Бог, Которого я не знал

Итог делам человеческим будет так или иначе подведен — в конце времен. Но не будет такого, чтобы человек, принявший Христа, претерпел бы вечные последствия греха. Это было бы совершенно несправедливо. Гарантия моего спасения, слава Богу, отнюдь не в том, что я делаю. Потому что чем глубже я заглядываю в себя, тем отчетливее вижу свои побуждения и тем яснее понимаю, в какой я окажусь беде — очень и очень большой беде, если мне придется полагаться на самого себя.

Крепость наших взаимоотношений с Богом, к счастью, имеет основанием Божьи дела, а не наши. Что такого сделал Израиль, чтобы выйти из Египта? Как далеко им удалось бы уйти без Божьей помощи? Да, на руках их никто не нес, им пришлось идти самим. Им нужно было принять то, что совершил для них Бог, и откликнуться на Его свершения, выйдя в путь. Но именно великое вмешательство Божье сделало исход возможным. Взаимоотношения с Богом не возникают сами по себе, они начинаются с того, что Бог уже сделал. И основаны они на Его верности, а не на нашей, и только Его верность может служить подлинной гарантией их прочности.

Это очень важно и с практической точки зрения. Людям нужно знать, что Бог не ополчится вдруг на них без всякой причины. В том–то и дело, что если вы в Иисусе Христе, Бог вас и пальцем не сможет тронуть. На самом деле, об этом лучше было бы сказать как–то иначе, но многим людям нужно услышать эту мысль именно в такой форме. Есть люди, которые так боятся Бога, что не успокоятся и не уверятся в спасении, пока не почувствуют себя под защитой от Него. Для таковых сама мысль о том, что нужно принять Бога, звучит крайне пугающе!

Стремление к самоутверждению

Если бы спасение не приносило ощущения покоя и уверенности, нам нечего было бы рассчитывать на какие–то долговременные перемены в своей жизни. Вольно или невольно мы искали бы способ сорвать все Божьи попытки хоть что–то для нас сделать. Хотите знать, почему? Да потому что каждый из нас хочет что–то из себя представлять. Нет такого человека, который бы не испытывал потребности ощущать собственную значимость, почувствовать себя кем–то важным. А если он не находит этого в Иисусе Христе, он пытается обрести самоуважение в другом месте.

Давайте посмотрим, в чем тут дело. Во–первых, поговорим о стремлении к самоутверждению. Когда люди пытаются обрести какую–то опору в жизни, придать ей какую–то значимость, они зачастую начинают с накопления собственности. Предел их мечтаний — это банковские счета, дома или автомобили. Мне вспоминается один подросток по имени Честер, который рос в южном Бронксе, трущобном районе Нью–Йорка. Однажды я спросил у него, в чем для него счастье, и он ответил мне так: «Счастье — это БОЛЬШОЙ ЧЕРНЫЙ КАДИЛЛАК». Он мечтал о машине, на которой ездят крутые парни в его районе — сутенеры и торговцы наркотиками. Такую мечту иначе как приземленной не назовешь. Он видел смысл жизни в «модном прикиде» и «шикарной тачке» — в том, что считается признаком успеха у ребят, живущих с ним по соседству. Бывает так, что разница между взрослыми мужчинами и мальчишками состоит лишь в стоимости их игрушек!

Так в чем же проблема с подобным подходом к самоутверждению? В том, что подобное самоутверждение не долговечно. Вещи приходят в негодность. Они портятся, ржавеют, разваливаются. Либо производитель выпускает на рынок «кадиллак» или БМВ получше, помощнее, подороже. И дело не только в этом. Если бы вы могли заиметь все, что душа пожелает, ваши приобретения потеряли бы в ваших глазах свою ценность. Что можно подарить Биллу Гейтсу на Рождество? Чем больше вы имеете, тем меньше ценности для вас представляет каждая вещь в отдельности. Поэтому вещи не могут восполнить вашу потребность в самоутверждении. Если вы хотите обрести чувство собственного достоинства, придать своей жизни смысл и не утратить его со временем, вам не следует искать его в материальном.

Мы вступаем во взаимоотношения не только с материальным миром, но и с самими собой. Мы нередко ищем смысл существования в собственном успехе. В этом случае нас волнуют не приобретенные вещи как таковые, но сам успех, или достижение, которое придает нам вес в собственных глазах. «Вот если бы я был кем–нибудь вроде Майкла Джордана или Тайгера Вудса, — говорим мы сами себе, — вот тогда я стал бы величиной». Или: «Вот если бы я получил ученую степень или выбился в президенты компании, вот тогда я из себя что–нибудь представлял бы. Эх, была бы у меня такая внешность, как у Брэда Пита или Джулии Роберте, вот тогда я чего–нибудь бы стоил».

Но и подобный способ самоутверждения не приносит долговременных результатов. Когда Майкл Джордан, величайший американский баскетболист, намекнул, что хочет вернуться в спорт (а было ему же ни много ни мало тридцать восемь лет), все спортивные комментаторы принялись наперебой уговаривать его: «Не делай этого, Майк! Мы хотим, чтобы ты остался у нас в памяти таким, каким ты был Словно птица, парящая над площадкой. А этого уже не будет». Приходит день, когда мышцы теряют упругость, когда доктора наук теряют остроту ума, когда королевы красоты становятся бабушками.

И даже если вы в расцвете лет, если вы взмыли вверх на волне успеха, вы по–прежнему не застрахованы от неприятностей и бед. Мне вспоминается время, когда я только что заполучил работу, о которой всегда мечтал, у меня была (и до сих пор есть) замечательная жена, и студентам нравились мои занятия. Чего еще можно было желать? И вот я совершаю четыре ошибки во время игры в бейсбол и целых три дня хожу подавленный, чуть ли не в депрессии. Все мои успехи в жизни заслонил ряд мелких неудач. И все из–за какого–то бейсбола? — скажете вы. — Это же такой пустяк, Паулин! И будете абсолютно правы. Это действительно пустяк, но в тот день я попал в ловушку, которую расставил сам себе, полагая, что если я добьюсь в чем–нибудь успеха, то на всю жизнь останусь достойным человеком. Да только убеждение это сохранялось во мне лишь до следующей, в общем–то пустяковой неудачи. Так что этот способ самоутверждения, как и предыдущий, тоже никуда не годится.

А теперь давайте обратимся к третьему способу утвердиться в жизни — через взаимоотношения с ближними. Мы склонны оценивать себя, исходя из того, что думают о нас окружающие. Если они оценивают нас высоко, то и мы считаем себя людьми вполне достойными.

Вам приходилось наблюдать за подростками, переживающими первую любовь? Гадкий утенок превращается вдруг в прекрасного лебедя. Паренек, с трудом формулировавший свои мысли на людях, начинает блистать красноречием. А как они смотрят друг на друга — просто загляденье. Что же происходит? Когда тебя ценят, твоя самооценка растет, и это придает тебе силы. Вот почему люди любят хвалиться знакомством с известными людьми. Ведь если о тебе высокого мнения какая–нибудь знаменитость, то значит, ты действительно чего–то стоишь.

Никогда не забуду, как мне было пятнадцать лет, а в Соединенных Штатах шла президентская предвыборная кампания. «В миле отсюда, на летном поле, будет выступать Барри Голдуотер, — объявил мой старший брат. — Поехали, послушаем, что он скажет». Для тех, кто не знает, поясню: Барри Голдуотер участвовал в президентской кампании в 1964 году и проиграл Линдону Джонсону, который занял президентское кресло после убийства Джона Ф. Кеннеди.

Мой брат припарковал машину, и мы отправились к самолетному ангару, где должно было произойти выступление кандидата. И тут я увидел, как из ворот ангара выскочили три девчушки в красно–бело–голубых кепках Республиканской партии с криками: «Он пожал мне руку! Он пожал мне руку! Теперь мыть ее не буду до конца жизни!» Очевидно, им посчастливилось лично познакомиться с Голдуотером, и он действительно пожал им руки. С тех пор я часто думаю об этих девушках. Интересно, как выглядят сейчас их руки — неужели они так и ходят с многолетним слоем грязи? В любом случае, они, безусловно, выросли в собственных глазах благодаря встрече с теперь уже забытым политиком.