Страница 47 из 51
Однако, подобно тому как какое-то время назад завершилась эра земледелия, индустриальный век, по-видимому, тоже подходит к концу[1]. Менее 10 процентов американцев способны производить все материальные ценности в США[2]. По сути дела, все недавно созданные рабочие места касаются сферы обслуживания и особенно получения, обработки и распределения информации[3]. Сегодня благосостояние общества — это не деньги или ресурсы, а информация[4].
В доиндустриальную эпоху сила и влияние обусловливались собственностью на природные ресурсы и их добычей. Работа была изнурительной и предполагала, что те или иные блага обретут свою цену в зависимости от времени и энергии, потраченной человеком на создание определенного продукта (выработанного вручную). Как правило, политическая мощь была сосредоточена в наиболее плодородных и хорошо орошаемых регионах мира, таких, например, как древний Средний Восток, в частности Египет и Вавилон.
Что касается века индустриализации, то здесь влияние обусловлено собственностью на энергетические ресурсы и их использование, благодаря чему время и энергия человека могут быть умножены в массовом производстве материальных благ. Совершаемая работа стала ориентироваться на капитал, и это означало, что ценность материальных благ зависит от того, сколько денег будет вложено в обеспечение и эффективное использование упомянутых энергетических ресурсов. Политическое господство перешло к тем государствам, которые добились высокого уровня производительности труда (Германия, США, Япония) и создали крупные банковские центры (такие, как Нью-Йорк и Лондон).
В век информатики влияние обусловлено собственностью на информацию, а также способностью ее обрабатывать и распределять. Теперь работа ориентирована на получение знания, и это означает, что те или иные блага обретают ценность в зависимости от того, насколько они сопряжены с самыми передовыми и широкомасштабными идеями. Политическое господство будет переходить к тем государствам, которые сумеют создать атмосферу свободомыслия и обеспечить беспрепятственный обмен идеями, поскольку именно в процессе такого обмена эти идеи и рождаются[5].
Как эти и другие тенденции общественного развития должны сказываться на тех, кто в 90-е годы и далее будет нести ответственность за состояние адвентистского администрирования? Какие перемены помогут Церкви более эффективно выполнить свою миссию?
Административный стиль
Век индустриализации способствовал установлению авторитарного стиля управления. В сфере массового производства идеальными работниками считались те, кто, не думая о себе, уподоблялся взаимозаменяемым винтикам и, почти не конфликтуя и не выражая какого-либо несогласия, работал в огромных централизованных учреждениях по жестко составленному графику.
Однако складывается впечатление, что прежняя стратегия массового производства уже не действует так хорошо, как прежде. Информационное общество процветает тогда, когда контроль децентрализован. Теперь самым ценным служащим считается не тот неразмышляющий исполнитель, типичный для века индустриализации, но человек, готовый сомневаться и бросать вызов. Большим спросом пользуется творческая инициатива, нестандартность, высокий уровень образования и воспитания, и нередко умение работать с людьми ценится гораздо больше, чем умение работать с техникой[6].
Похоже, что самые лучшие идеи появляются снизу, а не сверху[7]. Самые успешные корпорации — те, в которых не только царит атмосфера терпимости, но и где умеют подбадривать людей творческих и трудных. Ведь люди хотят участвовать в принятии решения, а творческие и сложные индивидуумы стимулируют появление новых идей, если находятся в атмосфере, где поощряется открытая и свободная дискуссия.
Таким образом, мы видим, что наблюдается тенденция перехода от представительной демократии к демократии непосредственного участия[8]. Если люди, жизнь которых затрагивают те или иные решения, начинают участвовать в процессе их принятия, это их весьма вдохновляет. В политике это проявляется в распространении массовой инициативы и растущем стремлении к управлению посредством референдума.
В контексте церковного служения все перечисленное может восприниматься как угроза, особенно там, где приверженность исповеданию или традиции является решающим фактором при приеме на работу или увольнении. Я вовсе не призываю ослабить критерии нашего вероучения или нормы жизни (надеюсь, я однозначно подтвердил это в основной части данной книги). Тем не менее есть средства помочь искренним, но обладающим трудным характером пасторам или простым членам общины почувствовать себя среди нас более свободно. Нередко именно те люди, которых ради общей гармонической картины отодвигают в сторону, могут на деле оказаться теми, кто поможет нам избежать косности в жизни, учении и руководстве.
По своему опыту могу сказать, что гораздо большему я научился у тех, с кем был не согласен, а не у тех, с кем соглашался. Подчас самые плодотворные отношения у меня устанавливались с теми людьми, которые поначалу казались несговорчивыми или несообразительными. В основной части этой книги я старался подчеркнуть, что, живя в секулярном информационном обществе, мы должны уметь слушать и учиться, если, конечно, хотим работать максимально эффективно. Мы должны сближаться не только с теми, кому стремимся служить, но и с теми, с кем служим.
Сеть
Растущая неспособность эффективно управлять обществом, характерная для авторитарных структур индустриального века, привела к созданию сетей: информационных механизмов поиска и передачи информации, идей и ресурсов. В настоящее время в результате повсеместного распространения знания и информации «одиночкам» довольно трудно получить сведения, необходимые для принятия правильного решения. Если современный администратор хочет, чтобы его решение было мудрым и справедливым, он нуждается в информации и конструктивной критике, поступающей из довольно разнообразных источников. Поэтому все больше и больше администраторов ищут необходимую информацию и помощь вне обычных каналов. Бывает так, что самые полезные сведения вы получаете в тех организациях, сфера компетенции которых весьма далека от сферы ваших интересов.
Управленческая структура адвентистской Церкви имеет внутренний потенциал, который может способствовать междисциплинарному взаимообмену, столь важному для принятия правильного решения в век информатики, однако тот факт, что сама эта структура часто не работает, указывает на необходимость реформ. Следует найти возможности для широкого взаимодействия ведущих мыслителей друг с другом, а также серьезнее воспринимать те существенные критические замечания, которые исходят от простых членов Церкви. Примером того, каким образом структурированная сеть способствует более эффективной организации работы, является современный «молодежный кабинет», деятельность которого можно наблюдать в администрации президента Генеральной Конференции.
Одна из причин того, что сетевая система комитетов не всегда действует успешно, кроется, по-видимому, в том, что структуры адвентистской администрации стали слишком жесткими. Цель такой административной структуры — поощрение эффективной работы. Если же эти структуры препятствуют росту эффективности, они больше не служат своей изначальной цели. Подобно каналам финансового и политического влияния, административные структуры могут мешать общению людей, занятых исполнением великого поручения.
1. Allin Toffler. The Third Wave (New York: William Morrow, 1980), 26.
2. Там же, с. 197.
3. John Naisbitt. Megatrends (New York: Warner Books, 1982), 14.
4. Там же, с. 15.
5. Три последних абзаца основываются главным образом на анализе Daniel Bell. The Cultural Contradictions of Capitalism (New York: Basic Books, 1976), 198 Поскольку эта книга в целом немного устарела и не повлияла на мой общий тезис в той же мере, что и другие книги, она не указывается в библиографии.
6. Toffler, 402, 403, 261-281; Bell, 146-148, 198.
7. Naisbitt, 97.
8. Там же, с. 159.