Страница 1 из 2
Алексей Аверьянов
Сообразим на троих
– Чертов снег!
С этими словами яркая статная женщина ворвалась в бар, с раздражением резко толкнув дверь, словно хотела кого-то ударить. Порыв морозного воздуха проскользнул вслед за ней, но тут же был поглощен плотной, душной атмосферой помещения.
Нервной посетительнице навстречу кинулась хостес, скромная студентка, подрабатывающая в ночную смену.
Но гостья отмахнулась, на ходу расстегивая пуговицы модного длинного пуховика оверсайз и встряхивая мокрой гривой рыжих волос.
Студентка отступила: такая и сама всегда знает, куда идти, и уверена, что ее ждут. Шикарная женщина. И знает, как себя подать. Хостес вздохнула. Когда-нибудь и она станет такой…
Гостья замедлила шаг, всматриваясь в глубину помещения. Бар был заполнен, приглушенная музыка ненавязчиво вливалась в людской гомон.
Наконец красотка заметила подруг и направилась к уютному столику в углу, по пути пристроив пуховик на ближайшую вешалку и машинально поправив блузку под строгим пиджаком.
– Привет, девчонки! – улыбнулась рыжеволосая, с удовольствием опустилась на стул и наклонилась, рассматривая промокшую обувь, так что дальнейший спич был адресован скорее коленкам подруг. – Прошу прощения, задержалась, пробки просто ужас! Да еще меня какой-то узбек вез, а они привыкли по аулам ездить, вот и в городе лихачат! Я уж думала, по такой погоде в аварию попадем.
– Верусик, ты как там? – заглянула под стол одна из подруг, Люба, симпатичная пухленькая блондинка в красном свободном платье-кимоно. – Может, сначала вылезешь и затем уж продолжишь? А то мы ничего не слышим!
Мелодичный женский смех еще одной красотки подтвердил, что шутку оценили.
– Вроде самый центр, а снег никто не чистит, – Вера подняла голову. – Пока от машины шла, успела зачерпнуть в сапожки. Безобразие!
– Новые? – сочувственно поинтересовалась третья подруга, Надя. Черные короткие волосы, «растрепанная» стрижка, тонкий свитер под горло. Стильная, но немного грустная.
– Ой, я тебя умоляю, – вскинулась Вера. – В наше время нормальную «италию» днем с огнем не найдешь, приходится догуливать старые коллекции.
– Вот, выпей, мы белое полусухое заказали, ты такое любишь, – Надя подвинула бокал поближе к Вере.
– Да мне бы сейчас чего покрепче, – Вера расстроенно вновь взглянула на сапожки. – Ладно, и это сойдет.
Глотнула, рассмотрела бутылку, одобрительно кивнула и поставила на место.
– Ну и жизнь пошла! – сделав еще глоток, продолжила Вера. – Из-за дурацких санкций ни тут ничего приличного не купить, ни туда на шоппинг не поехать. Но это ладно, это глобальные объективные обстоятельства, они от нас не зависят. Но снег-то убирать можно?! Я в Норвегии была, пока Финку не закрыли, там и климат вроде такой же, как у нас, а снег чистят, и тротуары подогреваемые! Сказка! В этих сапогах я спокойно весь Стокгольм обошла – и ничего не промочила. Почему у нас не так?
– Ой, Вер, ты всегда всем недовольна, – засмеялась Люба. – У тебя вечно «где-то там» лучше. Но живем-то мы здесь! Пора бы уже привыкнуть. Вот, лучше поешь, зря мы, что ли, столько всего заказали?
И Люба жестом гостеприимной хозяйки обвела рукой стол: пицца, колбаса, сырная и колбасная нарезка, канапе на шпажках с красной рыбой.
– Любушка, золотце, прости, накипело, – Вера не повелась на еду и мягко коснулась руки подруги. – Но давай честно: разве тебе самой не надоели эти бесконечные сугробы? Вот эта серо-коричневая каша вперемешку с реагентами? Эта грязная жижа, которая портит обувь и настроение?!
Люба задумалась, подбирая слова.
– Вер, ну а что ты можешь изменить? Подожди, дай досказать, не перебивай, – Люба подняла руку, заметив, что Вера готова вновь вступить в спор. Надя усмехнулась и положила себе на тарелку кусок пиццы. Пока подруги дискутируют, можно и поесть.
Иногда Вера их раздражала, совсем чуть-чуть, в пределах нормы. Ее мнение было предсказуемым и сводилось к тому, что во всем виновата власть, нужно достучаться до депутатов, бить во все колокола.
– Ты ничего изменить не можешь, по крайней мере так, чтобы быстро и наверняка, – продолжила Люба, вертя в руках бокал. – Не знаю, как в Стокгольме, не была, но у нас – так. Из зимы в зиму, из года в год. И ничего, живы. Так что прошу, остынь, забудь о тяжелой поездке, которую тебе устроил наш друг из средней Азии.
– Легко тебе говорить, – Вера недовольно повела плечами. Но Люба давно научилась усмирять подругу и ловко перевел стрелки:
– Предлагаю немного выпить! Вспомни, ты в кругу подруг! Политика где-то там, а мы – вот они, рядом, и ничто не должно испортить нам настроение. Верусик, ну расслабься, получи удовольствие от жизни!
Любу поддержала Надя, которая с интересом следила за дискуссией, как будто за футбольной игрой, когда мяч, в данном случае слово, летает с одной половины поля на другую, и не знаешь, кто победит.
– Ну о чем мы спорим, девочки? – Надя решила, что пора внести в разговор нотку позитива. – Да, так устроено, что политика везде, от ценников в магазине и до консульства. Как говорится, если ты не интересуешься политикой, то политика интересуется тобой. Но сейчас давайте мы просто попробуем отдохнуть от этого!
– Во-от! – Люба одобрительно кивнула Наде. – Два против одного! Все же демократия – великая идея человечества.
Подруги дружно рассмеялись, чокнулись и отхлебнули из бокалов. Под вино хорошо пошли и сыр, и колбаса, и все остальное, тарелки быстро пустели.
Скованность вскоре испарилась, напряжение покинуло три прекрасные головки. Милые дамы вспомнили, что они и милые, и дамы, а политика все же по большей части не женское дело. Конечно, испорченные сапожки могут стать поводом для политических дебатов в узком кругу, но они же не для этого собрались! Неудачная поездка Веры с лихим джигитом стала, так сказать, побочным незапланированным эффектом.
Атмосфера за столом быстро наполнялась положительными эмоциями, а разговоры перешли на непринужденное, приземленное и житейское. На чисто женское.
Вера согрелась и повесила пиджак на спинку стула, оставшись в блузке. У Любы из подколотых волос выпала заколка, белокурые пряди рассыпались по спине, но она этого не замечала. Надя то и дело машинально запускала в прическу пальцы, от чего стрижка стала еще более лохматой.
– Не, девчат, вот вы себе представьте, – поделилась Люба. – Купила новые колготаны, как обычно, зацепила в Окей. Не помню точно, то ли Omero, то ли DIM, не важно. Прихожу домой, разворачиваю, а они с заниженной талией. Вроде звучит неплохо, я и повелась, но надеваешь – и упс! – они же совсем короткие! Вот ноги, вот здесь они соединяются… И все, дальше не натянуть, мне труселя даже не закрыло.
– Да ладно?! – удивилась Надя.
– Они вообще срастаются не пойми где, и все. Как я ни натягивала. Сейчас фотку покажу.
Подруги молча ждали, пока Люба достанет телефон. А потом раздался тройной хохот. Домашняя фотография вызвала фурор: колготки едва-едва прикрывали промежность и норовили сползти вниз.
– Чулки! И нет проблем, – сквозь смех проговорила Вера.
– А если не у всех такие ножки, как у тебя? – ничуть не смутилась пухленькая Люба. – Да и зима все же, холодно.
– И что зима? – подняла красивые брови Вера. – Чулки – для красоты и пикантности, а бабушкины трусы-парашюты с начесом – для тепла, их под платьем не видно и быстро снять можно. Я так и на встречи с мужиками хожу. Еще ни разу не провалилась!
Звонкий девичий смех вновь разнесся по шумному бару, перекрывая даже музыку.
Мужчины за соседним столиком все чаще с интересом поглядывали на симпатичную троицу, но подруги этого не замечали.
– Что у тебя с работой-то? – поинтересовалась Надя, дожевывая кусочек сыра.
– Ну… – протянула Вера. – Если наша моралистка позволит, могу описать в красках.
– Да мне-то что, – пожала плечами Люба. – Только помни, у стен тоже есть уши.