Страница 32 из 41
Суббота в 14–й главе Откровения
Возвращаясь к основному вопросу этой главы, мы видим, что в последние времена для мира важнее всего, как он относится к первой скрижали закона. Однако можно ли пойти дальше и сказать, что в каком–то смысле заповедь о субботе является основной проблемой эсхатологического кризиса? Думаю, что да. Однако, чтобы показать центральное значение этой заповеди, необходимо вкратце рассмотреть, какова связь между Книгой Откровение и Ветхим Заветом.
Несмотря на то, что в Откровении много ссылок на Ветхий Завет, мы нигде не найдем прямой цитаты из него. Налицо только аллюзии, выраженные словом или фразой. Выявить, какой именно текст Ветхого Завета Иоанн имеет в виду в том или ином месте книги, — задача не из легких, которую я, однако, более или менее обстоятельно попытался решить в ранее опубликованном исследовании[27]. Взяв несколько мест из книги, вы сразу найдете в них четыре, пять или шесть слов, восходящих к ветхозаветному источнику. Речь, конечно, идет о наиболее очевидных аллюзиях. Одно из таких мест — заключительная часть 7–го стиха 14–й главы: «И поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и источники вод» (14:7).
Что здесь имеется в виду? На полях моего академического издания греческого Нового Завета (объединенные библейские общества, третье издание), которое нельзя уличить в тяготении к адвентизму, написано, что это предложение является аллюзией на 11 -й стих 20–й главы Книги Исход, то есть на четвертую заповедь.
Каково значение этой цитаты? На мой взгляд, очень простое: семь раз в 13–й и 14–й главах слово «поклонение» соотносилось с нечестивой троицей. «Поклонились дракону», «поклонились зверю», «поклоняться образу зверя» — о таком поклонении здесь идет речь. И только один раз во всем этом разделе мы встречаем призыв поклониться истинному Богу. Если сутью эсхатологического свершения времен является противопоставление подлинного поклонения ложному, то данный отрывок (Откр. 14:7) является основным текстом этого раздела и, быть может, всей книги. Если, в конечном счете, она призывает поклоняться истинному Богу, то делает это в контексте четвертой заповеди, то есть заповеди о субботе. Поэтому можно сказать, что для автора Откровения соблюдение субботы является основной темой эсхатологического противоборства.
В обоих отрывках (см. Откр. 14:7 и Исх. 20:8- 11) призыв к поклонению совершается в контексте творения. Одна из безусловных причин поклонения Богу кроется в том, что Он сотворил нас (эта мысль является темой стихов 9–11 4–й главы). Будучи памятником творения, суббота всегда свидетельствует о Боге как о Том, Кому надлежит поклоняться, и поэтому основная тема эсхатологического противоборства не ограничивается субботой, но сама суббота предстает как ее неотъемлемая часть.
Актуальность соблюдения субботнего дня
Актуально ли то, о чем думал Иоанн? Помогает ли его богодухновенное мнение решать насущные проблемы? И вообще, есть ли в идее соблюдения субботы что–нибудь такое, что заслуживало бы внимания всего мира, несмотря на то, что сегодняшний обыватель, по–видимому, утратил с ней всякую связь? Почему Бог именно эту проблему сделал средоточием эсхатологического кризиса? Мне думается, что можно привести три довода на этот счет.
Во–первых, суббота (если, конечно, ее суть понята правильно) - это идеальный ответ на Божье благовестие. Евангелие говорит, что Иисус Христос обрел для нас то, что мы сами не могли бы обрести — правильные отношения с Богом (см. Рим. 3:21–24). Свят один лишь Бог (см. Откр. 15:4), однако благодаря Его могущественным деяниям, совершенным во Христе, Его народ может праведно ходить пред Ним (ныне по вере, а при наступлении конца — лицом к лицу) (ст. 2–4; см. также 12:11). Несмотря на то, что Библия призывает нас служить Богу и ближнему (см. Мф. 25:31–46), от себя мы ничего не можем добавить к совершенному по своей природе труду Христа, благодаря которому мы обрели правильные отношения с Богом. Единственным уместным ответом на него будет дух покаяния, основанный на осознании завершенности Божественной работы.
Суббота — это идеальный ответ на евангельское благовестив, поскольку она зиждется на идее отдыха после свершенного труда. Подобно тому как в первом творении Господь сначала трудился, а потом почил, в новом творении Иисус сначала исполнил труд совершенной праведности, умер на кресте (сказав «свершилось») и затем в субботний день почил во гробе. Когда человек открывает для себя Евангелие, суббота становится для него постоянным напоминанием об отдыхе от бесконечной борьбы, даруемом дабы снова обрести силы. Желание получить спасение своими силами столь естественно для нас, что нам необходимо иметь нечто, постоянно напоминающее, что труд христианина — покоиться в том, что уже сделано Христом.
«Посему для народа Божия еще остается субботство. Ибо, кто вошел в покой Его, тот и сам успокоился отдел своих, как и Бог от Своих. Итак постараемся войти в покой оный, чтобы кто по тому же примеру не впал в непокорность» (Евр. 4:9–11).
Второй довод в пользу актуальности соблюдения четвертой заповеди сводится к тому, что суббота — идеальное мерило подлинной верности Богу. Заповедь о субботе отличается от остальных. Все прочие в какой–то мере затрагивают эгоизм человека и оправдываются с точки зрения житейской рассудительности. В конце концов очевидно, что заповеди второй скрижали (то есть заповеди, касающиеся нашего отношения к ближним) положены в основу взаимоотношений в большинстве стран мира. «Не убий» понятно каждому, кто сам не хотел бы быть убитым. «Не укради» понятно любому, кто хотел бы, чтобы его имущество (доставшееся не очень–то легко) не было похищено. Если я — яркий образец лжи, другому трудно быть со мной честным. Повторяю, что эти заповеди вполне логичны и в какой–то мере отвечают эгоистичным устремлениям человека. То же самое касается и первых трех заповедей, затрагивающих наши отношения с Богом. Если Он действительно таков, каким описывает Себя, нелепо поклоняться мертвому идолу или кому–то еще и просто глупо богохульствовать.
Единственная «нелогичная» заповедь Десятисловия — это заповедь о поклонении Господу именно в субботу, а не в какой–либо другой день недели. Она настолько лишена «здравого смысла» и корысти, что обыватель с легкостью ее не замечает. Кто, в конце концов, может научно доказать разницу между субботой и любым другим днем недели? Солнце светит как всегда, дождя ровно столько же, да и Земля вращается как ни в чем не бывало. Единственная разница в том, что Сам Бог отделил ее от других дней. Соблюдать субботу — значит верить слову Бога вопреки всем пяти чувствам, не подтверждающим разумность такого предприятия.
Именно «практическая непродуктивность» делает субботу идеальным мерилом верности в эсхатологическом противоборстве. Там, где замешано своекорыстие, подлинную преданность не выявишь. «Я хочу испытать вашу верность, — говорю я вам. — Там, за вашим домом я положил под куст тысячу долларов. Если вы действительно преданы мне, идите прямо сейчас, найдите их и потратьте, как вам вздумается». Можно ли таким образом убедиться, что человек действительно вам предан? Думаю, что вряд ли. Большинство с удовольствием сделало бы все, что я сказал, даже вовсе не любя меня! Почему? Да потому что это было бы в их интересах.
По–настоящему верность проверяется там, где нет никакой корысти. Бог всего лишь говорит: «Делай так, потому что Я прошу тебя об этом». Испытание субботой напоминает о первом испытании в райском саду — испытании плодом. Уверен, что он был вкусным. Быть может, он был даже питательным. Заповедь Бога — вот единственное, что запрещало его попробовать.
При наступлении конца мира суббота становится идеальным мерилом, позволяющим определить, служим ли мы Богу ради Него Самого или ради того, что хотим от Него получить. Если, соблюдая субботу, мы потеряем работу, семью и даже жизнь, мир увидит, что народ Божий служит Ему совершенно искренне. И во всей полноте этот народ познает цену своей преданности.
27
Decoding Revelation's Trumpets, Andrews University Seminary Doctoral Dissertation Series (Berrien Springs, Mich.: Andrews University Press, 1988), vol. 11.