только защищаться, но все чаще переходит в наступление.

У руководства страны был выбор, куда направить нефтедоллары: на гражданские нужды или на оборонку. И только Президент наверняка знал, когда этот поток дополнительных средств превратится в жидкий ручеек. Поэтому нужно было поторопиться, чтобы успеть не только залатать дыры в оборонном щите страны, но и создать задел на будущее.

И вот тут наших «партнеров» на Западе ожидал большой сюрприз. Пока они, по привычке, забавлялись беспомощным барахтаньем страны, якобы безвозвратно погрязшей в коррупции и беззаконии, пока они наслаждались видом ржавеющих танков и ожидали выхода из строя последних баллистических ракет, вдруг, как черт из табакерки, в России появилась новейшая военная техника и невиданные технологии.

Крым, а затем Сирия и Специальная Военная Операция покажут на деле, что такое программа «Феникс» в действии. Изумленные журналисты тут же окрестят эти технологии «инопланетными» и объявят о помощи России инопланетной цивилизации. И тут они будут не так уж неправы, ошибаясь только в том, кто протянул руку помощи: не разум из далекого Космоса, а интеллект из Будущего.

Теперь о процессах, происходящих в России. В итоге из страны с олигархическим компрадорского типа капитализмом она превратится в страну с капитализмом частно-государственным, ориентированным на собственные интересы. Попросту говоря, Президенту удастся, в основном, закрыть те настежь открытые окна, через которые «выдувало» национальное богатство государства. И это было основной причиной, почему так ополчился на Россию коллективный Запад: ведь ее пример фактически пустил под откос придуманную им концепцию Свободного Мира по-американски.

— Екатерина Ивановна, — вспомнил он, — со мной все ясно, а как Вы сама поживаете? Небось давно на пенсии, и только ко мне, старику, проститься пришли. Помнится, Вы говорили, что мечтаете понянчить правнуков? Удалось Вам? У меня, вот, их целых четыре.

Ничего не ответила Вестница, и только посмотрела в глаза умирающему долгим печальным взглядом. И он все понял. Значит не так уж безопасны путешествия во времени. И однажды она забралась так далеко, что обратно уже не вернулась.

— Ну, а как же сейчас? Ведь Вы находитесь рядом со мной, такая же живая и близкая, как когда-то, в период начала нашей совместной работы над «Фениксом». Значит Вы и не умерли вовсе?

— Понимаете ли, в известном смысле я, да, и не умирала совсем. Вообще все обстоит совсем не так, как мы это понимали на Земле. А что касается работы, то она тоже не очень сильно поменялась. Только я путешествую теперь не во времени, а между Мирами.

— Что — что? — не понял он, — между какими Мирами? Нельзя ли поподробнее?

— Да, полно, мой дорогой Академик, скоро Вы сами обо всем узнаете. Для Вас уже давно местечко припасено в Горнем Мире. А я кто? Я теперь просто «Вестница».

Я вижу, Вы очень устали. Позвольте, я покажу Вам Россию, какой она будет лет, скажем, через сто.

— А как Вы это сделаете, ведь нового «смартфона» у Вас нет?

— Сейчас я могу это делать гораздо проще. Закройте глаза и смотрите.

Он послушно смежил усталые веки, и мгновение спустя мощный поток подхватил его и понес по воздуху. Это было удивительное, ни с чем не сравнимое ощущение абсолютной свободы и полета. Ничто больше не стесняло его: ни немощное еще секунду назад тело, ни законы физики, которые он много лет назад изучал в школе. Ничто не мешало больше ему взлететь высоко-высоко и нестись над великой Родиной, которую он любил больше всего на свете. Но удивительное дело: как бы высоко ни поднимался, он с легкостью различал все, что было внизу. И слышал каждый звук и каждый самый легкий шорох на деревьях и в траве, и глубоко под землей.