Страница 4 из 15
Внезапно телефон в кармане ожил. С тяжелым предчувствием взял аппарат. На экране высветился незнакомый номер.
— Слушаю, — коротко ответил я.
— Здравы будьте, адвокат Чехов, — послышался в динамике низкий голос.
В этот момент мужчина, которого я заприметил чуть раньше, обернулся и поднял руку, чтобы махнуть мне.
— Не желаете ли прогуляться со мной прямо сейчас.
— Кто вы? — нахмурился я.
— Меня зовут Руслан Константинович, — ответил собеседник, и я видел в окно, как он неторопливо прогуливается по мостовой. — Я ваш куратор.
Я махнул рукой в ответ, давая понять, что вижу собеседника. Тот с довольной улыбкой завершил вызов, убрал телефон в карман пиджака и отвернулся к воде. Я же встал из-за стола и направился на кухню и предупредить домашних, что я отлучусь.
— Сопровождение надобно? — спохватился Фома, едва только услышал, что я собрался на прогулку
— Не беспокойся об этом, — успокоил его я. — Мне просто нужно встретиться со своим куратором. Он ждет меня на набережной.
— Кур… это кто? — насторожился парень.
— Это наставник, к которому принято обращаться за помощью, — пояснил я.
— И где он был все это время? — обвинительно протянул Питерский и с подозрением сощурился. — Вам вон запретили людям помогать. Винят, не пойми в чем…
— Я же к нему не обращался, — перебил я помощника и добавил, — К тому же никто и ни в чем меня пока не винит. Только проверяют все факты по судебному заседанию.
— Просто им не нравится, что вы простолюдинам помогаете, — буркнул Фома.
— Возможно так и есть, — не стал я спорить и направился к лестнице, напомнив на ходу. — Не забудь, к обеду мы едем в дом княгини Чеховой.
— А можно мне с вами? — из стены высунулась голова Виноградовой.
— Если вы не опоздаете к передаче «Давайте помрем», — хмыкнул я и вышел за дверь раньше, чем услышал ответ Любови Федоровны.
На ходу застегнул пиджак, пригладил волосы и вышел из арки. Руслан Константинович не повернулся при моем появлении, но заговорил, как только я оказался рядом.
— У вас прекрасный вид из окна, Павел Филиппович. Я бы многое отдал, чтобы провожать тут закаты, — мечтательно начал он.
Мужчина был крепким, с широким лицом, украшенным изящной бородкой и усами. Его глаза смотрели цепко, но судя по морщинкам в уголках век, человек передо мной привык улыбаться. Вот и повернувшись ко мне, он улыбнулся и протянул мне руку.
— Машуков Руслан Константинович.
Я пожал ладонь.
— Чехов Павел Филиппович.
— Очень приятно познакомиться.
— Мы могли бы зайти в дом и выпить чай, — предложил я. — К тому же у меня отличная кухарка, которая приготовила сегодня чудесные булочки.
— Эх, булочки — это прекрасно, — протянул гость, но вздохнул и добавил. — Но увы, мой лекарь принуждает меня есть меньше мучного. Он уверяет, что это вредит моему здоровью. Он же настоятельно рекомендовал мне проходить в день не менее десяти сотен шагов.
— Тысяч, — поправил я его автоматически.
— Вы знакомы с моим лекарем? — с подозрением сощурился мужчина.
Я смутился, а куратор рассмеялся, разрядив обстановку:
— Все в порядке, Павел Филиппович. У меня специфическое чувство юмора, не все его понимают. Но шутить со здоровьем я и впрямь не хочу. А потому хотел бы совместить приятное с полезным и пройтись с вами.
— Вы полагаете, что мое общество будет вам приятно?
Мужчина внимательно посмотрел на меня, словно оценивая, а потом пожал плечами:
— Я могу заблуждаться. Но, обычно, мое чутье меня не подводит. К тому же, меж людьми про вас ходят удивительные истории. И мне очень любопытно узнать, какие из них правдивы.
— Наверное, мне стоило обратиться к вам раньше, — заявил я.
— В этом не было необходимости, — отмахнулся мужчина, вышагивая по мостовой.
Я заметил, что трость ему не нужна. Куратор шел легко, щурясь на солнце и поглядывая на проходящих мимо молодых симпатичных барышень.
— Вы прекрасно справляетесь с работой, Павел Филиппович. И мне казалось, что мои советы будут вам только мешать.
— Однако у меня все же случилась оказия, — с грустью заметил я.
— Бросьте, — совершенно серьезно возразил Руслан Константинович. — Без поражений не познать вкус победы. Скверно, когда человеку постоянно благоволит удача. Счастливчик начинает верить в свою исключительность, пренебрегать осторожностью, презирать тех, кому везет меньше. Поверьте, юноша, я точно знаю, о чем говорю.
— Хорошо, — осторожно ответил я. — Но ведь теперь меня отстранили от работы.
Куратор махнул рукой:
— Это сущие мелочи. Поверьте, каждый адвокат проходил через это. Кто-то раньше, а кто-то позже. И лучше сейчас, чем потом.
— И чем лучше? — уточнил я.
— Сейчас вы поймете, что смертны, — протянул Руслан Константинович. — И я имею в виду, что вы можете ошибаться, спотыкаться и падать. Как и любой из нас. А со временем вы потеряли бы этот ориентир. Потерявшие начинают винить окружающих в возникших неудачах, ненавидят тех, кто греется под солнцем, когда для них самих оно заходит за облако.
— Значит, все что случилось, идет мне на пользу, — кивнул я.
— И мне хотелось сказать вам об этом, Павел Филиппович. Сказать сейчас, когда вы можете засомневаться в себе. Или не сомневаетесь? — он испытующе взглянул на меня. — Когда я читал стенограмму вашего выступления, то подумал, отчего вы не приказали своему свидетелю заранее не говорить о преступлении вашего клиента?
— Я не предвидел этого вопроса, — беспечно сказал я.
— Отчего-то мне хочется верить, что это не совсем так. Но официально я вам такого не говорил, — мужчина погрозил мне пальцем, а потом продолжил, — Антон Нилович Самохвалов на редкость дрянной человек. И нечего таким делать на свободе. Петроград вздохнет свободно, когда его какое-то время не будет в городе.
— И чем он вам не угодил? — полюбопытствовал я.
— Вы видели пуговицы на его рубашке? — возмутился Руслан Константинович. — Я бы даже своей супруге не позволил носить подобные. Это вопиющая расточительность. Даже наш батюшка император и тот носит костяные.
— Из слоновой кости, — поправил его я.
— Костяные, — упрямо повторил куратор. — Им сноса не будет. И не нужно отпарывать каждый раз, как замараешь и отдашь вещи в стирку.
— У вас удивительная осведомленность о том, как ухаживать за пуговицами из жемчуга, — заметил я.
— Супруга у меня женщина умная, а вот тещей Искупитель меня наказал. Она использует проклятый жемчуг и носит страусиные перья в домашних нарядах.
— Живет на вашем обеспечении? — предположил я, и куратор усмехнулся:
— Слухи о вас не врут. Вы весьма проницательны.
— Попробуйте перевести ее на содержание супруги, разделив общий бюджет между двумя женщинами. Быть может, дочь сможет вразумить свою матушку. У нее это наверняка получится лучше.
— Хм, — Руслан Константинович задумался, бросив на меня короткий взгляд. — Я как-то не догадался о таком способе решения проблемы. Моя Аннушка вполне сможет отстоять деньги, если будет считать их своими. Спасибо вам за совет, Павел Филиппович. Я обязательно попробую этот метод.
— Очень надеюсь, что он сработает.
Мы подошли к небольшому причалу, у которого разместились лодки.
Руслан Константинович остановился и оперся на трость, давая правой ноге отдохнуть. Я заметил, что он слегка запыхался. На лбу выступила испарина, которую куратор смахнул платком. А потом обратился ко мне извинительным тоном: