Дедская площадка

Звонили снизу. Портье, немного говоривший по-русски сказал:

- К вам гость...

- Какой? Мы гостей не ждем?

- Мистер Джон Леннон!

Я усмехнулся. Ну ребята! Ну шутники!

- Пусть заходит. И передайте, чтоб пиво захватили.

Так и не погасив улыбки я повернулся к друзьям.

- Что улыбаешься?

- Кто звонил?

- Да наши немцы идут. Из «Пудиса». Прикалываются...

- Будем пиво пить? - Оживился Сергей.

- Будем, конечно же!

Перспективы открывалась настолько приятные, что Сергей растроганно сказал:

- Хорошие они ребята. Душевные...

В дверь постучали.

- И вежливые...- одобрил я.- Входите!

Дверь открылась... Этого никто не ждал. Сергей отчетливо сказал:

- Перебор....

И тут же, вслед за ним Никита добавил:

- Очко!

Чудо это было? Возможно, но это наверняка был шок. В проеме дверей действительно стоял Леннон! Волосаты, в очочках и с упаковкой пива в правой руке. Я несколько раз моргнул. В голове вроде как мелькнула мысль о происках Мироздания, но мысль испарилась. Не мираж. Не галлюцинация. Сам. Лично. «Один из легендарной четверки»...

Юношеская часть наших мозгов ахнула и отключилась, но та, в которой жил наш стариковский жизненный опыт осталась на ногах и в сознании. Ну Леннон. Ну один их... И что? Это же не Ленин? Это же не Брежнев с Андроповым, которых мы вообще видели на расстоянии вытянутой руки... И все-таки...

Мы смотрели на него, а он – на нас. Мы с восторгом, а он как-то иначе. В его взгляде восторга не было. Было что-то иное.

Он переводил взгляд с одного на другого. Очевидно было, что мы, по каким-то его внутренним параметрам, не соответствовали его пониманию прекрасного.

- Это вы вчера выступали на Восточногерманском ТВ? – наконец сказал он. Это вроде бы был вопрос, а вроде бы и обвиненье. Таким тоном его мог бы занять и прокурор. В нем жило и недоумение и обида...

-Там были не только мы,- сказал Никита, хотя все мы поняли, что наш гость прошел по адресу и следующий его вопрос могли бы задать сами себе сами. Он-то был очевиден.

- Там еще и новости передают.

- «Пестрый котел», - уточнил нас гость.

- Были,- согласился Сергей. - И что?

- Песня «Мечта номер девять»... ваша?

Перед словом «ваша» он нам мгновение замешкался. Мы благоразумно промолчали.

- Объясните, как это получилось? - сказал он так и не дождавшись ответа. - Я услышал вашу песню и понял, что несколько дней назад сочинил туже мелодию.

Мы переглянулись. Вот и свершилось....

Я поднялся и указал ему на кресло около окна.

- Присаживайтесь, мистер Леннон.

Он поставил пиво на стол, уселся.

- Честно говоря эту песню сочинили вы...

Он вздёрнул голову, собираясь что-то сказать, но я остановил его вопросом:

- Вы в Бога верите?

- У меня сложные отношения с Господом, - усмехнулся Джон, показывая, что не хочет говорить на эту тему.

Никита покивал, показывая, что понял и готов уважать точку зрения собеседника.

- Тогда ответим так.

Он побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

- Мы можем объяснить, как это произошло, но это будет очень странное объяснение... Непонятно как, но нам стали известны подробности некоторых еще не произошедших событий... Не важно, как это называть: чудом или научным предвидением... Мы и сами не знаем, как это получилось, но вот уже почти год мы знаем...

Это прозвучало как-то самоуверенно и я поправил друга.

- Точнее вспоминаем время от времени.

- Да. Вспоминаем, что должно случиться.

- Вы не забыли письмо из СССР, в котором вас предостерегали от неприятностей в будущем?

Он посмотрел на нас внимательно.

- Это были вы?

- Это были мы.

- Именно таким вот образом мы «вспомнили» о вашей смерти.

Леннон молчал, и Сергей попробовал поправить то впечатление, которые мы произвели на него.

- Лично у меня такое впечатление, что мы уже этот отрезок жизни бы уже разок прожили и отчего-то вернулись назад...

- И что вы еще помните?

- Наша память специфична. Похоже, что мы и в прошлой жизни были музыкантами и мы помним массу музыки, которую в этом мире еще не сочинили.

- Кстати, для подтверждения моих слов можем наиграть парочку мелодий, которые в следующем году сочинит мистер Маккартни.

Я повернулся к Сергею.

- Как он будет называться его диск?

- «Венера и Марс»

- Помнишь что-нибудь из него?

Я несколько смущенно посмотрел на нашего гостя. Тот смотрелся немного ошарашенным.

- Сергей больше нас все это помнит. Кстати, музыкальный тренд в следующем году резко поменяется.

- На что?

- Станет модным направление «диско».

- Точно! Весь мир будет фанатеть! В Западном Берлине в следующем году появится группа «Бони М». Две чернокожих девочки и такой же черный мальчик. И песня у них будет «Распутин»...

- А что еще произойдет тут, у нас?

- Произойдет много чего, -ответил Никита. - Но самое главное, это то, что мир останется целым. Не будет большой войны. А про остальное знать не обязательно.

Он примирительно улыбнулся.

- Честное слово это будет лишнее знание...

Мы провели вместе больше двух часов. Большее часть времени мы играли на гитаре, пели песни и рассказывали ему о жизни в СССР. Кроме того, мы время от времени возвращались к тем советам, которые мы дали в том самом письме, которое он получил от нас в прошлом году.

Был, конечно соблазн, рассказать о будущем, но мы себя честно сдерживались, а от прямых вопросов уклонялись. Собственно, даже не потому что боялись за себя, а по потому, что мир уже начал меняться и перемены вполне изменить то, что мы о нем, будущем, знали. А это могло обесценить наши предсказания.

Мы пели, разговаривали, а в голове неотвязно вертелись мысль: «Ну это-то все для чего нужно Мирозданию?» Вопрос вертелся, а ответа на него не было....

Глава 32

32.

К обеду мы освободились...

Леннон отбыл в Западный Берлин, а мы, проводив его до пограничного перехода и помахав на прощание руками, пошли обратно... Не заходя в отель мы уселись в каком-то кафе, предлежавшим голодным посетителям весь спектр соблазнов- от кофе и пива до сосисок и круассанов. Есть-то хотелось не по детски. И было у меня странное ощущение, что какая-то внутренняя струна, ослабла. Ушло внутреннее напряжение.

Мы, остановив свой выбор на сосисках и жареном картофеле, ели, молча вспоминая только что состоявшийся разговор.

- Зачем это все? – вдруг спросил Никита. - Вот зачем он сюда приехал?

Вопрос прозвучал с таким философским подтекстом, что на него никто не взялся отвечать. Мы долго молчали и только Серега нашел что сказать в ответ. Ответил вопросом на вопрос.

- А мы чего сюда приперлись? Нам что, в Москве не сиделось? Что это мы, например, в Болгарию не поехали... Все-таки лето. Там хотя бы в море покупаться можно было бы....

- Вот и я про это, - сказал Никита. - Кажется мы что-то не то сделали...

- Не то что...?

- Не то, что нужно нам, а то, что нужно кому-то еще...

Я сидел лицом к двери и остановил начинавшийся спор. К нам шел сопровождающий группы. Выяснять отношение при нем не хотелось.

Без приглашения усевшись рядом он спросил несколько настороженно.

- Мне сказали, что у вас сегодня был гость? И вроде бы даже из Западного Берлина?

Отпираться было бесполезно.

- Да. Был.

- И кто это?

Ну как объяснить человеку кто это такой? Кто такой Джон Леннон? Я сказал коротко с легкой долей покровительственности.

- Джон Леннон.

- Это кто?

Никита пожал плечами.

- Понимаете... Все люди смертны.

Тот кивнул, соглашаясь к очевидным.

- Помрем мы, помрете вы, помрут наши начальники.

Никита показательно потыкал пальцем в небо.

- Все... Но нас позабудут все, кроме родственников. А вот его не забудут ...

Мне хотелось добавить «никогда», но я не знал в каких мы сейчас отношениях с Вечностью и ограничился более понятным.